Антитело

— Нет, не волнуйся, ничего такого, — заверил он. — Со всеми возможными опасностями я справлюсь, а условия тут комфортные для наших видов.

— Как нам повезло, получается, — задумчиво хмыкнула я. — Могли же вывалиться в гораздо менее приятное место.

— Вряд ли. Этот пространственное искажение спонтанное, а не сознательное, как с саранчой. В таком случае почти невероятен прокол в то место, где я не был. Сейчас совпало с точностью до планеты и, как это у вас называется, широты.

— Интересно, почему? — задумчиво пробормотала я. — А как же быть со взаимным движением планет и расширением пространства?

— Я не смогу объяснить механизм точно, — подумав, с сожалением ответил Нану. Кажется, разговор совсем не сбивал ему дыхание и не мешал грести. — Дело не в абсолютной точке пространства, а в гравитационном возмущении и, главное, инфополе. При перемещении…

— Ладно, не мучайся, — отмахнулась я. — Поверю на слово. Погоди! Но зелёные черти? Ты же говорил, что не знаешь, откуда они!

— Не знаю, — подтвердил он и усмехнулся. — Ты меня переоцениваешь. Я не знаю совершенно точно животный мир всех планет, на которых бывал, у меня не было цели их изучить, да и возможности тоже.

— Я вообще не представляю, как можно переоценить существо, способное вот так играючи проколоть пространство и переместиться на любую другую планету. На этом фоне всякие мелочи просто меркнут и кажутся само собой разумеющимися.

— Не на любую. Легко — только на те, на которых бывал.

— А на остальные?

— Для этого требуются совместные усилия нескольких… Нас. Представителей моего вида.

— А самоназвания у вас нет? — полюбопытствовала я.

— Есть, но на ваш язык это будет переводиться как «люди», — пояснил он насмешливо.

— А без перевода?

— Алаалу.

Переводчик в шимке предсказуемо развёл руками, этого языка он не знал. Нашёл несколько созвучных вариантов в других, но и только.

— Интересно. А скажи еще что-нибудь на своём?

Язык у него оказался очень певучим. Много гласных, редкое и гортанное «р», мало глухих и шипящих звуков. Непривычно, но красиво. И странно ритмично.

— Вы всегда так разговариваете? Нараспев, — спросила растерянно, когда он умолк.

— Нет, просто это были стихи, — со смешком ответил он.

— Ого! У вас еще и стихи есть? Странно, я думала, у вас с таким образом жизни нет литературы…

— Есть, — заверил он. — Когда мы учимся, мы изучаем историю, свой язык, литературу. Мы не с рождения умеем взаимодействовать с инфополем, этому тоже приходится учиться. И умение пользоваться языком очень облегчает такое обучение. Если получаются неплохие стихи — значит, чему-то уже научился.

— Погоди, это что, были твои стихи? — сообразила я. — Здорово. Как человек, который даже рапорт не может без ошибок написать и предпочитает скидывать всё на более грамотного помощника, а если нет возможности — то где-нибудь списывает, заявляю — здорово. Хотя я окончательно перестала понимать, как именно вы там живёте на своей планете.

— сли захочешь, я тебе покажу.

— Договорились.

Берег действительно оказался сравнительно недалеко. сли бы не висящая над морем дымка, я бы тоже заметила его сразу, а так — пришлось подождать, пока суша сгустилась и потемнела. То есть оно было недалеко объективно, а субъективно я прониклась к Нану новой степенью уважения, потому что расстояние это он преодолел вплавь, да еще с грузом в моём лице, без видимого напряжения. Для человека, так и не научившегося к тридцати пяти годам плавать, достижение более чем серьёзное.

А вот спрашивать, когда этому научился сам Нану — в далёкой юности, осваивая другие науки, или за пару секунд до моего спасения, — я на всякий случай не стала. Так спокойнее.

Берег выглядел диким, но симпатичным. Где-то тёмные скалы, где-то галечные пляжи, за всем этим — кудрявая буйная зелень. В принципе, не удивительно: если есть жидкая вода и воздух пригоден для дыхания, скорее всего, жизнь на планете будет похожа на привычную.

— Нану, а почему на большинстве обитаемых планет вся жизнь очень похожа? С отклонениями, конечно, но всё равно. Ты же наверняка знаешь.

— Это легко, — со смешком ответил он. — Потому что законы природы едины для всей нашей Вселенной. Если жизнь возможна, она обязательно возникнет. Появление жизни — вообще основная цель развития Вселенной.

— Ага. А зачем ей это надо? Или этого ты не знаешь?

— Знаю, — после короткой паузы ответил он. — Но будет лучше подождать, пока я смогу тебе это показать.

— Думаешь, не поверю? Мне кажется, после всего произошедшего я уже легко буду верить тебе на слово, как бы фантастично ни звучало сказанное.

— Нет, просто так будет лучше. Правильнее и… наглядней.

— Мне почему-то с этой твоей наглядностью представляется что-то крайне похабное. Наверное, в силу испорченности и стереотипов, — заметила задумчиво.

Нану в ответ бросил на меня через плечо насмешливый взгляд, едва ли не впервые с того момента, как мы поплыли в сторону берега.

— Ты не испорченная, — уверенно заявил ксенос. — И в телесной близости нет ничего плохого или похабного, она естественна. Просто особенность вашей культуры, не думай об этом.

Я только неопределённо хмыкнула в ответ. И вроде ничего такого он не сказал, а приятно…

Берег к этому моменту ощутимо приблизился, я уже мысленно ощущала под ногами твёрдую почву, и это не могло не сказаться на настроении. И веселее стало, и спокойнее, и способность внимательно смотреть по сторонам вернулась.

— Мне кажется или солнце действительно как-то уж слишком быстро садится?

— Сутки на этой планете значительно короче привычных тебе, — подтвердил он правильность вывода. — Надо будет найти какое-то укрытие на ночь и обсохнуть, ты не сможешь идти по лесу в темноте.

— Я и при свете-то тоже… не очень, — пробормотала хмуро.

И в этот момент ноги моего спутника коснулись дна. Он приобнял меня за талию, сделал несколько шагов, преодолевая сопротивление воды, поставил.

В общем-то, я даже не удивилась, что ноги тут же задрожали и подогнулись. Да и не только они, через пару мгновений от облегчения накатила жуткая слабость, а если учесть, что в воде было заметно теплее, чем на суше под порывами ветра…

— Да ладно, я и сама дойду, не калека! Нану! — запротестовала я, когда ксенос без слов и уговоров просто подхватил на руки. Но активно сопротивляться поостереглась: падать на камни, если меня вдруг не удержат, не хотелось. — Тем более я в ботинках, а ты — босиком…