Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15

— Не лезь не в свои сани! — немедленно последовал ответ. — Побегай с мое из-за ней самой и ее семейки по прокуратурам, попотей в высоких кабинетах милицейского начальства, постой «навытяжку» — сразу запоешь по-другому, правозащитник ты наш скороспелый!

— Петрович прав! — категорично встал на сторону Черняева Подушкин. — Да она и не понимает, что над ней потешаются. Вот если б Виктор вдруг повысил голос, она бы восприняла это как личное оскорбление и тут бы накатала очередную жалобу. А так — да ради Бога! Пусть душу отводит…

— Все-таки орденоносец…

— За это ей честь и хвала, и земной поклон, как говорится… Только и при орденах надо оставаться нормальным, вменяемым человеком и гражданином…

Минаев, выбравшийся из укрытия, тоже был на стороне Черняева.

— Не все же нам плясать под их дудку, пусть и они попляшут…

«Что плевать против ветра! — решил Паромов. — Ребят уже не переубедишь. Дай Бог, чтоб самому таким вскоре не стать. Займусь-ка самообразованием».

8

Пользуясь затишьем, достал из небольшой стопки книг, стоявшей на уголке стола, уголовный кодекс РСФСР с комментариями и стал перелистывать. Со вчерашнего дня его интересовала ответственность граждан за притоносодержание. «Надо же до конца разобраться с этой проблемой, — решил он, а то позабудется ненароком!»

На странице семьдесят шестой нашел сразу две статьи на интересующую его тему: 226 и 226 со значком 1.

Статья 226 УК РСФСР гласила, что содержание притонов разврата, сводничество с корыстной целью, а равно содержание игорных притонов — наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с высылкой или без таковой, с конфискацией имущества или без таковой; или ссылкой на тот же срок с конфискацией имущества или без таковой.

Еще строже и жестче были санкции статьи 226-1 УК РСФСР.

«Организация или содержание притонов для потребления наркотических веществ или предоставление помещений для тех же целей — наказывается лишением свободы от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой».

Комментарии к статье 226 вообще отсутствовали, а к статье 226-1 вкладывались в четыре строчки и сводились к тому, что ответственность наступает как за неоднократное предоставление помещения для потребления наркотиков, так и одноразовое; как из корыстных побуждений, так и без таковых.

«Понятно, что ничего не понятно, — повторился в своих размышлениях Паромов. — Но теперь не стыдно будет обратиться за разъяснениями к старшему участковому инспектору. А то спросит: сам читал?.. Краснеть пришлось бы».

Выбрав на его взгляд подходящую минуту, он попросил Минаева «просветить» по интересующей теме:

Минаев, не спеша, развалясь по-барски в кресле, закурил свежую «примку». Посмотрел внимательно на Паромова, глубоко затянулся и, запрокинув голову к потолку, пустил несколько тоненьких колец.

— А что, неплохой вопрос, — после паузы ответил он. — Совсем неплохой!..

И стал излагать свое видение данной проблемы, порой споря и полемизируя сам с собой. Заодно и с уголовным кодексом.

В результате длинного и отчасти странного монолога Паромов пришел к выводу, что наличие какой-то статьи в уголовном кодексе еще не говорит о том, что статья эта будет действовать. «Не рабочая статья», — звучал такой парадокс на языке юристов. Кроме того, сотрудники милиции, особенно участковые и оперативные работники, довольно свободно трактовали слово «притон». Им, как говорится, не мешало бы вникнуть в юридические тонкости, а не руководствоваться эмоциями.

Оказалось, что по статье 226-1 УК РСФСР привлекать вообще некого. Только два известных Минаеву лица: Мишин Михаил, старый особо опасный вор-рецидивист, отбывающий очередное наказание, да Беркут, скрывающийся от милиции, только и были привлечены к уголовной ответственности за незаконное приобретение и употребления наркотических средств. Добывали в аптеках. Какие тут притоны для наркоманов, если таковых практически не имелось…

Что же касалось статьи 226 УК РСФСР, то, несмотря на всю ее грозность звучания и тяжесть санкций, все юристы спотыкались на расшифровке такого понятия, как «разврат». Уж слишком это слово было емким и неконкретным. Распитие спиртных напитков, даже групповое, даже в антисанитарных условиях, даже в помещениях, пропахших мочой и потом, с полчищами бесстрашных тараканов, вряд ли подпадало под диспозицию статьи. Имевшие же место факты случайных совокуплений разнополых посетителей этих злачных помещений еще надо было зафиксировать, а потом и доказать на следствии и в суде, что они являлись актами разврата, а не страстным порывом любящих сердец… И где свидетели этого разврата? И кому нанесен моральный и нравственный ущерб?!!

Вот так и получилось, что статьи в УК были, что притоны и их содержатели официально состояли на учете в милиции и почти ежедневно проверялись, но к уголовной ответственности никто не привлекался.

Время от времени сотрудники милиции «выгребали» из этих злачных мест постоянных или случайных посетителей, составляли административные протоколы, в том числе и на хозяев притонов, и направляли в районные народные суды. В судах незадачливые любители острых ощущений штрафовались или подвергались административному аресту — это как уж сотрудник милиции смог изложить обстоятельство вменяемого правонарушения. На этом вся борьба с притоносодержателями фактически заканчивалась.

Кроме того, что имелись определенные процессуальные закорючки, были и оперативные соображения. Соображения эти в какой-то мере позволяли существованию выявленных притонов. Например: данные притоны были уже известны и потому легко контролируемы, их хозяева, где по собственной воле, где вынужденно сотрудничали с милиционерами, поставляли информацию. Так зачем же рубить сук, на котором сидишь? Курицу, несущую золотые яички, на бульон не пускают.

— Доходчиво объяснил, — улыбаясь одними глазами, мягко и вкрадчиво спросил Минаев, окончив консультацию.

— Доходчивей не бывает, — переваривая юридическую кашу, без энтузиазма ответил Паромов. — Знать, долго будет еще актуальна наша пословица: «Закон, что дышло: куда сунешь, туда и вышло!»

— Не бери в голову. Проще на вещи смотри, — приободрил майор. — Перемелется — мука будет.

— Не мука, а мука! — сделал ударение молодой участковый инспектор на первом слоге. — Чувствую, будет мне мука, да еще какая!

— А я говорю, не забивай голову глупостью. Будь проще, — повысил голос Минаев. — А то до пенсии не доработаешь… И не пытайся в одиночку мир повернуть. Много таких уж было… пытающихся. Попытались и сгорели! Работай честно — и будет достаточно. И помни, что при желании можно все сделать. Но только при большом и упорном желании. В том числе и за притоносодержание привлечь к уголовной ответственности. Прецедент уже имеется.

— Серьезно?

— Серьезней не бывает, — криво усмехнулся Минаев. — В доме номер пять по улице Парковой Полина Кривая содержала притончик для любовных встреч местной «золотой» молодежи. Теперь на зоне парашу содержит. Так-то, брат! Если нужно — все можно!

9

…Каждый новый день работы обогащал знания молодого участкового инспектора. И эти знания были совсем не похожи на те, что раньше черпались из фильмов и книг. Все было одновременно и проще, и сложней.

Работали почти без выходных и по двенадцать часов.