Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20

–  Какая-то хреновина, - усмехнулся Клямин, сдерживая досаду.
– Прилететь, улететь…

–  Дай бог. Я хочу надеяться, что именно тем все и закончится.

«Что они имеют в виду?
– подумал Клямин.
– Что их так пугает?»

–  Хотите кофе?
– Он повел головой в сторону кухни. Параграф вытянул себя из кресла, прихватил бутылку и направился следом за Кляминым. Кепи он сунул в карман плаща…

Кухня с ее цветным кафелем, югославской универсальной установкой и светильниками выглядела опрятной.

–  Холостая жизнь вам не в тягость, - заметил Параграф. Он придвинул к столу табурет и сел, откинув подол плаща.

–  А вы женаты?
– уклончиво проговорил Клямин.

–  Женат. Двадцать лет как женат, - охотно отозвался Параграф.

–  О… Награда ищет героя.

–  Точно, - поддержал Параграф.
– Редкость в наше время.

Клямин поставил на стол две чашки, масло, банку с растворимым кофе, положил соленые палочки, нож. Он поднес к чашкам чайник, наклонил, придерживая пальцем крышку.

–  Понимаете, Антон, - продолжал Параграф, - в нашей семье никогда никто не разводился. Ни деды, ни дядья с тетками. Мой отец прожил с матерью сорок пять лет. Всякое между ними было, но семью блюли. Отец был человек высоконравственный, прокурор. Сами понимаете - все на виду… К тому же я люблю свою жену.

–  И ни разу ей не изменили, - съязвил Клямин.

–  Наносите запрещенные удары. Мы недостаточно с вами близки.
– Параграф улыбнулся, сужая и без того узкие, словно у сонной кошки, глаза.

–  Да. Мы недостаточно знакомы, - согласился Клямин, размешивая ложечкой кофе.
– Однажды я вас встретил случайно. Во дворе дома, в котором жил мой приятель… Ужасная история: он вывалился из окна, упал с девятого этажа.

Параграф спокойно смотрел на Клямина, лишь пальцы его побелели, сильнее сжимая ручку чашки.

–  Никаких случайностей, - помедлив, заговорил Параграф.
– Я живу в том доме. Ужасная история. Я хорошо знал Михаила. Обращался к нему за помощью - он был отличный кузовщик… Кстати, это я его и познакомил с Серафимом Куприяновичем. А Михаил сосватал вас.
– Параграф хлебнул кофе, взял соленую палочку, обмакнул ее в масло и с хрустом надкусил здоровыми выпуклыми зубами.
– Я живу в том доме. Ужасная история.
– повторил он.
– Я шел на работу, и вдруг…

Клямин кивнул, обхватил чашку обеими ладонями, уперся локтями в стол и поднес чашку ко рту.

–  Так и не выяснили причину гибели?
– спросил он, прежде чем сделать глоток.
– Что говорят в юридических кругах?

–  Самоубийство, - ответил Параграф.
– Напился, шагнул в окно… Впрочем, я давно не вращаюсь в юридических кругах. Проштрафился. Но это дело прошлое.

Сделав глоток кофе, Клямин снова покивал головой. Мол, у каждой сошки свои сережки, и чужой нос совать нечего. Он никак не мог понять Параграфа. С одной стороны, вроде мужик как мужик, только белобрысый очень. С другой - загадка, не мог с ним Клямин расслабиться. Такое впечатление, что сжимает его Параграф, не отпускает…

–  Те м не менее вы, Виталий, знаете обо мне больше, чем я о вас.
– Клямин притворился наивно-удивленным.
– Так мне кажется.

Он понимал, что надо отвлечь внимание Параграфа от той истории, которая случилась во дворе кооперативного дома…

–  Может быть, и больше, - дружески улыбнулся в ответ Параграф.
– Вы мне симпатичны, Антон. Не знаю чем, но вы мне симпатичны… И я хочу вам сделать, как говорят, замечание из жизни.

– В голосе Параграфа прозвучал коренной южноморский говорок.
– Не будем держать друг друга за дурака… Вы, Антон, работаете на серьезную организацию. Хотите вы этого или нет. Так сложилась ваша судьба. И моя, кстати.

–  Организация? Ха… Я имею дело с Серафимом.

–  Серафим - это только кончик организации… Вы меня понимаете?

–  Скажем!
– Клямин не стал упрямиться, чтобы не дать Параграфу перевести дыхание. Мало ли, вдруг тот раздумает вести этот разговор.

–  И вы, Антон, допускаете, простите за грубость, некоторое легкомыслие… Например, история с аварией автомобиля… И вообще, Антон, вы ведете себя… Словом, Серафим иногда бывает вами недоволен. Мне так кажется.

Параграф отодвинул чашку и встал. Пора было ехать в аэропорт. Он вежливо поблагодарил Клямина за кофе и принялся застегивать свой модный плащ, из кармана которого утиным клювом торчал козырек клетчатого кепи.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ 1

Наталья приблизила ладонь к светильнику и растопырила пальцы. Предательская полоска секла нежную нейлоновую ткань. Ей нередко самой приходилось поднимать петли. Но специальные крючки она оставила дома, а без них никак не обойтись.

Еще надеясь, что подол юбки скроет просечку, Наталья натянула колготки и взглянула в зеркало. Да, заметно, и очень. К тому же все почему-то обращают особое внимание на ее ноги.

Продранные колготки сразу бросятся в глаза. Ну и пусть! Даже лучше. Она дала себе слово быть независимой. Она вообще может не надевать колготки, только сегодня холодно и ветер.

–  Что ты страдаешь!
– сказала Лера.
– У меня этого добра навалом.

–  Не страдаю вовсе. Просто мне в них везло, - ответила Наталья.

Лера со значением передернула плечами и откинула со лба платок, повязанный на только что вымытые волосы. Запахнув халат, она подошла к шкафу, выдвинула ящик, взяла пакет с колготками и протянула Наталье:

–  Бери.
– И, не выдержав, добавила: - Пусть тебе в них повезет чуточку больше.

–  Спасибо.
– Наталья приняла пакет.
– Завтра я верну.

–  Подарок.

–  Вот еще! С чего это вдруг?

–  Говорю - подарок, - мягко повторила Лера.

Сегодня выпал свободный вечер, и они с Натальей собрались в филармонию на концерт известного австрийского пианиста. Идея принадлежала Лере. Она довольно часто посещала филармонию - так повелось с далеких университетских лет.

–  Кстати, хочешь - выбери себе и платье. Мне кажется, тебе подошло бы кремовое, с плиссировкой, - предложила Лера.

–  Это уж слишком, - нахмурилась Наталья.

Когда она хмурилась, брови сливались в одну линию, отчего маленькое лицо ее казалось детским и наивным. Лера с трудом подавила улыбку.

Вообще с появлением в ее квартире Натальи у Леры посветлело на душе. Уговор был прост: Наталья будет жить у нее, пока не определится со своим училищем. Или до возвращения домой, в Свердловск. За помощь в работе Лера выплачивала Наталье ежедневно наличными пять рублей, а иногда и больше. Смотря как складывался день. Наталья приходила в бар после девяти вечера и оставалась до закрытия…