Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– Согласны, - за себя и Мандзюка сказал Ляшенко.
– Тогда подумаем вот о чем: случайной или неслучайной была эта встреча?
– Мне кажется, что водитель "Лады" не искал ее.
– А Зимовец искал и готовился к ней, - уверенно сказал Мандзюк.
– Считаешь такой подготовкой принятие горячительного напитка? усмехнулся Ляшенко.
– Это было уже следствием, не причиной, - возразил Мандзюк.
– А причиной конфликта, как я теперь понимаю, была книга, которую буфетчица Чижевская нашла на автостоянке после драки. Между прочим, Кобко подтвердил, что у Зимовца была при себе какая-то книга, которую он сунул за пояс, когда садился на
– Книга была у Зимовца?
– удивился Ляшенко.
– Была, когда он садился на мотоцикл, а когда его задержали, книги при нем уже не было. Элементарная логика подсказывает, что книгу он потерял. Я не стал дожидаться, пока Чижевская выйдет на работу, послал за ней лейтенанта Кленова. Он привез ее и книгу. Очень любопытная книга.
Мандзюк наконец раскрыл свой "дипломат" и выложил на стол книгу в нарядном кожаном переплете с тиснением и исполненной на старинный манер медной застежкой. Книга была старая, а переплет новый, недавно сработанный.
– Не Зимовца ли работа?
– разглядывая переплет, сказал Ляшенко.
– Я видел такой же у Юрко на книге, которую Зимовец подарил ей. Он еще сказал тогда, что такие переплеты для продажи не делает.
– Разрешите?
– протянул руку Билякевич.
Он раскрыл книгу на титульном листе:
– Авиценна. "Медицинский канон". Перевод с латинского по миланскому изданию 1463 года. Санкт-Петербург. Год тысяча восемьсот... Две последние цифры не читаются. Очевидно, первое издание на русском языке. Редкая книга!
– Из-за такой библиофилы и подраться могут, - подхватил Мандзюк.
– Библиофилы - люди интеллигентные и свои споры решают другими путями, - возразил Билякевич, пытаясь разнять прилипшие друг к другу страницы.
– Нет правил без исключений, - не отступал Мандзюк.
– Верно. Но к данному случаю это не относится. Вот взгляните.
Он разнял неподатливые странички, показал одну из них Ляшенко и Мандзюку. Это была разделительная страница между титульным листом и началом текста "Канона". В первом верхнем углу стоял оттиск мастичного штампа - бесхитростная виньетка, внутри которой можно было прочитать: "Из книг М.П.Яворского".
Ляшенко едва не присвистнул.
– Вот и разгадка всей истории!
– Всей ли?
– усомнился Билякевич.
– Боюсь, что это только начало разгадки - первое действие, которое помог решить случай. А все последующие придется формулировать и решать нам самим. Пока ясно одно: для Анатолия Зимовца эта книга не могла быть предметом торга, он слишком уважал профессора Яворского и книгу в собственноручно исполненном дарственном переплете не обратил бы в предмет купли-продажи.
– У Яворского была богатейшая библиотека!
– взволнованно сказал Ляшенко.
– Зимовец знал его библиотеку, знал, как много значили для Матвея Петровича книги!
– Боков знал об этом не хуже, - возразил Мандзюк.
– И к тому же понимал толк в редких книгах, а вернее, в их истинной стоимости. Он был вхож в дом Яворских, мог прийти туда запросто.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что, в отличие от Зимовца, Боков не обременял себя такими высокими чувствами, как уважение к кому-то или чему-то. По данным ОБХСС он спекулирует книгами, не гнушается мошенничеством, был причастен к махинациям с фиктивным списанием в макулатуру ценных книг, так называемых раритетов, по библиотеке Дома ученых. К сожалению, его причастность к этой довольно крупной афере не удалось доказать - он очень хитер, изворотлив.
– А при чем Зимовец?
–
– Очевидно, к книгам профессора Яворского Боков относился также как к раритетам библиотеки Дома ученых, а Зимовец поймал его на горячем.
– Не совсем логично. Ты считаешь, что книга похищена Боковым из библиотеки Яворского. Но ведь она была у Зимовца.
– Зимовец прихватил ее с собой, как доказательство нечестности Бокова.
– Ох, сомневаюсь, что Бокова можно смутить таким доказательством!
– А Зимовец не сомневался - у него не было твоего опыта, - хмыкнул Мандзюк.
– Это несерьезный спор: сомневаюсь - не сомневаюсь, - вмешался Билякевич.
– Прежде чем строить предположения, надо выяснить, оставил ли профессор Яворский завещание, а также установить все ценные книги его библиотеки, проследить их судьбу. Поэтому давайте вернемся к вопросу, который надо решить безотлагательно. Алексей Алексеевич, как я понимаю, вы считаете, что вечером 28-го в ресторане с Ларисой был Боков.
– Убежден!
– А вы, Валентин Георгиевич?
– У меня такой убежденности нет.
– Что вас смущает?
– Вечером 28-го Лариса и ее спутник, зайдя в ресторан, заказали кофе, а Боков кофе не пьет. Это одно. Теперь другое. Когда началась потасовка и спутник Ларисы был ранен, она едва не бросилась в драку. Столь бурную реакцию не объяснишь одним возмущением. Так вступаются только за очень близкого человека.
– Боков считался ее женихом, - возразил Мандзюк.
– Но считала ли так Лариса? По словам Лисович, девушка знала или, по меньшей мере догадывалась, что представляет собой Боков.
– Сомневаюсь, что это мешало их близости. Нравственная позиция Ларисы далеко не безупречна. По имеющимся у меня сведениям, она ведет себя не лучшим образом...
– Погодите, - остановил их Билякевич.
– Мы уходим от предмета обсуждения. Давайте, наконец, определим: Боков это был или не Боков? Я послушал вас, теперь выскажу свои соображения. Представьте себе Доната Бокова. Лисович характеризует его как спекулянта, аморального человека. Немногим лучшего мнения о нем Сторожук. Сотрудники ОБХСС подозревают его в мошенничестве, соучастии в замаскированных хищениях... Я понимаю, Алексей Алексеевич, такой тип как бы сам напрашивается на роль подозреваемого и по нашему делу. Но стал бы Боков так остро конфликтовать с Зимовцем, зная, что парень располагает доказательством его бесчестности или даже преступления, - если книга была похищена? Скорее всего Боков попытался бы как-то выкрутиться, что-то придумать, соврать, но не драться с Зимовцем. И во всяком случае, не оставил бы на месте драки такую книгу. А как повел себя противник Зимовца после того, как был ранен? Не слишком ли много самообладания для пройдохи-спекулянта? И никакой реакции на появление милиции. Его увезла Лариса. Это она по каким-то соображениям не хотела давать показания нашим сотрудникам. Кстати, Алексей Алексеевич, что сказала буфетчица Чижевская Ларисе, когда подъехал милицейский патруль?
– Сказала, что Ларисе и ее приятелю лучше покинуть место происшествия, так как в противном случае у Ларисы будут неприятности. Чижевская считала, что конфликт возник на почве ревности, а это свидетельствовало не в пользу Ларисы, которой она симпатизировала.
– Ревность - это понятно. Это объясняет все, или почти все, словно в раздумье сказал Билякевич.
– Но мы не сможем согласиться с версией Чижевской: мешает "Канон" Авиценны. Так, Алексей Алексеевич?
Мандзюк промолчал.