Антропогенный фактор

Достав из кармана плазменный резак, я отколол от края обрыва небольшой кусок пеносиликата и бросил вниз. Вместо того чтобы кануть в метастабильную пыль, он запрыгал по дну ущелья с дробным стуком, многократно отражающимся от стен.

Вот тебе и мертвая планета! Лаз, чьи-то следы… А как иначе интерпретировать параллельные цепочки царапин? Коготки у существа, живущего в норе, были весьма внушительными, если оно смогло оставить следы, вначале выбравшись из норы, а затем снова в нее спрятавшись. Следы вели в противоположную от Пирамиды сторону и скрывались за ближайшим поворотом.

Ситуация приняла неожиданный оборот. Точнее, это была иная ситуация, выходящая за рамки моей юрисдикции, но она могла существенным образом повлиять на результаты расследования. Если даже не оказаться первопричиной его возникновения. В подобном случае я имел право на полную самостоятельность, и я ею воспользовался. Махнул рукой на предосторожность, убрал с помощью биочипа высотобоязнь, встал и пошел по краю расселины в сторону, куда вели следы.

Прошел я около километра, и за все это время, как бы ни изгибалось дно разлома, две цепочки еле заметных следов-царапин ни разу не пересеклись между собой, всегда оставаясь параллельными. Похоже, мое первоначальное предположение, что следы оставил зверь, вначале выйдя из норы, а потом вернувшись, неверно. Такие следы могла оставить тележка, колеса которой снабжены острыми шипами. А живых существ во Вселенной, у которых вместо лап колеса, я не знал. Либо же… Очередное предположение показалось настолько несуразным, что я тут же его отмел. Я не траппер, чтобы разбираться в следах, и если мне и приходилось охотиться, то отнюдь не выслеживая добычу с охотничьим оружием в руках. Моя «дичь» таких следов на земле не оставляла, и стрелять в нее мне не доводилось…

Наконец я вышел к месту, где разлом разветвлялся и узкое ответвление было засыпано пылью пеносиликата почти доверху, спускаясь в основной разлом покатым зацементировавшимся пандусом. Учитывая, что метастабильная пыль пеносиликата вела себя как квазижидкость, такое могло произойти только в момент возникновения разлома, когда пыль хлынула в образовавшуюся трещину и тут же мгновенно зацементировалась. Следы поднимались по естественному пандусу и терялись на плато.

Экспансивный Эстасио сейчас бы сломя голову помчался вниз, чтобы подстрелить «тележку», но я не стал этого делать. Достал из кармана ассист, вывел на экран схему подземного лабиринта, а затем наложил на нее картографическую съемку местности. Катакомбы марауканцев выходили далеко за пределы Пирамиды, и разлом пересекал их в двух местах. Одно из этих пересечений находилось приблизительно в том месте, где я заметил нечто похожее на нору.

Я оглянулся. Ушел я от платформы довольно далеко, но не только из-за расстояния, а и по всем срокам мне полагалось вернуться. Биокиберы закончили топографическую съемку, запустили камнелитейную установку, и фонтан пара, поднимаясь белесыми клубами к платформе, размывал ее очертания, отчего платформа казалась этакой химеричной тучей, насланной на Мараукану, как на Голгофу.

Я послушал эфир, но меня никто не вызывал, и вообще в эфире стояло странное молчание, даже шорохи помех отсутствовали. Что ж, бывает на Мараукане такое, когда фантомы глушат радиочастоты и гравипередачи. Но такое бывает и перед очередным катаклизмом, а это значительно хуже. На всякий случай я активизировал биочипы на предчувствие опасности, но подсознание ничего не уловило. Тишь да гладь, да божья благодать, как говорили предки, царила в душе, но это ничего не означало. Предчувствие срабатывало, в основном, на естественные стихийные бедствия, улавливая гравипосыл перенапряжения планетарной коры, что же касается искусственных катаклизмов, то вероятность их предчувствия целиком и полностью зависела от напряженности биополя существа, вызывавшего эти самые катаклизмы. А о каком биополе может идти речь, когда установки марауканцев работают в автономном режиме?

И все же я решился. Вырастил на подошвах сапог шипы и начал не спеша спускаться в разлом по естественному пандусу. Предосторожность оказалась не лишней — застывший пеносиликат, конечно, не лед, тем не менее наклонная поверхность оказалась достаточно скользкой. По такому естественному пандусу хорошо скатываться на скейтбордах, и в этом отношении разлом может оказаться привлекательным для любителей экстремальных развлечений. Надо не забыть рассказать об этом Лю Джуну — в конце концов я здесь представляю туристическую фирму, к тому же это хорошая легенда, позволяющая прикрыть основную цель моего спуска в разлом.

Шипы на подошвах сапог практически не оставляли следов в пеносиликате, и это обстоятельство озадачило. Либо масса предполагаемой «тележки» была весьма ощутимой, либо шипы на «колесах» — редкими и чрезвычайно острыми. В любом случае не хотелось встретиться в узком проходе между скалистыми стенами разлома с такой «тележкой», но и отступаться от задуманного тоже не хотелось. Обостренное чувство опасности молчало, и на том, как говорится, спасибо.

Я оказался прав — выемка в стене не имела никакого отношения к причудам природы. Овальное отверстие было выплавлено в скалистой стене разлома, причем недавно — замеры показали, что температура оплавленной поверхности на восемь десятых градуса выше пеносиликатного монолита. Компьютер на левом предплечье, основываясь на данных температуры плавления пеносиликата и его теплопроводности, выдал результат, по которому выходило, что лаз в скалистой стене, ориентировочно, проделали шестнадцать часов назад. То есть вчерашним вечером.

Вот такие, значит, пироги… Не успели мы прибыть, как нас встречают. Придется пересматривать мнение, что планета мертва, хотя и раньше существование фантомов ставило его под большое сомнение, и держалось оно лишь на предположении некоторых исследователей, что фантомы — своеобразные квазиформы киберов неизвестного назначения, оставшихся от вымершей цивилизации. Под эту теорию хорошо подходила и «тележка» с шипованными колесами. И, как шутил начальник отдела аналитических исследований бортаец Аугицо Портасу, под эту теорию подходили любые необъяснимые явления во Вселенной, в том числе и существование ангелов, херувимов и самого бога.

Чувство опасности по-прежнему молчало, и я решил ему довериться. Не первый раз рискую, были в моей жизни ситуации и посерьезнее, чем исследование заброшенных катакомб, где, по идее, ничего страшного меня не могло подстерегать.

Первым делом я проверил работу инфравидения, но ничего хорошего из этой затеи не получилось — изображение лаза еще проецировалось на забрало, но все остальное терялось в сером тумане из-за абсолютной изотермии стен давно никем не посещаемых катакомб. Пришлось включить ультразвуковой локатор, хотя я и не люблю им пользоваться. Несмотря на довольно приемлемое качество изображения (локатор трансформировал звуковой сигнал в видео и подавал его прямо на сетчатку левого глаза), из-за эхового фона изображение часто двоилось, троилось, иногда плыло, и не всегда можно было отличить настоящее препятствие от мнимого. Ультразвуковой локатор хорош на открытой местности, а в помещении создается впечатление, что ты попал в лабиринт с зеркальными стенами, многократно дублирующими ходы и выходы. Отнюдь не случайно летучие мыши в замкнутом помещении бьются о стены.

Нагнувшись, я пролез в лаз, который метров через пять закончился естественной вертикальной трещиной. Сквозь нее метрах в четырех внизу виднелся пол катакомбы, покрытый ровным слоем пыли пеносиликата без единого следа, что и неудивительно — квазижидкая пыль затягивала их через минуту. Трещина оказалась широкой, частично проходила по стене помещения, и спуститься вниз не составило труда.

Но едва ступил на пол, как стены дрогнули, качнулись, и я с трудом удержался на ногах. По всей видимости, радиомолчание в эфире было не «игрой» фантомов, а предвестником землетрясения, но, странное дело, обостренное биочипами чувство самосохранения никак не отреагировало. Даже испуга я не ощутил, словно не стены сотряслись от далекой ломки планетарной коры, а мне померещилось. Более того, появилось ощущение, что попал в привычную обстановку. Все казалось знакомым — и небольшое квадратное помещение, и два выхода из него, ведущие в разные стороны, и концентрические узоры на стенах и потолке, и необычный постамент в центре комнаты, в то же время не казавшийся странным, а знакомым и понятным… Этакое дежа-вю, ничем не объяснимое и никак не комментируемое биочипами, будто я и на самом деле неоднократно бывал здесь.

Мысленными дежурными тестами я проверил работу биочипов, но сбоев не обнаружил. Еще одна загадка. Надеюсь, несущественная, которая никак на мне не отразится.

Достав из кармана ассист, я вывел на экран схему катакомб, определил свое местоположение, изучил сеть переходов и выбрал наиболее короткий путь к комнате, в углу которой на схеме мигала зеленая точка. Затем с помощью имплантированного под ключицу биочипа запомнил схему, после чего стер информацию с ассиста. Теперь опасность заблудиться в катакомбах мне не грозила — биочип безошибочно выведет из любого закоулка.

Любопытно, что же это за точка на схеме? Пометка? Тогда что в этой комнате необычного, чем она отличается от остальных?

Однако прежде чем оправиться на поиски комнаты, отмеченной зеленой точкой, я внимательно осмотрел сооружение в центре. Отлитое из боркремниевого полимера, оно представляло собой этакую модернистскую скульптуру рогов буйвола, установленную на невысоком, сантиметров тридцати, постаменте. «Рога» полукружьем загибались вверх, а с потолка над ними свешивались точно такие же «рога». Чувство дежа-вю притупилось, но не исчезло совсем — казалось, что где-то когда-то я видел подобное сооружение, но забыл, что оно собой представляет. В катакомбах на Земле, где гонимые римскими императорами христиане совершали религиозные обряды, посреди комнат устанавливали распятия, но в то, что бор-кремниевые «рога» являлись атрибутом местного культа, не верилось. Боркремниевый полимер в природе не встречается, для его получения нужны высокие технологии, а обладание ими хоть и не исключает религиозности аборигенов, несовместимо с возведением архаичных алтарей.