Анютины глазки

Кажется, именно понимание того, что рядом со мной стоит без пяти минут чей-то муж, а я пытаюсь с ним флиртовать, вернуло меня в реальность. Опомнившись, я слегка отстранилась от мужчины и затарахтела, боясь остановиться, чтобы не дать себе возможности позорно разреветься.

– Парк привести в порядок? Да, понимаю. К свадьбе. У меня есть несколько готовых проектов оформления свадебных торжеств, которые легко адаптируются к любым условиям. Вы где желаете церемонию бракосочетания проводить? Вариант номер один: на лужайке перед Замком. Правда, я бы не советовала. Досточтимые моты недовольны будут. Они обычно на торжества надевают обувь на каблуках. А те коварно проваливаются в рыхлую землю, пачкая туфельки и меняя походку не в лучшую сторону. Опять же, длинные подолы нарядов оботрутся о сочную траву и платья испортятся – зелень очень трудно отстирывается. Да и газон от множества людей сильно пострадает. Восстанавливать долго придётся. Или вы магией? Может быть, всё же у водоёма праздник желаете устроить или где-то ещё?

Князь смотрел на меня с некоторым недоумением. Но аристократическое воспитание это намного круче воспитания моей бабушки. Удивление сменила маска холодной вежливости, и Троф ответил на все мои вопросы сразу:

– Видите ли, прекрасная моса, ритуал соединения судеб я хотел бы провести традиционно – в храме. А порядок в парке сам по себе необходим. И чтобы не стыдно было перед гостями, что прибудут на празднование пятисотлетия династии.

Я открыла было рот, чтобы произнести сакраментальную фразу: «Свадьбы не будет?», но в этот момент меня со спины обняли детские руки, и счастливый голос выдохнул:

– Анюта!

– Васечка-детка, как же я тебе рада! – повернулась я к мальчишке. – Где же ты всё это время пропадал? Я скучала.

– И я скучал! Очень! – эмоционально выдал мой юный друг. – Но…

– Васил! – строго одёрнул брата князь, явно желая пресечь излишнюю откровенность.

Но тот только плечом упрямо дёрнул и продолжил:

– Я, моса Анюта, под домашним арестом.

– Да за что же, дружочек? – ахнула я.

Васечка, услышав моё обращение, расплылся в улыбке и вновь потянулся обниматься.

– Васил, веди себя достойно, – предупреждающе рыкнул Троф. В эту минуту он был похож на напряжённого сторожевого пса, натаскивающего едва подросшего щена.

Мы с мальчиком посмотрели на него недоумённо, едва слышно хором фыркнули и обнялись, демонстрируя всему миру, как мы соскучились друг по другу. Выспрашивать подробности, чтобы выказать участие, как я понимаю, бесполезно. Пусть хотя бы тактильно мальчик почувствует моё сердечное тепло.

Вдруг у ног кто-то жалобно заскулил. Опустила глаза и увидела Гамлета.

– Ах ты, негодяй! – наклонилась я над таксом. – Три дня не нахожу места, волнуясь о том, куда ты пропал. Готова была идти в городскую стражу и просить о помощи в розыске. А ты в Замке прохлаждаешься. Вот что мне с тобой делать?

Но у пёсика тут же нашёлся защитник.

– Анюта, пожалуйста, не сердись на него. Ведь он и мой друг тоже. Мне было так плохо и одиноко, а к тебе нельзя… Вот я и загадал, чтобы Гамлет заглянул ко мне на… – мальчик вздохнул, посмотрел на меня своими выразительными глазищами и честно признался: – …на кусок сочного стейка. И он пришёл.

Я посмотрела на умильную морду пёсика, старательно изображавшего невинную жертву: кожа на лбу собрана в бархатную гармошку, глаза на переносице сошлись, а уши повисли безвольными тряпочками. Довершил картину страдальческий вздох. Осталось услышать: «Не виноватая я!» – и можно опускать занавес шедеврального представления.

– Ради сочного стейка и я бы прибежала, – пошутила я, потрепала Гамлета по голове между ушами и, почувствовав, что гормональный шторм утих и теперь я могу спокойно общаться со Светлейшим Трофом, повернулась к Князю.

– Я готова сделать из вашего парка шедевр. Показывайте объект.

Глава 32

Запущенность парка очаровала меня с первого взгляда. Отсутствие нарочитой ухоженности и своевольная брутальность растений настолько гармонично сочетались с грубоватыми формами замковых стен и строений, что этот союз казался продуманной и выверенной работой талантливого дизайнера.

– И что вы хотите здесь исправить? – растерянно спросила я Князя.

– Проложить дорожки, вычистить сухие ветки, выкорчевать колючие кустарники, разбить и вывезти валуны… – начал было перечислять Сиятельный Троф, но я так энергично замотала головой, что мужчина замолчал. Но помолчав пару секунд, спросил: – Вы не согласны?

Пришлось излагать свой взгляд на оформление зелёной зоны внутри замка.

– Видите ли, архитектура крепости настолько характерно грубовата, что стриженые кустики, экзотические пышные цветы, ажурные беседки и элегантные лавочки рядом с древними стенами смотреться будут как золотая рыбка в уличной канаве. Понимаете?

– Не очень, – приподнял бровь Князь. – Но продолжайте.

– Я полностью с вами согласна, что парк требует заботы. Некоторые растения нуждаются в обрезке, и кусты, засоряющие пространство, убрать необходимо. А вот валуны – это же украшения и акценты. Я знаю людей, которые заплатили бы за такие камни – со следами веков, поросшие разноцветными мхами и лишайниками, – немалые деньги. Их не то что разбивать, их трогать нельзя. Конечно, необходимо подчеркнуть невероятную притягательность и мощь глыб, но это уже моя работа. Вот смотрите, как всё это может выглядеть.

Выхватив из дамской сумочки тетрадку и карандаш – знала же, куда собираюсь, как же без писчих принадлежностей, – размашистыми штрихами, без проработки деталей, я набросала грубый эскиз ближайшего к нам утёса. У подножия схематично обозначила кусты можжевельника и нарочито грубоватый кованый садовый светильник.

– Вот, смотрите! – протянула я Князю тетрадь.

Троф, держа рисунок в отведённой руке, переводил взгляд с эскиза на объект зарисовки и удивлённо хмыкал:

– А ведь действительно может очень интересно получиться. Необычно, но стильно.

– Дай! Дай и мне взглянуть! – потянул тетрадь к себе крутившийся рядом Васечка.

Не думаю, что Троф не желал отдавать альбом или не хотел приобщать к планированию парка младшего брата, но рукой дёрнул. Тетрадь испуганной птицей вырвалась и, крыльями распластав страницы, приземлилась под ноги Князя. Только раскрыта она была на других рисунках.

– Ух ты! Троф, смотри, это ты! – с непосредственностью балованного ребёнка ткнул пальцем в рисунок Васечка.

А я от стыда даже глаза прикрыла. Потому что каждому понятно: просто так девицы правителей в своих альбомах не рисуют. Только такие влюблённые дурёхи, как я.