Апофеоз

Она надавила на рану, но вместо боли я лишь почувствовала, как тепло разлилось по руке. Голова закружилась, перед глазами – легкая дымка. Это было удивительное, ни с чем несравнимые ощущения. Легкость и безмятежность. Эйфория. Как только мои веки опустились, старуха отпустила мою руку и тяжело вздохнула. Я тут же пришла в себя.

Спустя несколько минут гадалка откинула карты в сторону и сбросила все свои вещи со стола, внимательно посмотрев мне прямо в глаза. Лицо её было взволнованное и немного счастливое. Она смотрела на меня ликующе и радостно, мне казалось, что она сошла с ума.

– Отнюдь не принц на белом коне…

– Что?… – задрожала я, испугавшись её злобной ухмылки.

Вдруг улыбка сошла с её лица, и появилась крайняя обеспокоенность. Глаза её вдруг устрашающе закатились.

– Когда боль станет наслаждением, а крови захочет испить Тварь из Преисподней, то явится Свет и Тьма. И разразится сражение, и падут оковы ночи, и исчезнут лучи ясного солнца, и пропадет земля под ногами. Тогда наслаждение станет болью, а Тварь из Преисподней будет бежать, ведь Свет и Тьма принесут с собою Смерть. И тогда выбор будет неизбежен, но выбор сделан давно…

– О, Господи! – прошептала я, не в силах сказать большего.

– И выбор тот будет сделан Святым Ликом Хаоса, в ком заключена сила могущественная…

– Довольно! – вскрикнула Тен-тен.

Я почувствовала, как служанка больно стиснула мою ладонь в своей руке и потянула. Я безвольно поддалась ей. Моё тело была крупная дрожь. Было трудно дышать.

В голове отчетливо слышались слова гадалки, похожие на проклятье. Они эхом вторили мне одно и то же. Словно эта старуха уже определила мою судьбу, и мне никак не избежать её.

– И Время не властвует более, и Судьба уже предрешена! Душа не сгниет, а станет оружием! – слышались отдаленные крики старухи.

Тен-тен вылетела с территории цирка и потащила меня к карете, что давно нас уже ждала на Главной площади…

Медленно, но верно страх сковал моё тело. В голове – беспорядочный круговорот бестолковых мыслей. И только последнее пророчество той проклятой гадалки сейчас срывались с моих уст, превращаясь в шепот безумца:

– «Когда боль станет наслаждением, а крови захочет испить Тварь из Преисподней, то явится Свет и Тьма. И разразится сражение, и спадут оковы ночи, и исчезнут лучи ясного солнца, и пропадет земля под ногами. Тогда наслаждение станет болью, а Тварь из Преисподней будет бежать, ведь Свет и Тьма принесут с собою Смерть. И тогда выбор будет неизбежен, но выбор сделан давно. И выбор тот будет сделан Святым Ликом Хаоса, в ком заключена сила могущественная. И Время не властвует более, и Судьба уже предрешена! Душа не сгниет, а станет оружием».

Знаю, сейчас не время думать об этом, ведь кто-то с силой барабанил в массивную дубовую дверь моей комнаты, норовя выбить её из петель…

========== Глава 3. Лик паники. ==========

– Откройте же! – донесся до нас обеспокоенный и даже взбешенный голос моего отца, точно его поразил какой-то недуг, или же безумие всё еще коснулось его головы.

Сердце мое перестало так бешено биться, и воспоминания отступили. Стало легче дышать. Томящее чувство страха и неизвестности прошло.

– Отец, я не одета! В чём дело? – Однако ж мой голос дрожал.

– На город… напали! Паника всюду! Одевайся немедля! Мы уезжаем, как можно дальше, пока бандиты сюда не прибыли!

– Батюшки! – всполошилась Тен-тен, вскакивая с кровати и направляясь к шкафу с моей одеждой.

– Сейчас, отец, оденусь!

Я отдернула теплые одеяла и неумело стянула через голову ночную рубашку. Послышался треск рвущейся ткани, и Тен-тен поспешила ко мне на помощь, пока мои усилия снять одежду не закончились очередной испорченной вещью. А ведь мне не впервой уничтожать, кромсать в порыве гнева и рвать от обиды дорогие платья итальянской выкройки.

Тен-тен вовсю хлопотала, оказываясь то там, то здесь, делая, казалось бы, одновременно несколько дел сразу. Вытащив из глубин моего громадного шкафа давно забытое, но любимое мною багровое платье с золотой отделкой, она подозвала меня к себе. Я поспешно подбежала к ней и застыла на месте, дабы не мешать ей делать свою работу.

Служанка затянула корсет так, что у меня перехватило дыхание, и я начала задыхаться.

– Туго слишком, Тен-тен! – взмолилась я. – Ослабь!

– Нет времени, миледи, надевайте платье скорее!

Служанка очень спешила, и не особо церемонилась. Отец постоянно подгонял нас, барабанив в дверь и выкрикивая короткие точные замечания. Натянув, наконец, на меня пышное дорогое платье, завязав и затянув все веревочки, Тен-тен легкими, плавными движениями рук в считанные минуты навела на моей голове порядок и, чуть улыбнувшись, кивнула одобряюще.

– Надевайте плащ, миледи, и уходим отсюда!

– Ну, вы скоро? – послышался нетерпеливый, испуганный голос отца, уже в который раз взывающий к нам.

– Да, отец, выходим, - ответила я кратко и заторопилась к выходу.

Однако служанка остановила меня, потянув за руку. Она натянула на меня капюшон, а затем кивнула робко. Страх.

Сама девушка, молодая брюнетка чуть младше меня, была одета в потрепанное платье, какие носили все служанки. Волосы заплетены в тугую косу, а глаза горят преданностью, с какой собаки смотрят на своих хозяев.

На секунду я задержалась, очарованная красотой Тен-тен, словно никогда раньше не замечала её. Сердце неприятно щемило и, казалось, будто сейчас у меня появился последний шанс разглядеть эту неприметную девушку лучше…

Мы открыли дверь, и отец тут же схватил меня за руку, буквально потащив за собою. Я оглядывалась постоянно, чтобы удостовериться, что Тен-тен следует строго за нами и не отстаёт. Она бежала, дабы не потерять нас из виду.

В доме царил самый настоящий хаос. Люди в панике разбегались в разные стороны, сталкивались с нами, шумели, кричали, будто потерялись и не могли найти выхода. Бедняки и богатые, толстые и худые, добрые и злые – всеми овладел страх.

– Убийцы на территории поместья! – закричал один из слуг, столкнувшись с толстым коротышкой, который в панике обронил что-то ценное и теперь, схватившись за голову, пытался отыскать свою ценную вещицу.

Отец тащил меня за руку, а я в свою очередь тянула за собой испуганную Тен-тен. Она старалась не отставать и не сталкиваться с гостями бала.

Странные, смешанные чувства, которые не давали мне покоя. Предчувствие, что сейчас настал тот час, когда пророчество гадалки начнет сбываться. Непреодолимое желание бежать, как можно дальше, спасаться и одновременно - необъяснимая тяга оказаться среди разбушевавшейся толпы убийц и жертв, смешавшись с ними и став с ними единым целым.

Я и не поняла, как выбежала следом за отцом в сад. Теплый, слабый ветерок ударил в лицо. Ясное ночное небо, усыпанное яркими звездами, было скрыто копотью и черным дымом от пожаров в ближнем городке.