Апофеоз

Этот мир погряз во лжи и лицемерии. Истинные ценности человеческой души обесценились, а то, что раньше считалось грехом и пороком – стало достоинством большинства людей. Где те яркие войны, которыми мы, Демоны, наслаждались в старые времена? Где те кровавые сражения и доблестные войны, чьи души были так чисты и непорочны? И кровь стыла в венах от одного мимолетного взгляда на них!

Войны неизбежны, ведь каждый человек стремиться познать боль потери, страдания и муки. Каждая душа желает увидеть кровь и загубить собрата своего. Люди – хваленые создания Господни, которым Отец наш Всевышний отдавал бескорыстно любовь свою, - не способны жить, не познав Войны.

Если раньше Войну начинали за мир и спокойствие, справедливость и честь, а доблесть отважных воинов заставляла восхищаться ими и боготворить их, то сейчас всё приобрело совсем иной вид. Громкие слова о праведности человеческих поступков, развязывающие очередное кровавое сражение, лишь прикрывает истинное значение грязных помыслов. Ведь утверждения, что война ведется только за мир во всем мире, ради благополучия всего человечества – это всего лишь причина, за которой скрывается жадность, алчность, лицемерие, гордыня и мечты о мировом господстве, безграничной власти в руках самоуверенного монарха.

Нам всем когда-то внушали, что человек может измениться, однако на протяжении долгих веков и даже тысячелетий жадность и алчность людей приобретала обостренный характер. Будто это болезнь, чума, которую не избежать и не вылечить.

Я все еще помню тот восхитительный вкус древней человеческой души, которая еще не испорчена временем и сложившимися порядками современности. Я все еще храню в памяти те далекие воспоминания о сладковатом вкусе и дурманящем аромате…

Мы, Демоны, не нуждаемся в пище для поддержания жизни. Просто наши желания и стремление попробовать что-то новое заставляют нас пожирать души отличившихся людей для собственных целей. Я помню каждую душу, что пожрал, ведь мне всегда доставались самые лучшие из них. Достаточно быть самым сильным среди остальных, как тебе преподносят на блюдечке только самые восхитительные лакомства.

Я – король Ада, и все остальные трепещут передо мной, поклоняются и подчиняются. Я любимец Люцифера, обладатель вечной силы Пророка, Древний, могущественный.

Но я никогда не знал своего места в этом мире, не знал, где мой дом, и существует ли вообще такое место, где я обрету свой покой. И пусть я Демон, но душа моя попала в Преисподнюю и не нашла себе здесь приюта, как нашли его другие Падшие. Однако мне не приходилось жалеть о содеянном, ведь обычная мирская жизнь мне чужда так же, как и жизнь Райская. Я чист, и душа моя никогда не сгниет в пучинах Ада.

Кто я?

Сатана – это Ангел, увы, только Падший и лишенный крова Небесного. Я тоже был Ангелом: светлым, невинным и прекрасным. Но я последовал за Люцифером отнюдь не из личных симпатиях к нему или ненависти к остальным Ангелам. Я сделал это потому, что понял одну простую истину. Ангелы живут в мире, который уже давно мертв; в мире лжи, за которой скрывается ужас и вездесущая тьма.

Я пал, как и сотни других моих собратьев, за Люцифером, в Преисподнюю. И я помню, как возрождался этот мир после великого Падения; знаю, что с ним случалось. Даже не раз участвовал в мирской жизни, пытаясь понять, что Господь так искренне защищал, и за что Сын Его был распят на кресте. Я долго искал ответы на эти вопросы, но пришел лишь к одному выводу: всё, что они защищали – это ложь, и в конечном итоге я еще не раз окажусь правым.

Я лишь странник. Я скитаюсь по миру и наблюдаю за судьбами стран, королей и даже простых людей. Все они пытаются противиться собственной природе и погасить в себе очаг ненависти. Эти жалкие людишки не понимают, что они были созданы только ради убийства себе подобных и месть за них. Пытаются противиться, создавая государства, порядки, законы и наказания. Стараются навести порядок и сделать мир цивилизованней, забывая, что это невозможно.

Мне всегда было интересно – ради чего они это делают? Ради власти и богатства? Неужели в людях развиты только эти чувства? Нежели это всё? Хотя удивительного ничего и нет вовсе - они тупы и видят смысл только в золоте, которое я могу переплавить на кинжал и пронзить им их сердца.

Войн не становится меньше, и ненависть не уходит, а лишь накапливается в сердцах людей, превращая ужасные войны в привычку. Они начинаются через определенные промежутки времени и дают людям возможность выплеснуть всю накопившуюся ненависть к себе подобным. Это делает войны еще агрессивнее и ужаснее. Короткие промежутки псевдо мира длятся недолго. Но ради чего? Для чего им нужны эти промежутки? Отдых? Людям не нужен отдых для ненависти.

Хоть войны и становятся агрессивнее, люди оказываются менее благородными и более алчными. Ими движет не доблесть и не желание защитить что-то, как в прежние времена, а просто желание убивать и быть убитым. Глупость.

И сидя на высокой статуе горгульи Собора Святой Марии в небольшом, но богатом городе, который сейчас пылает красным пламенем, я стал свидетелем еще одной вспышки жадности человеческой души. Наблюдаю, как разбойники проливают кровь ни в чем не повинных людей, срывая на них всю свою злобу. Вижу, как яростно ведется борьба за жизнь, и слышу, как звонко звучат голоса обречённых жертв в минуту своей гибели. Я наблюдаю, но не могу найти чистоту чьей-нибудь души, ведь здесь нет благородия, только ненависть, которая стала довольно обыденной и совершенно неинтересной.

Я раскрываю свои обожжённые крылья и легким движением взлетаю, разрезая горячий воздух черными перьями. Пламя не жжёт меня и не пугает, ведь я исчадие Ада, я – это и есть пламя. Люди видят меня только тогда, когда мне это угодно, но даже если в сию минуту бы я не прятал своего образа от их глаз, то они бы всё равно не заметили меня, увлеченные убийством и спасением собственных жизней.

Я неторопливо пролетаю над главными площадями города, скользя в нескольких сантиметрах над землей и касаясь рукой огня. И горячий воздух приятно бьет в лицо. Я прикрываю свои глаза в наслаждении и делаю полный оборот вокруг себя, совершая подобие танца. Мне не составляет труда взмахивать огромными, мощными крыльями и казаться невесомым.

Сделав пару поворотов и взлетев ввысь, я скрыл свои крылья и приземлился, оставляя после себя след в несколько расколов на земле. Грохот, с каким я совершил посадку, создало впечатление землетрясения. А я, лишь гордо вкинув голову вверх, медленной, уверенной поступью пошел по горящей улочке. Пламя расходилось передо мной, ведь я знаком ему, и он помнит меня в Аду, и расступается, открывая мне дорогу, признавая тем самым моё могущество.

Кругом всё в огне, и ни одной живой души. Лишь только трупы, разбросанные по улицам.

Вдруг я замечаю, что из-за угла какого-то небольшого строения, охваченного огнем, выбегает ко мне, с грязным окровавленным ножом в руках, убийца, очередной безумец, в чьих руках орудие Смерти. На лице его играла злорадная, ликующая улыбка. Он наивно думал, что сейчас я являюсь всего лишь его жертвой, и с оглушительными воинственными криками стремительно приближался ко мне, занеся острое лезвие над головой. Я вижу его насквозь, вижу, что душа его ужасна, и после смерти плоти он будет гореть в Аду. Я не буду задерживать его в этом мире…