Апокалипсис

Я приказала найти для меня чистую книгу для записей, и когда её принесли, протянула Айель. Девушка неуверенно приняла из моих рук её новый дневник и раскрыла, любовно гладя страницы пальцами.

— Ты должна, как и я, как и Сэр Дардион, начать вести свой дневник.

— Но я не могу… я так некрасиво пишу… и что мне там писать?

— Ничего страшного, — улыбнулась я, пододвигая к Айель стопку листов пергамента. — Потренируйся на черновиках. Постепенно станет получаться всё аккуратнее и аккуратнее.

— Спасибо за веру в меня, госпожа, но я всё же не уверена…

— Это не настолько страшно, как тебе кажется. Что ты сегодня видела? Ну, связанное с дедрами.

— Вайенти так ничего не смог выпить, а та страшная белка смотрела на меня этими ужасными белыми глазами… Но разве стоит это писать на бумаге?

— Никогда не знаешь, что тебе может пригодиться… — повторила я слова Сэра Дардиона. — Запиши на черновики, а потом, завтра, к примеру, перепишешь только то, что сочтёшь важным.

— Хорошо, госпожа.

— Айель, — приветственно произнесла Карин, и я обернулась к ней.

Карин явно удивило присутствие моей горничной возле меня в комнате, в которую не заходил никто, кроме Сэра Дардиона и, с недавнего времени, моей телохранительницы.

— Леди Тешер, — поклонилась Айель.

— Я назначила Айель моей первой помощницей, — сказала я.

— Весьма неожиданное… решение, — произнесла Карин. Она что, ревнует?

— Ты пришла обсуждать моих учеников или за чем-то более важным? — спросила я.

— Твой отец желает удостовериться, что с его дочерью всё в порядке, и потребовал проводить тебя к нему.

— Опять?

— Ну, вчера ты явно была не в порядке… И не найдя тебя в твоих покоях — опять, — я пришла сюда.

— Ладно, иду, — сказала я и повернулась к Айель: — Запиши всё, что считаешь нужным. Про Вайенти, про назначение перегонного куба, что-нибудь ещё, что сегодня узнала. Хорошо?

— Да, госпожа.

Кивнув, я последовала за Карин.

— Ты отдохнула? — строго спросила она.

— Наверное, — пожала плечами я.

Девушка фыркнула.

— Когда я уходила, спала как младенец.

— Спасибо, что хранили мой сон, Леди Тешер, — съязвила я.

— Вижу, кое-кто сегодня не в духе.

— Почему отец не может просто оставить меня в покое?

— Потому что, дорогая моя, — голос отца, возникший из ниоткуда, заставил меня подпрыгнуть, — я до сих пор позволяю тебе возиться с дедрами!

Король вышел из тени и строго посмотрел на меня.

— Но, после смерти Сэра Дардиона… — возразила я.

— Особенно после смерти Сэра Дардиона.

Я насупилась. Отец прекрасно знал, что я не могу оставить лабораторию и пустить изучение дедров на самотёк. И, возможно, даже лучше меня понимал, что больше никто не справится.

— Спасибо, Карин, — сказал отец, и моя телохранительница, поклонившись королю, пошла обратно по коридору.

Я проводила её взглядом. Предательница. Могла бы «искать» меня подольше, прикрыть, отговорить отца… Вместо этого привела меня прямо в ловушку!

— Не вини её, — словно прочитав мои мысли, произнёс папа и мягко положил ладонь на моё плечо. — Я не буду тебя бить или угрожать тебе, Лана. Мы волнуемся за тебя. Карин тоже волнуется.

— А я ни о чём не волнуюсь. Сама святая безмятежность.

— Не богохульствуй, — сказал отец.

— Прости, — выдохнула я.

Постояв ещё немного в коридоре возле уединённого кабинета отца, я начала терять терпение. Король никуда не торопился. В изоляции у него было всё время мира, чего уж никак нельзя было сказать обо мне.

— Ну-у, тебе что-нибудь от меня нужно? Или я могу вернуться к своим мертвякам?

— Вообще-то, я хотел бы, чтобы ты мне в подробностях рассказала, что именно вы там делаете?

— Да ничего мы не делаем! — всплеснула руками я.

— Значит, тебе некуда спешить, верно?

Я толкнула дверь в кабинет отца и вошла. Чем быстрее я от него отделаюсь, тем быстрее смогу вернуться к Айель. Она там, наверное, совсем растерялась одна.

Сначала отец слушал меня молча. Я не знала, что именно он хотел узнать, поэтому рассказывала всё подряд: и про то, как я взяла кровь у Сэра Дардиона для проверки, и про колбу, назначение которой никто не знает, но открывать мы её пока не решились, и про то, как дедр превращается в скверну после окончательной смерти… Мне казалось, отец давно потерял нить повествования, и я просто продолжала говорить, надеясь, что он вскоре устанет от меня, как от болтовни мамы, и отпустит в лабораторию. Но затем он начал задавать вопросы:

— Что ты сделала с кровью Сэра Дардиона?

— Ничего, добавила в коллекцию.

— Почему не открыла колбу?

— Я не знаю, как её открыть.

— Разбить? Пробовали?

— Что, если это повредит содержимое? Что, если это содержимое опасно?

— Можно было бы предпринять некоторые меры…

— Но почему тогда Сэр Дардион её не открыл?

— Может, не успел?

— Думаешь, он нашёл её в той деревне? Прямо во время битвы? А может он уже пробовал её вскрыть? И не получилось?

— Если это — самое главное, то…

— Я не знаю, — вздохнула я. — Я уже ничего не знаю.

— Если ты не знаешь, то мы уж и тем более, — пробормотал отец.

— Я стараюсь изо всех сил, пап. И прошу тебя просто не отвлекать меня.

— Обещаю: больше не буду.

— А я обещаю сообщать о каких-либо ощутимых подвижках.

— Вот и договорились.

X

Вайенти всё ещё держался, когда я пришла к нему на закате. Ну или мне показалось, что он держится. Мужчина судорожно дышал сквозь плотно стиснутые зубы и смотрел в пустоту прямо перед собой. Овощи, которые принесли для него на обед, были разбросаны по всему полу, а кружка, перевёрнутая, стояла в луже воды. Он больше не говорил.

— Моя госпожа, — войдя за мной, сказал один из стражников. — Позвольте доложить вам…

— Позволяю, — произнесла я, смотря на Вайенти.

Моё сердце разрывалось от вида скрюченных рук мужчины, тёмно-бордовых — уже не красных — век и напряжённых жил на шее. Я не могла сказать точно, понимает ли он что-то или уже нет.

Стражник прочистил горло перед тем, как начать говорить.

— Ваш заражённый напал на слугу, принёсшего еду. Он схватил его за рубашку и ударил о клетку. Прошу вас не приближаться к нему без необходимости. Есть он всё равно ничего не ел с самого начала.