Апокалипсис

По дороге я представлял себе, как возненавижу примитивную жизнь, когда все механизмы начнут разрушаться. К тому времени, когда я достигну старости, мне скорее всего придется передвигаться исключительно пешком. Возможно, я даже буду жечь костер, чтобы согреться, — это зависит от того, сколько времени продержатся энергоустановки. Неудивительно, что Дейв так отчаянно пытается привлечь внимание Господа Бога.

Я подумал о Джоди, которая ждет меня в машине, о том, что она может погибнуть от потери крови или переохлаждения, прежде чем я вернусь. В этот момент я не возражал бы, чтобы Господь наблюдал за нами, разумеется, если Он действительно намерен помочь нам в случае необходимости. Но даже если Он не захочет — или не сможет — вмешаться, мысль о том, что после смерти я встречу Джоди, послужит мне некоторым утешением. Это будет слабое утешение — ведь при жизни я не буду уверен, что встреча произойдет, но надежда поможет мне протянуть еще немного.

Мне пришло в голову, что, если Джоди умрет, мне стоит присоединиться к Дейву в его попытках. Но я не верил, что она умрет. Мне нужно лишь найти какое-нибудь укрытие, и все будет в порядке.

В конце концов в неглубокой долине я обнаружил то, что искал: дом и амбар, окруженные группой высоких тополей. Перед домом были припаркованы две машины, и от шоссе, находившегося слева, вниз к дому вела длинная извилистая дорога. Я продолжил идти через поля, направляясь прямо к ферме.

До дома оказалось дальше, чем я думал, но я добрался до него как раз в тот момент, когда солнце коснулось горных вершин. Дом был не заперт, что избавило меня от необходимости взламывать дверь. Внутри стоял холод, но после улицы мне показалось, что здесь замечательно тепло. Я хотел было позвонить Джоди, но, вытащив телефон, обнаружил на экране большую трещину; дисплей не светился. Очевидно, я упал на него во время аварии. Телефон, находившийся в доме, также не работал; это было неудивительно после четырех подобных зим. Но у черного хода я обнаружил на крючке связку ключей, взял ее с собой и попытался завести машины.

На подъездной дорожке стояли машина на воздушной подушке и четырехколесный пикап. Летательный аппарат вышел из строя, как и телефон; но пикап медленно тронулся вперед, когда я повернул ключ. Я нажал на сцепление, попробовал еще раз и был вознагражден рычанием набирающего обороты двигателя. Топлива осталось маловато, но я решил, что мне хватит, чтобы забрать Джоди и вернуться сюда.

Пока разогревался двигатель, я пошарил в "бардачке" в поисках работающего телефона, но обнаружил лишь несколько гаечных ключей и предохранителей. Это не утешало. Я медленно выжал сцепление, и машина тронулась с места; сделав круг по подъездной дорожке, я двинулся в сторону шоссе, подпрыгивая и раскачиваясь на ухабах. Я слышал, что колесные транспортные средства легко застревают в снегу, поэтому решил как можно дольше ехать по дороге, не сворачивая на поле.

Это была хорошая идея, и она бы сработала, если бы примерно через километр, там, где дорога пересекала дно долины и начинала подниматься вверх, я не уперся в огромный снежный занос. Я слишком поздно заметил, что дорога не повторяет очертаний местности, и внезапно пикап ткнулся носом в сугроб, дрожа, преодолел еще несколько метров и остановился, окончательно увязнув. Я не мог двинуться ни вперед, ни назад, даже если бы оставил машину включенной, вышел бы и толкал ее.

Разумеется, в пикапе не было лопаты. Мне оставалось лишь возвращаться к дому за инструментом. Проклиная свою глупость и недальновидность, я пошел обратно по следам колес.

Когда я подошел к дому, уже начинало темнеть, и я, порыскав по ящикам в кухне, обнаружил исправный фонарик, затем отправился в сарай и нашел там лопату. Затем я побежал к пикапу и начал откапывать его, надеясь, что Джоди еще не беспокоится обо мне. До нашей машины было не больше двух километров; если я буду осторожен и не застряну снова, думал я, то доберусь до нее за несколько минут.

Я как раз прокопал колею для левого колеса и начал рыть вокруг правого, когда заметил приближавшуюся с юга яркую точку. Огонек пронесся мимо меня, продолжая снижаться, он направлялся прямо к месту аварии. Дейв.

— Будь я проклят, — произнес я вслух. — Он и в самом деле приехал.

Я на несколько секунд прислонился к кузову, переводя дыхание. Теперь не было необходимости надрывать спину; он и Джоди, наверное, скоро заберут меня отсюда.

Конечно, если смогут найти. С воздуха им будет нелегко различить мои следы, а если они не заметят фермы, то вполне могут не заметить меня и пикап на дороге.

Я залез в кабину и включил фары. Это должно помочь им. Но я все же продолжил копать.

Спустя десять минут я закончил со вторым колесом. Дейв и Джоди почему-то не приходили за мной. Я забрался в машину, включил мотор, выжал сцепление, но пикап не тронулся с места.

Я снова вышел наружу и взялся за лопату, на этот раз пришлось раскапывать снег снизу. Это заняло еще четверть часа. Когда я снова попытался тронуться вперед, пикап немного пошевелился, и я несколько раз двинулся вперед и назад, пока он не поехал, затем рванул вперед так быстро, как только мог.

Дейв оставил посадочные огни гореть. Я заметил их, как только добрался до гребня холма, — фары светили прямо на нашу перевернутую машину. Я разглядел рядом с машиной какую-то фигуру, но не мог разобрать, Дейв это или Джоди.

Дорога свернула вбок. Проклиная свою злую судьбу, я дал полный газ и съехал с дороги, подскакивая на камнях и кустарнике, пытаясь рулить в те моменты, когда колеса касались земли. Колеса буксовали, двигатель протестующе скрежетал, но я вцепился в рычаг управления и не выпускал его, пока пикап несся к летательным аппаратам. Подъехав ближе, я увидел, что это Дейв стоит в свете фар, а Джоди лежит на земле перед ним. Она не шевелилась.

Я рывком открыл "бардачок" как раз в тот момент, когда машина наскочила на особенно глубокую колдобину, и ключи рассыпались по сиденью и полу. Я схватил правой рукой самый тяжелый, резко затормозил рядом с машиной Дейва, выскочил на ходу и крикнул:

— Что ты с ней сделал?

Он даже не попытался защищаться. Он остался стоять на месте и с блаженной улыбкой произнес:

— Давай. Это уже не имеет значения. Я даже скажу Богу, что заслужил это.

— Ты не с Богом будешь там разговаривать! — прорычат я.

Я занес гаечный ключ, чтобы проломить Дейву череп, но он даже не шевельнулся, и я почувствовал, что не в силах убить его, несмотря на то что Джоди лежала на земле перед нами.

Он снял с нее пальто и перчатки. Ее лицо и руки были белы как снег, и из открытого рта не поднимался пар от дыхания.

— Нам сразу следовало сообразить, что одному из нас надо пойти к Богу и попросить Его забрать остальных, — объяснил мне Дейв, когда я наклонился над распростертым телом и пощупал шею в поисках пульса. — Я бы отправился сам, как только эта мысль пришла мне в голову, но Джоди уже была в таком состоянии, что я подумал: а почему бы не пойти ей? Ведь не имеет значения, кто пойдет.

Я не обнаружил на ее теле ран, кроме той раны на лбу. Должно быть, она была без сознания, когда он прилетел, или он чем-нибудь оглушил ее. Я не мог найти пульс, но пальцы мои так окоченели, пока я копал снег, что я вряд ли нашел бы пульс и у себя самого. Я склонился над Джоди и прижал щеку к ее губам, пытаясь услышать дыхание, но ничего не почувствовал. Не зная, что еще предпринять, я приложил губы к ее губам и попытался сделать искусственное дыхание.

Дейв схватил меня за воротник:

— Нет, этого я не могу тебе позволить. Я не дам тебе вернуть ее обратно, пока мы не убедимся, что она выполнила свою задачу.

Одним молниеносным движением я поднялся на ноги и ударил Дейва в висок плоской стороной ключа. Голова его откинулась набок, и он с глухим стуком упал на спину; вокруг тела взвихрился снег. Я вернулся к Джоди.

Пять раз надавить на грудь, вдох, пять раз нажать, вдох, еще и еще. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она вздрогнула, сама сделала вдох и застонала.