Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези

– Сволочи, - прокомментировала радист Ярмут.

– Сволочи, - согласился капитан, - но они не обязаны даром решать наши проблемы. И логично, что когда Канберра открыла секретный фронт против нези, на стороне клуба малазийских магнатов в Папуа, и разорвала Честерфилдский договор с нези об общих действиях против банд в Межокеанской полосе, нези сделали, что сделали. Наш север захлестнуло потоком наркотиков, оружия, и разбойничающих мигрантов. У Канберры загорелась жопа. Ведь на защиту северной границы тратилось всего полтора процента военного бюджета. Меньше, чем на миротворчество в Афразии на другом краю мира.

Капитан поднял вверх средний палец правой руки, качественно изобразив тот уровень финансирования, который долгие годы был у патруля Северной границы. Лейтенант-штурман несколько раздраженно постучал кулаком по подлокотнику.

– Беллами, а как насчет того, чтобы создавать проблемы? Видно, что нези специально погнали бандитов из своих зон контроля в наши. В Порт-Морсби, в Кикори, в Дароо, и дальше через Арафурское море до самых долбанных Южных Молуккских островов.

– Дион, я не знаю. Возможно, для нези это просто дешевле, чем отстреливать бандитов. Возможно, однако, что ты прав, и нези подкладывают нам свинью в ответ на ту свинью, которую мы подложили им в Папуа, спихнув Меромиса с трона. Теперь я объясню про «Статут о Добрососедстве в Папуа». Вроде, это была идея Найтхарта, австралийского полуофициального посла в Эмпрессогасте. Смысл простой: давайте прекратим взаимно подкладывать свиней, и начнем пошагово убирать дерьмо, которое здесь получилось.

– Капитан, - произнес Дрю Нандвари, - верно ли я понимаю, что уборка дерьма будет, в основном, происходить в том стиле, какой мы наблюдали около острова Боигу?

Беллами Ранстоун неопределенно пожал плечами.

– Это не исключено.

– Тогда, - сказал судовой врач, - я должен предупредить, сэр, что случаи нервного шока станут для нашего экипажа частыми, особенно, среди самых молодых матросов.

– Ясно, Дрю. Какие меры профилактики ты предлагаешь?

– Сэр, я посоветовал бы оградить экипаж от любого участия в этой дикой жестокости.

– Дрю, ты предлагаешь нам бросить работу на северном патрульном флоте?

– Нет, Беллами, я не говорил этого, - ответил Нандвари, переходя на неформальный тон (обычно свойственный ему лишь на берегу, но не на борту в ходе патрулирования).

– Ты не говорил этого напрямую, - согласился кэптри, - но по смыслу именно так. Мне кажется, ты не учитываешь, что мы служим на военном корабле, а не на цивильном. И задача нашей службы, прежде всего, борьба против организованного и вооруженного криминального контингента. Так что, я спрашиваю тебя о мерах профилактики не для цивильного экипажа, а для военного, которому предстоят боевые действия.

– Командир, ну уж не совсем боевые действия, - вмешался штурман Коул.

– Дион, ты помнишь, где мы с тобой познакомились?

– Еще бы не помнить! Вторая Калимантанская война.

– Корректнее, Дион!
– строго сказал Беллами, - Надо говорить: Вторая Конфронтация Индонезии с Малайзией в демаркационной полосе острова Калимантан-Борнео.

– Но, командир, это же была натуральная война. Хуже, чем в Йемене. Ты что, забыл?!

– Дион, разумеется, я не забыл. Просто, я хотел, чтобы ты яснее вспомнил. А теперь я объясню ситуацию в Арафур-Тиморской погранзоне, куда мы направляемся. Возьми Калимантан пополам с Йеменом, залей сомалийскими пиратами, посыпь Аль-Каидой, подогрей до кипения, и получишь то, что нас ждет. Первое задание в Нулунбаи, лишь прелюдия к исполинской Молуккской клоаке. Там военные флоты десяти государств действуют, как бандиты, а бандиты вооружены не хуже военных флотов.

Капитан замолчал, уселся в кресле, и заложил руки за голову. Штурман-лейтенант, в некоторой растерянности, почесал пятерней затылок, и вынес вердикт:

– Дерьмово, если так.

– Да, дерьмово, - подтвердил Беллами, - но мы справимся, если будем действовать там рационально и решительно. Например, нези, стартовав с еще худшей позиции, быстро очистили акваторию от организованного бандитизма и рэкета. У них не было ни супер-бойцов, ни супер-оружия, ни какой-то супер-жестокости, о которой хором врут наши и мировые TV-каналы. Они были вооружены и подготовлены слабее, чем мы сейчас. Но правильно организованная процедура и ясность понимания цели, привели к победе.

– Беллами, мы не можем действовать, как нези, - возразил судовой врач.

– Почему, Дрю? У нас хороший экипаж, прошедший тренинги, и хороший корабль.

– Беллами, ты ведь понимаешь, что действовать, как нези сегодня у острова Боигу, это против правил. Это не только жестоко, это еще и преступно.

– Дрю, я очень уважаю тебя, как медика, профессионала и человека, но твой гуманизм переворачивает твои мозги, и ты говоришь вещи, противоречащие здравому смыслу.

Судовой врач уселся на край навигационного стола, и полюбопытствовал:

– В чем я противоречу здравому смыслу, когда утверждаю, что удар зажигательными бомбами по кораблям с людьми в мирное время, это жестоко и преступно?

– А в военное время? – спросил капитан.

– На войне все иначе, там свои законы, - ответил Нандвари.

– Юридически так, Дрю. Но здравый смысл не зависит от адвокатских каракулей. Вот почему я говорю: разбомбить бандитский корабль - не жестокость и не преступление. Наоборот: жестокость и преступление - не разбомбить его, потому что в таком случае множество хороших людей станут жертвами бандитов. И еще, жертвами станут наши товарищи по экипажу. В конце июля, DCPB-57, такой же сторожевик, пришел из зоны Тимор-Малуку с четырьмя гробами. Я не намерен после объяснять родителям наших матросов, почему я был таким гуманным, что привез гроб вместо их ребенка. Это моя позиция, и если после моих разъяснений кто-то не согласен, то пусть говорит сейчас. Клянусь, я найду способ отправить такого моряка на Большую землю по мотивам, не портящим ему биографию, чтобы он мог продолжить службу на другом корабле. Но с завтрашнего утра я не потерплю возражений на эту тему… Дрю, что скажешь?

– Что ж, сэр, я займусь планом мероприятий по психологической подготовке.

– Спасибо, док. Честное слово: спасибо.

– Это моя работа, - сказал Нандвари, подошел к остеклению и стал смотреть на волны.

– Кто-нибудь еще хочет высказаться? – спросил кэптри Беллами Ранстоун.

Минуту все молчали. А затем тишину нарушила Миа Пеккер, резко сменив тему.

– Сэр, я чуть о другом. Правда, что у нези на флоте нет запрета на секс в экипаже?

– Правда, - сказал он, - Миа, а ты можешь сделать мне крепкий кофе?

– Конечно, сэр, сейчас сделаю, - ответила она, и шагнула к кофеварке.

– Но, у тебя ведь сейчас по графику отдых.

– Да, сэр, но мне совсем нетрудно.

– Спасибо, Миа. Итак: на флоте нези секс не считается принципиально иной формой контакта, чем налить коллеге кофе вне времени вахты.

– Сэр, но ведь это абсолютно разные вещи!
– возразила старшина-радист Лайм Ярмут.

– Относительно, - поправил Беллами, - для нас разные, а для нези почти одинаковые.

– Сэр, а как правильнее? – спросил боцман.

Капитан внимательно посмотрел на него.

– Уточни, Мэттей, в каком смысле «правильнее»?

– Для флота правильнее, - сказал боцман, - для эффективности, боеспособности…

– Мэттей, по-твоему, сколько хороших патрульных ушли из-за секса в экипаже?

– Сколько? Черт знает, сэр. Много, наверное. На каждом корабле такие проблемы.

– Вот и думай сам, - заключил Беллами Ранстоун.

– Сэр, что вы такое говорите? – удивилась радист.

– Лайм, если ты заметила, я просто задал вопрос, и предложил подумать.