Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези
Шрифт:
– Вот, дерьмо… - сосредоточенно произнес Гензель, - …Что ты натворил, а? Это же не местные полицаи, а федералы из Висбадена. Видишь маркировку на их тачке?
– Вижу. Потому и говорю: я в жопе.
– Так, все же, что ты натворил?
Феликс Шредер покачал головой:
– Я ничего не натворил. Вернее, я натворил, но не знал, что дойдет до такого.
– Что у вас тут? – спросила подошедшая Гретель.
– У Феликса проблемы с федералами, – шепнул Гензель.
– Вот дерьмо… - произнесла она, глянув на экран, - …А из-за чего, Феликс?
– Из-за манги по Мини-Библии апостола Папуа, -
– А-а… Того апостола, который в Меганезии?
– Да. Мне звонил вчера какой-то мудак, представился федералом, я думал: шутка...
– Это ты мудак, - перебил Гензель, - надо было сказать мне сразу, вчера.
– Давай без порожняка, - вмешалась Гретель, - парню срочно линять надо.
– Это точно, - Гензель кивнул, и похлопал Феликса по руке, - давай сюда кредитные карточки, ID, и смартфон. Сам смывайся отсюда. Жди гонца… Мм…
– В летнем домике моей тетки, он пустой, ты знаешь, где это, - встряла Гретель.
– Верно, вот там жди, - Гензель снова кивнул.
– Стоп-стоп… - Феликс обхватил голову руками, - …Дайте я соображу.
– Нечего тут соображать. Делай, что я говорю. Я кое-чему научился, и знаю.
– Ясно, я не тупой. Вот смартфон, вот кредитки, вот ID…
– Отлично. Теперь давай, спокойным шагом к летнему домику тети Лиззи.
– Угу, - сказал Феликс, и последовал совету Гензеля. Очень разумно с его стороны.
Хозяева кегельбана проводили его взглядами. Затем Гретель позвала:
– Эй, Долли! Дело есть.
– Чего?
– спросила 16-летняя девчонка, метко бросив очередной шар в кегли.
– Подойди сюда, поболтаем.
– Ладно, - сказала та, и двинулась к стойке.
– Пойдем лучше на кухню, чтоб без лишних ушей, - предложил Гензель.
…
У 16-летней Долли Гиттлер… Уточним: не Hitler (как эпический диктатор 3-го Рейха, а Gittler (как бренд гитар), это важно… Так вот, у Долли Гиттлер была Мечта. Не какая-нибудь мечта (с маленькой буквы «м»), а огромная Мечта: стать экстрим-TV-жокеем, трендмейкером TV-канала об экстремальных путешествиях, экстремальном спорте, и вообще экстремальных штуках такого рода. Стены ее комнаты были обклеены яркими плакатами с фото 16-летних экстремалок Джесси Уотсон и Лауры Деккер - на фоне их кругосветных яхт, и других юниорок такого типа (альпинисток, мотогонщиц и т.п.).
Природа одарила Долли необходимыми для этого психофизическими качествами: это несокрушимое здоровье, силовой потенциал, волевой характер, сообразительность…
…И точка: подарки природы исчерпаны. Внешность Долли была невыразительна, без признаков яркой индивидуальности, и женственности: на улице ее часто принимали за мальчишку, увлекающегося легкой атлетикой. Тем более, что короткая стрижка, плюс привычка к мотоциклетным костюмам. Шло время, и таяли надежды на яркий стартап (такой, как у Джесси Уотсон и Лауры Деккер). Надо было как-то показать себя, но вот проблема: фантазии Долли хватало лишь на прыжки в воду с моста, и всякие трюки на скутере, с последующей заливкой клипов на блог в соцсети My-Image (MIM). Уровень дворовый. С этим не выбьешься в звезды медиа-блогосферы. Что же делать а?!!
Предложение Гензель и Гретель «поводить федералов за морковкой под видео-стрим» снайперски
упало на идеальную почву. Через 5 минут Долли Гиттлер уже катилась на скутере в юго-восточном направлении, обвешанная дешевыми гаджетами micro-web, утаскивая с собой «морковку» (включенный смартфон Феликса Шредера).– Первый пункт выполнен, - констатировал Гензель, - теперь давай рисовать письмо.
– Что? – не поняла Гретель.
– Письмо приятелю Герды, мамы Феликса.
– Майору фон Зейлу? Конечно, напишем! Он придумает, как спасти жопу Феликса.
– Не напишем, а нарисуем, я же сказал, - поправил Гензель, - подумай: федералы ведь копируют себе все E-mail, и прогоняют тексты через компьютер, чтобы ловить всякую оперативную информацию. Но если мы напишем от руки в графическом файле, просто световым пером, то компьютер федералов воспримет это как картинку, а не как текст.
– Ты голова!
– уважительно сказала Гретель, погладила своего мужчину по загривку.
– Да, я кое-чему научился. А у тебя почерк разборчивее. Давай, Грет, рисуй письмо.
– Ладно, я нарисую. А ты давай, иди в зал уже. Народ хочет жрать и пить.
– Иду. А ты оставь здесь свой сотовый телефон, иди с цыганским планшетником в кафе «Клабаустерман», рисуй, отправляй по-быстрому, и жди инструкций от майора.
– Погоди, Генз, зачем такие сложности?
– Затем, что скоро федералы обыщут квартиру Шредеров, и притащатся сюда: искать Феликса, совать рыло в каждый угол, и лезть без мыла в жопу. Будто ты не знаешь.
– Да, понятно. Но, при чем тут мой сотовый, и почему цыганский планшетник?
– Это все потому, что электронный Большой Брат… Что тут объяснять?
– Гм… Генз, ты думаешь, все так круто?
– Грет, нечего думать. Все написано в книжках, а если лень читать, то показано в кино.
– Да уж. Вот, дерьмо. Слушай, Генз, если так круто, то у федералов будут вопросы…
– Не волнуйся, Грет. Когда они притащатся, я стопроцентно засру им мозги.
…
ИНТЕРМЕДИЯ НА ДРУГОМ БОКУ ПЛАНЕТЫ.
Косраэ. Поздний вечер в местном часовом поясе. Борт шебеки «Aigle-marin».
Майор фон Зейл среагировал на звуковой сигнал коммуникатора-витифона, и крайне внимательно посмотрел на экран. Кажется, сообщение здорово озадачило его.
– Что там, Хелм? – полюбопытствовала Герда.
– Это срочное, по работе, - ответил майор, глядя на экранчик, - мне придется бежать в локальный штаб Народного флота.
– Беги, - сказала она, - и позвони, если сильно задержишься. E-oe?
– E-o! – подтвердил фон Зейл, срываясь с места.
Герду совсем не удивило, что майор куда-то вызван поздно вечером. Это случалось не впервые, и странно, если бы этого НЕ случалось при характере работы фон Зейла.
…
ПРОДОЛЖЕНИЕ в Штайнау (локальное время: около часа после полудня).
Действительно, в «Красную шапочку» явились два спецагента федеральной полиции, в сопровождении двух местных полисменов, окинули взглядом мини-зал, и (понятно) не увидели Феликса Шредера. В подобном случае (по инструкции) им следовало искать целевого фигуранта «путем досмотра помещений, и путем опроса присутствующих». Досмотр помещений не дал ничего, и спецагенты начали опрос о Феликсе Шредере.