Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези

Город-порт Ле-Ке был основан конкистадорами и, хотя вырос до 100-тысячника, но сохранил старую архитектуру. Здания, построенные в колониальную эру сахарными и кофейными плантаторами (двухэтажные каменные коробки с портиками и колоннами) крайне надежны. Они упорно сопротивляются природному разрушению, но все же, со временем, природа берет свое. Если здание начинает слишком явно разваливаться, то гаитяне подпирают его простой деревянной или стальной хреновиной, сделанной «на коленке». Если хреновина не помогает, и здание, все же, падает, то гаитяне пожимают плечами: «не судьба». Аналогично: ремонт дорог и коммунальных сетей. Этот подход порождает постапокалиптическое качество городской инфраструктуры. Сюда следует добавить мусор – тоже постапокалиптический, накапливающийся на улицах, и иногда отгребаемый в стороны, чтобы освободить проезжую часть (похожую на русло очень широкого и мелкого глинистого ручья, пересохшего от жары). Часть мусора и руин, в процессе гаитянского городского хозяйствования, здесь же на месте медленно и почти спонтанно превращается в хижины-берлоги (архитектура которых создается методом креативного сгребания годного мусора, и укрепления оного бетоном палочно-ручного перемешивания). Среди этой несказанной красоты (разбавленной буйно разросшейся зеленью цветущей тропической флоры) бродит население афро-бантоидной расы, как правило, одетое в старые китайские штаны и футболки. Или в любые тряпки, которые удалось найти даром. Кто-то ездит на дешевых скутерах, а кто-то – на автобусах (или точнее – на старых грузовиках, где кузов играет роль салона). Встречаются впрочем, и дорогие джипы, принадлежащие успешным бизнесменам, в основном поднявшимся на трафике кокаина из Колумбии на Багамы и далее во Флориду.

Таков город Ле-Ке, и таковы, в общем, все города в 10-миллионной Республике Гаити. Можно долго искать причины в истории острова Гаити, в колонизации, завозе рабов с побережья Африки, в последующих восстаниях этих рабов, и в дележке острова между Испанией и Францией. Но итог такой: восточное Гаити (Доминиканская республика) развилось в довольно благополучную страну с доходом более 1000 долларов в месяц на человека, и нормально работающей аграрно-индустриальной экономикой. Но западное Гаити (Республика Гаити) стала такой, как описано выше, и даже вопрос не возникает о благополучии и экономике. Нет здесь ни того, ни другого, и давно нет. Кто-то винит в постапокалиптическом состоянии Гаити 15-летнюю диктатуру Папы Дока (Дювалье), насаждавшего кровавое беззаконие, открытый разбой, и мистический ужас (включая зловещую роль гибридной римско-гвинейской религии Вуду). Конечно, Папа Док был выдающимся политическим психопатом и садистом, однако будь он даже Сауроном из эпического сериала Толкиена, он не сумел бы за такой исторически короткий срок так изуродовать страну и людей, чтобы вся эта задница продолжалась десятилетиями, без тенденций к улучшению... А теперь вернемся в текущий момент: полдень 25 августа.

У стотысячного города Ле-Ке строго квадратная планировка: одинаковые кварталы по гектару каждый, рассечены прямыми улицами. Но, это все-таки Гаити, поэтому четкий порядок нарушается некоторым числом диагональных улиц. В северной части города, перекресток «правильных» улиц Жефре и Братьев Риго, где стоит весьма выдающаяся церковь Сакре-Кер, дополнен диагональной улицей Кварте-Чеми, на которой, у того же перекрестка разместился офис банка «Национальный Кредит». По факту, это место - не перекресток, а оживленная и сильно загроможденная площадь, на которой, кроме уже названных: церкви и банка, есть полуразрушенный кинотеатр, полуоткрытый рынок, и фрагменты сплошной бетонно-трущобной жилой застройки.

Среди этого архитектурного ансамбля, поднимая серую пыль, смешанную с гарью от низкокачественного бензина, сожженного в полудохлых движках старых машин, и с изумительными ароматами тухлой рыбы и гнилых овощей, выброшенных в канавы, в колоритном местном стиле бурлила пестрая публика. Мужики курили, пили пиво, или лениво занимались чем-то вроде ремонта трущобного таунхауса. Тетки грациозно, как жирафы, двигались по улицам, держа на головах корзины с товарами, или чем-то еще. Многочисленные дети и подростки хаотично и прерывисто циркулировали, в надежде поживиться чем-нибудь (жрать-то хочется, между прочим).

Неопытный наблюдатель не выделил бы в этой динамичной толпе ни одной персоны.

Опытный наблюдатель выделил бы такую персону сразу. Он обратил бы внимание на (вроде бы) обыкновенного негра, лет 30, одетого в двухцветную клетчатую рубашку, в слегка помятые брезентовые штаны, и в темные очки. Этот негр припарковал скутер напротив офиса банка «Национальный кредит», устроился в обычном местном стиле (задница на сидении скутера, а пятки упираются в грунт для устойчивости), и занялся упражнениями со своим смартфоном. То ли играл в какую-то комп-игру, то ли искал в телефонном меню какого-то абонента. Ничего особенного, негр как негр. Но опытный наблюдатель отметил бы: это нездешний негр. Какая-то в нем целеустремленность, несвойственная здешним. И небрежность его одежды - искусственная, а не возникшая естественным путем из-за пофига, который - основа гаитянского мужского характера. Короче: это нездешний негр, притворяющийся здешним. Подозрительный он. Лучше держаться на дистанции от него, а то мало ли.

Профессионально-опытный наблюдатель отметил бы: видеокамера смартфона у этого подозрительного негра все время направлена на двери банка. Похоже, он хочет кого-то зафиксировать, заснять, опознать, в общем: занимается то ли слежкой, то ли наводкой.

Подозрительный негр был, видимо, поглощен манипуляциями со своим смартфоном, и потому не обратил внимания на то, что местная публика старается быть на дистанции. Наблюдательная здесь публика, с жизненным опытом, который подсказывает: вовремя распознавай странное, и не стой рядом, а то оглянуться не успеешь, как влипнешь. Вот интересный эффект: публика вовсе не пыталась указать кому-либо на подозрительного субъекта, однако, указывала. Демаскировала его радиусом окружающей пустоты.

Этому негру отреагировать бы: переместиться с засвеченной точки, но он был (как уже отмечено) занят манипуляциями со смартфоном. А между тем, со стороны рынка в его сторону этакими хаотичными зигзагами перемещалась фигура, довольно типичная для гаитянского города. Девочка среднего школьного возраста, босая, одетая лишь в белую (посеревшую от пыли) мужскую майку, очень большую для нее, и поэтому висевшую мешком, доходя ей почти до колен. Сложение у этой девочки было худощавое, осанка идеально прямая, лицо очень правильной формы. Но глаза невыразительные, будто бы погасшие, и волосы, подстриженные будто бы садовыми ножницами, второпях, затем слипшиеся в неопрятную массу. В общем: она была похожа на юную наркоманку. Тут нередко такое увидишь. В руках она несла ярко-красный пластиковый пакет, изрядно вымазанный грязью. Публика не обращала внимания на эту нескладную фигуру, и тот подозрительный негр – тоже не обратил внимания, даже когда она оказалась рядом на расстоянии менее вытянутой руки, слева и сзади от него…

…А в следующую секунду ярко-красный пакет, обретя загадочную жесткость, очертил идеально-ровную дугу в воздухе, и косо обрушился на затылок негра - с характерным чавкающим звуком, который порождает тяжелое лезвие, когда разрубает мясо. Негр, в спонтанном движении пытался поднять руки и защитить голову, но странная девочка, несмотря на наркоманский вид, действовала быстро и проворно.

Чавк! Чавк! Чавк! – еще три удара мачете по голове жертвы.

Кстати, ярко-красный пластиковый пакет уже упал на землю в виде лоскутков, и всем окружающим стало ясно: пакет лишь маскировал мачете в руках девочки…

…Негр рухнул, как срубленное дерево, а девочка продолжала рубить его.

…Серо-белая майка все более густо покрывалась бурыми брызгами крови.

…Затем, у девочки будто выключилось реле. Она прекратила рубить, развернулась, и равнодушно двинулась к полуразрушенному кинотеатру. Обогнув завалы бытового и строительного мусора около входа, она проникла внутрь, и исчезла из вида.

Надо отметить, что окружающая публика не сделала ни одной попытки вмешаться.

Это – Гаити. Жизненный опыт местных говорит: «не лезь ни в свое дело».

Даже полисмен, случайно очутившийся в радиусе видимости, знал это правило. Он не колебался ни секунды, а сразу отвернулся и вошел в ближайшее здание: церковь. И не сомневайтесь, когда его спросят, что он делал во время инцидента, он скажет: я был в церкви, вот, зашел помолиться, свечку поставить, а когда вышел, все уже случилось...

…Все уже случилось, и всем окружающим было пофиг.

Только кто-то тихо предположил: «зомби».

Несколько человек хором зашикали на предположившего: эй тише, а то накликаешь.

Кто-то быстренько перекрестился.

Кто-то плюнул через левое плечо.

Кто-то (на всякий случай) поцеловал нагрудный амулет на цепочке.

И конечно, никто не заметил, как через несколько минут с противоположной стороны, полуразрушенного кинотеатра появилась КАК БЫ другая девочка.

Она совпадала с той, предыдущей по возрасту, росту, телосложению и форме лица, но общий образ - совсем иной. Эта девочка была одета в почти чистую синюю футболку с надписью «Coca-Cola», в старые шорты, и в бейсболку с надписью «Jesus love you» (по-видимому, полученную даром от каких-то американских проповедников-баптистов). И, добавим: девочка катила старый дорожный велосипед, на багажнике которого имелась металлическая корзина (видимо, краденая из супермаркета), основательно примотанная проволокой, и сейчас набитая дешевыми бытовыми товарами. Такая девочка не вызовет никакой реакции у прохожих – она абсолютно обычна. Одна из тысяч…