Аптечное дело

Открыв шкафчик, я вынул приглянувшуюся бутылку и два бокала. Лариса села на диван, подобрав под себя красивые длинные ноги. Я уселся в кресло напротив и не преминул понюхать напиток в бокале. Потом отхлебнул глоток, решив сегодня не злоупотреблять спиртным.

Мы задумчиво смотрели друг на друга.

— Я не рассказывала тебе о своей коллекции гравюр?

— Может быть, к рассказывала.

— Тебе не нравится то, как я завлекла тебя сюда?

— Нет, почему же, все было просто очароватедьио.

— Тогда почему ты сидишь так далеко?

— Я все жду, что сюда ворвется твой отец с пистолетом в руке и заставит меня поступить, как поступают все порядочные люди в подобных ситуациях.

— Ты просто безумно осторожен, — с легким упреком произнесла Лариса.

— Да, это одна из моих самых плохих привычек.

Она допила бокал и передвинула его на край стола. Я вновь наполнил его и передал девушке. Она сердито смотрела на меня, очень молодая, очень испорченная и отталкивающе доступная.

— Почему ты меня так ненавидишь? — спросила она.

— Ничуть, — ответил я самым любезным тоном.

— Мне кажется, я бы могла тебя возненавидеть.

— Очень жаль.

— Черт подери, да я тебя уже ненавижу! Чего ради я стараюсь? Я никогда не бегала за мужчинами. Они вечно бегали за мной. И я позволяла им это. Ты мне ничуть не интересен, даже не знаю, как это тебе удалось уговорить меня поужинать вместе.

— Вероятно, по той же причине, по какой я позволил уговорить себя приехать в это гнездышко.

В глазах ее появилось озадаченное выражение, которое мне уже приходилось видеть.

— Мне хочется наорать на тебя, — сказала она жалобно. — Ну иди же сюда, пожалуйста, я не буду тебя кусать.

Она похлопала ладонью по дивану рядом с собой. Я пожал плечами и молча обошел вокруг стола.

Лариса взяла бокал с шампанским и осушила его одним залпом. И вот уже ее лицо оказалось рядом с моим лицом, ее рот искал мои губы, ее. поцелуй был требовательным. Какое-то время я сидел спокойно, но это не могло продолжаться вечно. В конце концов, за этим я сюда и пришел. Я обнял Ларису, решив взять от этой ситуации все что можно. Но в то же время я сохранял голову холодной, как бы со стороны наблюдая за собой. Губы ее были мягкими и соблазнительными, я ощущал ее теплое дыхание, чувствовал прикосновение ее волос, ощущал все ее тело, жадно требовавшее ласк.

Я начал отвечать на ее ласки, и пульс мой стал частым и прерывистым.

— Ты же хочешь меня, — сказала Лариса, довольная тем, что вывела меня из равновесия.

— Мне очень жаль, — пробормотал я. — Кажется, я только и делаю, что извиняюсь, но это не моя вина.

— Я ненавижу тебя, — почти выкрикнула она.

Лариса схватила бутылку, налила себе и почти бросила бутылку на стол.

— Даже в выпивке ты мне компанию не составишь?

— Ты меня так увлекла, что я и забыл о ней. — Я отпил несколько глотков.

— Все, что тебя интересует, это твои чертовы тайны, — сказала она. — Я же, увы, никакой такой тайны не представляю. Поэтому ты и раззадорил меня, чтобы потом бросить на полпути. Если бы я была такой же глупышкой, как эта Вероника, ты бы на меня набросился зверем.

— Дорогая, неужели ты меня ревнуешь? — насмешливо спросил я.

— Ревную? Я в бешенстве. Мне не нравится, когда меня обводят вокруг пальца. Может быть, я что-то не так сделала — скажи! Черт с тобой, я не буду больше тратить на тебя время!

— О, теперь мне нужно быть очень осторожным!

— Ты даже не даешь мне помочь тебе в этом деле. А ведь сам сказал, что однажды я могу оказаться полезной. А сам даже не рассказываешь мне ничего.

— Я не могу рассказать о том, чего не знаю.

— Нет, знаешь. Ты все время держишь меня на расстоянии. Наверное, думаешь, что я шпионю за тобой или нечто в том же роде.

Пульс мой пришел в норму. Наконец-то начиналось то, ради чего я был здесь. Я чувствовал себя канатоходцем, идущим по туго натянутой проволоке в темноте. Помочь мне могли лишь интуиция и дерзость.

— Кстати, как поживает барон? — спросил я.

— Этот ревматик? Но он не был импотентом. По крайней мере, я так думаю. В любом случае наша связь закончилась сто лет назад. Как ты узнал о нем?

— Задал кое-кому несколько вопросов.

— А что еще ты обо мне знаешь?

— Еще я выяснил, что ты часто проявляла интерес к тем людям, которые интересовали твоего отца.

— Ну и что?

— Я имею в виду особый род интереса.

Лариса вновь наполнила бокал, отхлебнула немного и напряженно посмотрела на меня:

— Да, иногда я помогала папе. Это ведь единственное, что девушка может сделать. К тому же меня это развлекает. Я бываю в приятных местах и слушаю интересные разговоры. Нельзя же все время болтаться в обществе молодых балбесов?

— Да, в жизни много приятных мест и интересных разговоров, — согласился я.

— Ты опять насмехаешься надо мной. А вот папа считает, что я достаточно умна и хорошо ему помогаю.

— На самом деле? — усмехнулся я.

Лариса недоуменно посмотрела на меня;

— Я никогда не задаю вопросов. Зачем мне знать? То, что я делаю, мне приятно, а подробности меня не касаются. Тем более, повторяю, я неплохо провожу время. Я, конечно, не претендую на гениальность… Сейчас же я хочу, чтобы ты уделил мне немного внимания.

— А может быть, это твой отец хочет, чтобы я уделил тебе немного внимания? Как тогда, в «Москве»?

— Я же не причинила тебе никакого вреда. Папа лишь хотел, чтобы я узнала, чем ты занят и что собой представляешь.

— А сегодня вечером что ты собираешься выяснить? — Вопрос прозвучал почти по-дружески. Голос мой совсем не изменился, он звучал так же ровно, с теми же приятными интонациями, что и всегда. Но я ждал.

Лариса поняла вопрос. Вид у нее стал беспомощный, как у ребенка.

— Ну конечно, я рассказала ему, как мы столкнулись на вокзале, о чем поболтали. Сказала, что собираемся вместе поужинать. Но это была полностью моя инициатива. Жаль, я не знаю, что у вас за дела с папой. Мне кажется, ты не любишь его, так же, как и меня.

— Мне еще не приходилось с ним сталкиваться.

— Если бы вы познакомились, твои подозрения рассеялись бы. Он о тебе очень высокого мнения.

— Я в восторге.