Арарат
Шрифт:
Итальянец повторил, что для него невозможно извиняться за оскорбление, которого он не наносил.
– Тогда завтра ваша жена овдовеет, а пятеро ваших bambini лишатся отца.
Заметив, что итальянец немного заколебался, Чарский решил его дожать:
– Итак, завтра, до захода солнца, не позже.
– Очень хорошо, – сказал импровизатор, – questo mi daro tempo sufficiente [23] . Если пришла пора моего ухода, то так тому и быть.
Чарский, глубоко тронутый неожиданным чувством чести итальянца и его безрассудной смелостью, вскочил с сундука, на котором восседал, и поклонился.
23
Времени
– В таком случае, – сказал он, – окажите мне честь быть вашим секундантом. Предоставьте мне все приготовления.
Итальянец тоже вскочил на ноги и стал у окна, глядя в его морозную непроницаемость. Когда он повернулся, показалось, что раз принятое решение освободило его от всех дальнейших забот; он был неожиданно спокоен, даже весел. Чарский пообещал ему вернуться утром, чтобы сообщить обо всем, что еще только предстоит устроить вместе с секундантом графа; но импровизатор сказал ему, что в этом нет необходимости, так как ему самому предстоит еще многое сделать. Чарский сочувственно кивнул, понимая, что с письмами итальянец засидится далеко заполночь.
– Очень хорошо, – сказал он, – тогда я заеду за вами в три пополудни.
Импровизатор, достав из кармана свой маленький альбом и задумчиво листая его страницы, рассеянно ответил:
– Molto bene. Grazie, Signor [24] .
Глава IX
На что вы, дни?! Юдольный мир явлений своих не изменит…
Баратынский
На протяжении нескольких суток Чарский сильно недосыпал и теперь почти валился с ног от усталости. Он даже задремал на какое-то время в санях по дороге к дому того человека, которого граф О** назначил своим секундантом. Ему приснились пятеро лисят, которые скулили и ползали в подлеске, покинутые и голодные. Проснувшись и размышляя о своем сновидении, он пришел к выводу, что необходимо предпринять еще одну попытку расстроить эту нелепую дуэль. Секундант графа О**, некий француз, выказал себя вполне цивилизованным человеком и не менее Чарского стремился к поиску мирного разрешения вопроса.
24
Очень хорошо. Спасибо, синьор (ит.).
Они вдвоем отправились к графу. Было уже заполночь, и они застали старика готовящимся ко сну. На нем был шелковый халат, распахнутый почти до пояса, и седые волосы на его груди резко контрастировали с его лоснящимися черными локонами. Выслушав все их доводы, он в конце концов согласился принять устные извинения.
– Мы добьемся, чтобы вы их получили, – сказал Чарский с облегчением.
Оба секунданта поехали к трактиру, где остановился импровизатор. По пути они решили, что Чарский просто спросит итальянца, сожалеет ли он о том, что граф так сильно расстроен. Как только он произнесет хотя бы слово, которое можно будет истолковать, пусть и формально, как сожаление, они сразу же уйдут, не рискуя вступать ни в какие дальнейшие обсуждения.
Дверь у импровизатора оказалась заперта, и им пришлось долго стучать, прежде чем он проснулся. Чарскому пришлось прокричать через дверь, что у него есть новость: теперь граф согласен удовлетвориться простым выражением сожаления.
– Мне это безразлично, – раздраженным голосом отвечал итальянец. – Пожалуйста, уходите. Я болен, и мне стало хуже.
– Но вам жаль, что граф так огорчился? – крикнул Чарский.
– Нет, ничуть! Он глупец! Скажите ему, что он оскорбил меня!..
– Что ж, очень хорошо, – крикнул Чарский со злостью. –
Если вам угодно вышвырнуть вашу жизнь на помойку, то говорить больше не о чем.Дверь оставалась закрытой, импровизатор не издавал больше ни звука, и Чарский вместе со вторым секундантом, осторожно ступая, прошли по коридору и спустились по лестнице. Они опять направили кучера к графу. Хмурый лакей в ночном халате и колпаке пообещал разбудить своего хозяина пораньше и сообщить ему, что дуэль состоится.
За поздним ужином в кабинете Чарского двое секундантов составили следующие условия:
1. Противники располагаются на дистанции двадцати шагов, каждый из них в пяти шагах сзади своего барьера, при этом барьеры размещены в десяти шагах один от другого;
2. Каждый должен быть вооружен пистолетом; по данному сигналу они могут сближаться, но не переходя барьера, и стрелять;
3. Дальнейшим условием оговаривается то, что по произведении выстрела ни один из противников не должен переменять своей позиции, с тем чтобы лицо, произведшее первый выстрел, предстало перед противником на той же самой дистанции;
4. Если оба участника стреляли без достижения результата, то процедура должна быть повторена, при этом противники помещаются на дистанции двадцати шагов, а барьеры и прочие условия остаются без изменения;
5. Секунданты должны быть посредниками в любых переговорах между противниками на месте дуэли;
6. Нижеподписавшиеся, свидетели, облеченные всеми полномочиями для данного предприятия, полагают делом своей чести обеспечить строгое следование всему списку вышепоименованных условий, каждый в отношении своего участника.
27 января, 2.30 пополуночи
Подписи:
Vicomte d'E** ____________________
Charge d'affaires____________________
К. П. Чарский ____________________
Штатский советник 7-го класса ____________________
Перехватив пару часов сна на своем диване, Чарский поднялся до рассвета, принял ванну, надушился и надел все свежее. Ответив на несколько писем, он поехал в оружейную лавку Куракина, а оттуда отправился к виконту, чтобы проверить, все ли в порядке с точки зрения графа. Вернувшись домой, он слегка пополдничал и переоделся в официальное платье.
В три часа без малого его сани подъехали к злополучному трактиру. Чувствуя тяжесть в ногах от усталости, он поднялся по темной лестнице и прошел по коридору. Когда никто не отозвался на его стук, он попробовал дверь, и та отворилась. Импровизатора внутри не оказалось, так же как не было ни малейшего признака того, что он когда-либо здесь находился. Сундук исчез. Комната опустела.
От хозяина трактира Чарский узнал, что постоялец уплатил по счету несколько часов назад и съехал, сказав, что возвращается домой.
Кипя от ярости, с трудом заставляя себя уверовать в трусость итальянца, Чарский сидел в санях, кативших вдоль мрачных берегов Невы. Всюду лежал глубокий снег, с моря дул пронизывающий ветер. Сани направлялись к Черной речке.
Он решил, что предложит заменить импровизатора собою. Это был единственный достойный выход. Он ждал, чтобы мимо проехали чьи-нибудь сани, надеясь встретить в них того, кто был бы достаточно безрассуден, чтобы стать его секундантом, коль скоро того потребуют обстоятельства.