Аравия. Прошлое и настоящее

Рассказывая в своих сочинениях о Южной Аравии, Страбон упоминает о четырех, известных ему, древних народах южноаравийцев; о минеях со столицей в Карнане (юг Красноморского побережья Аравии); сабейцах со столицей в Ма’рибе; каттабанийцах со столицей в Тамне (контролировали Оманское побережье вплоть до Ормузского пролива), и хадраматитах со столицей в Сабвахе.

Йемен в переводе с арабского языка — «земля, лежащая справа». Для аравийцев, ориентировавшихся на восток, Йемен находился по правую руку. А поскольку у древних аравитян правая рука считалась еще и рукой, «дающей человеку воду и пищу», то есть самое, что ни на есть дорогое в Аравии, то и назвали они земли на юге «Острова арабов», богатые к тому же благовониями, миррой и ладаном, «Счастливым Йеменом». Здесь располагались бойкие торговые гавани. Отсюда еще в X веке до н.э. уходили в Египет и Месопотамию, груженные товарами, знаменитые верблюжьи караваны и легендарные парусники южноаравийцев. Где-то здесь, согласно легендам, лежала и «Золотая страна», Офир, заставлявшая помышлять о ней, «богатством и красотой своей знатной», и фараонов Египта, и владык Тира, и самого царя Соломона.

Когда распространились дети Ноя по земле, говорится в Святом Писании, то те из них, кто ушел на запад, пересекли Нил. Затем разделились, образовали Египет (Миер), и дали начало африканским народам. Как бы то ни было на самом деле, но в памяти египтян, потомков Ноя по линии Хама, Древний Йемен жил всегда. Он неизменно оставался в зоне пристального внимания всех владык Египта. Активно и целеустремленно развитием торговых связей со «Счастливым Йеменом» занимались фараоны XVIII династии (1550-1292 гг. до н.э.). Около 1482 г. до н.э., когда блистала в Египте мудрая и прекрасная Хатшепсут, «женщина яркая как африканское солнце», состоялась легендарная экспедиция египтян за мирровыми деревьями и кустарниками ладанника в страну Пунт (в древнем мире ее ассоциировали с юго-восточной частью Красноморского побережья Африки и юго-западными землями Красноморского побережья Йемена).

Покорить «Счастливый Йемен» и царства его мечтал Тутмос III (XV век до н.э.). Историки нашего времени прозвали его «Наполеоном Египетским» (за размах и масштабы военных походов). Достаточно сказать, что держава, созданная им, превосходила по размерам своим все существовавшие до него великие государства прошлого, в том числе царства Саргона Аккадского и Хаммурапи. Анналы Тутмоса III рассказывают о его блистательных победах и завоеваниях Сирии, Палестины, Финикии и Нубии, о том, что «никакая страна не могла устоять против него», что «пленял он властителей городов великих и уводил их в Египет».

Фараон Рамзес II (правил в 1279-1213 гг. до н.э.) «возвратил величие Египта», как тогда говорили, в бассейн Красного моря и в «земли благовоний». Жрецы египетские рассказывали, сообщает Геродот, что Рамзес II (греки называли его Сезострисом) прошел по Красному морю на «длинных кораблях» и «покорил все жившие вдоль этого моря народы».

В память об «опрокинутых» им царствах и завоеванных землях Сезострис устанавливал мемориальные пограничные столбы. Если побежденный им народ сражался мужественно, то на таком столбе обязательно упоминались и имя царя, оказавшего ему достойное сопротивление, и что «поставлен он был на колени оружием». Если сдавались без сопротивления, то в память потомкам о завоевании таких народов и их бесславных правителей Сезострис приказывал выбивать на столбах, помимо общей информации о них, «женский детородный орган». Тем самым он хотел показать, что народ этот — труслив, и «сражался как женщина». По словам Геродота, пограничные столбы Сезостриса он видел в Сирии и в Палестине.

Причиной, побуждавшей фараонов Египта «ходить походами в Йемен» были «богатства этой страны, стекавшиеся туда отовсюду», — из Индии и Персии, с Цейлона и из Африки. Храмовые барельефы в Фивах свидетельствуют, что из Йемена торговцы доставляли в Египет слоновую кость, сандаловое дерево, экзотических животных, ладан и мирру, золото и драгоценные камни.

В те далекие времена управляла Йеменом, как гласят легенды, мудрая и прекрасная царица, лично посещавшая Фивы для выражения «вассального почтения» властительнице Хатшепсут. Известно также, что и к царю Соломону (правил в 965-928 гг. до н.э.) приходила из Аравии, чтобы «послушать его мудрости и испытать его загадками», женщина-правительница, легендарная Билкис. Нельзя в этой связи не вспомнить и том, что и ассирийский царь Тиглатпаласар III (правил в 745/744-727 гг. до н.э.) в войнах с арабами пленил, как сообщают «глиняные книги», владычиц-женщин, цариц Забибу и Самси. Из сказанного выше видно, что властвовали в Древней Аравии не только мужчины, но и блистательные женщины; и «правили царствами как мужчины».

Военные экспедиции против арабов Аравии предпринимали и древние народы Месопотамии. На одной из глиняных ассирийских табличек, датированных 715 г. до н.э., рассказывается об отношениях царя Саргона II (правил в 721-705 гг. до н.э.) с царствами Аравии. Говорится, в частности, о «подати богатой», полученной им от Исамара, сабейца. В списке подати фигурируют золото и «травы Востока» (благовония и пряности), рабы и слоновая кость, лошади и верблюды. В надписях южноаравийцев сабеец этот именуется Иаса’маром, князем Сабы. «Глиняные архивы» Двуречья свидетельствуют, что царства Древнего Йемена, существуя и развиваясь, бок о бок, с великими цивилизациями Месопотамии, были не менее богатыми и не менее известными среди народов Древнего мира, чем царства шумеров и ассирийцев. Поэтому-то они и привлекали к себе внимание владык-воителей из Месопотамии. Первые письменные упоминания об арабах Аравии встречаются, кстати, на страницах ассирийских «глиняных книг»; в них говорится о войне государства Ассирийского с арабами.

Города-царства Южной Аравии, управлявшиеся монархами, как пишет Страбон, находились в «цветущем состоянии»; были «роскошно украшены храмами и дворцами». Царская власть в них наследовалась, но «не сыном от отца», а первым ребенком, появлявшимся на свет в любом из знатных родов после восшествия на престол очередного царя. Поэтому, как только новый царь вступал на престол, «беременные женщины знатных мужчин тут же переписывались», и к ним, «для наблюдения», приставлялась стража, дабы избежать «подлогов и подмен». Мальчика, родившегося первым от любой из «переписанных женщин», «принимали согласно закону», и воспитывали по-царски, как наследника (27). «Катаба-ния, — сообщает Страбон, — производила ладан, а Хадрамотида — смирну». Все благовония на рынках Южной Аравии продавались купцами «в обмен» на «богатые товары других земель». Так, торгуя благовониями с эфиопами, сабейцы, по словаам Страбона, приобретали у них в обмен золото, бивни слонов и шкуры диких животных. К эфиопам сабейцы попадали водным путем, в «кожаных лодках».

Благодаря торговле, южноаравийцы, по словам Страбона, были людьми «очень богатыми», владели «большим количеством золотых и серебряных предметов». Жилища их отличались «роскошным убранством»; двери, стены, потолки домов были «украшены слоновой костью, золотом и серебром».

Древний Хадрамаут процветал. Караваны с богатыми товарами шли оттуда сначала в Ма’риб, столицу «страны сабеев», затем в Макорабу (Мекку), и дальше, через Синай — в «земли фараонов». Из Макорабы товары попадали также в «Город набатеев в скалах», в легендарную Петру, откуда перевозились потом в Аш-Шам (Сирию, Ливан и Палестину). Чтобы торговля развивалась, нужен был мир. Арабы Аравии это понимали, и торговлю, как могли, оберегали. И вообще, помышляли они больше, по свидетельству Элия Галла, об операциях торговых, нежели о военных (28).

В порты Южной Аравии поступали, складировались и широко расходились оттуда во все концы света самые драгоценные товары Древнего мира. Из Индии завозились пряности, перец и корица, драгоценные камни и серебро; из Африки — страусовые перья, золото и слоновая кость; из Йемена — фимиам, мирра, ладан и агат; с острова Сокотра — алоэ, а с Барейна — жемчуг. Остров Сокотра, один из главных, к слову, наряду с Бахрейном, рынков торговли жемчугом (помимо алоэ), был на протяжении своей истории индийским и финикийским, греческим и арабским, португальским и английским.

Активно торговали с Южной Аравией финикийцы. До изобретения ими денег торговля была меновой. Взамен товаров, приобретаемых у арабов, финикийцы предлагали им серебряные слитки, стекло, а главное — льняные пурпурные ткани. Пурпуром в древности называли краски красного цвета. Получали их не из растений, а из содержимого морских моллюсков. Предание гласит, что пурпур, то есть краситель красного цвета, был случайно открыт пастухом. Его собака разгрызла валявшуюся на берегу морскую раковину...и окрасила пасть в цвет крови. Для получения 50 фунтов цветной шерсти требовалось 300 фунтов содержимого «пурпуровых раковин». Поэтому пурпурные ткани были очень дорогими. Одежду из них носили только цари, верховные жрецы и представители царских родов. Знатные граждане довольствовались лишь пурпурной каймой на подоле одежды. Из пурпурной шерсти ткали ковры для храмов. Словом, пурпур в Древнем мире был одно время и мерилом богатства, и элементом престижа в обществе, а пурпурная мантия — символом верховной власти (29).

Царства Древней Аравии, как уже отмечалось выше, вели торговлю с Древним Египтом. Для того чтобы облегчить доставку товаров из Пунта (под этим названием древние египтяне подразумевали также земли и царства Южной Аравии), во времена XII династии фараонов решено было проложить канал, который соединил бы Нил с Красным морем. Канал был прорыт и получил название Канала Фараонов. Со временем великое сооружение египтян пришло в упадок, и было занесено песками. Восстановить канал пытался Рамзес II (правил в 1279-1213 гг. до н.э.). Этот деятельный владыка грезил о том, чтобы направить через Египет морские торговые караваны, идущие из Йемена с богатыми товарами из Индии, Персии и Аравии.