Аравия. Прошлое и настоящее

Открытие Васко да Гамой морского пути в Индию (1498 г.) расширило и активизировало торговлю Европы с Востоком; и, конечно же, упрочило в ней положение самого Лиссабона. Притом настолько, что португальские короли одно время стали даже именовать себя «лордами-покровителями навигации и коммерции с Индией, Эфиопией, Аравией и Персией» (6).

Продвижение Португалии в направлении Аравии и зоны Персидского залива в целом преследовало, помимо задач торговых, и ярко выраженные политические и даже религиозные цели. Бросок Лиссабона на Восток был логическим продолжением наступательных антиарабских действий португальцев на Пиренейском полуострове. Документы свидетельствуют, что во время первой экспедиции в Индию эскадра Васко да Гамы захватила арабское судно с 400-ми пилигримами-индусами на борту, направлявшимися в Мекку из Индии. Пытаясь спасти жизнь мусульман-индусов, капитан судна обещал португальцам, что если они не тронут паломников, то по прибытии в Каликут суда их будут бесплатно загружены перцем и другими специями. Ответ Васко да Гамы на предложение капитана-сарацина, родом из Джульфара, был резко отрицательным. Содержание этого ответа и его тональность свидетельствовали о том, что действовать у берегов Южной Аравии и в зоне Персидского залива он намеривался жестко и бескомпромиссно, в том числе и в плане противостояния исламу. Паломники, заявил Васко да Гама, будут сожжены, заживо. И ничто в этом мире не переубедит меня поступить иначе. И если бы я только мог, заключил он, то без колебаний предал бы всех мусульман сотням смертей (7).

За 150 лет своего владычества в зоне Персидского залива португальцы оставили там, особенно в землях современных ОАЭ и Омана, такой кровавый след, что недобрая память о них жива у арабов Южной Аравии и поныне.

Путь в «восточных морях» наместников Лиссабона во владениях Португалии в Индии, отмечен тысячами человеческих жизней, сотнями разоренных и сожженных городов. Изуверством и крайней жестокостью отличался Афонсо д’Альбукерки (1453 -1515 гг.). Стремясь раздвинуть на Востоке границы Португалии как можно шире, он огнем и мечом подавлял встречавшееся на его пути любое сопротивление сарацинов, даже ничтожно малое. Дотла сжигал бунтующие города. Также поступал и Тристан да Кунья. Он руководил операциями португальского флота в Красном море и кампанией по захвату острова Сокотра.

В 1506 г. Тристан да Кунья и сопровождавший его в этом морском походе д’Альбукерки силами эскадры в составе 28 кораблей захватили остров Сокотру. Португальцы штурмом овладели крепостью арабов. И переименовав ее в форт Святого Михаила, и разместив в нем военный горнизон, превратили этот остров в сторожевой пост Лиссабона у Баб-эль-Мандебского пролива. Таким образом, Португалия блокировала проход в Индийский океан через Красное море для торговых судов веницианцев и других своих конкурентов в торговле в Средиземном море (8). Оставив на Сокотре комендантом форта дона ди Норонья, племянника д’Альбукерки, эскадра, разделившись, проследовала дальше. Тристан да Кунья с отрядом в составе 14 кораблей направился в Индию; д’Альбукерки во главе другого отряда кораблей проследовал в направлении Маската.

В ходе южноаравийской экспедиции д’Альбукерки захватил Аден, Маскат, Хор Факкан и Джульфар (Рас-эль-Хайму). Два последних города, оказавших воинству д’Альбукерки достойное сопротивление, были разрушены до основания. Пленных из числа молодых и крепких мужчин д’Альбукерки распорядился использовать на кораблях. Остальным, оставшимся в живых, даже пожилым людям и женщинам, приказал отрезать уши и носы — поставить «клеймо Афонсо», как говорили арабы Южной Аравии (9). Такое поведение португальцев не укладывалось в рамки военных традиций и обычаев народов и племен Аравии. Старики, женщины и дети издевательствам и надругательствам во время войн не подвергались (зверства португальцев долгое время ассоциировались потом в Аравии с христианством) (10).

Спалив дотла Хор Факкан, крупнейший торговый центр «Острова арабов», где, к слову, размещались резиденции торговавших с Прибрежной Аравией «заморских негоциантов», и, установив власть Португалии над Южной Аравией, д’Альбукерки продолжил свой кровавый поход на Ормуз. Сокрушив Ормуз (1507 г.), этот овеянный легендами остров-цитадель, португальцы сделали важный, если не решающий шаг на пути к становлению господства Лиссабона в зоне Персидского залива.

К встрече с д’Альбукерки на Ормузе готовились. На острове был собран военный горнизон, численностью 30 тысяч человек, а вокруг острова сосредоточено 400 парусников с 2,5 тысячами матросов (11). Сражение, тем не менее, ормузцы проиграли. Шквал огня, обрушенный на флотилию Ормузских парусников орудиями палубной артиллерии португальцев, высокая маневренность их кораблей и профессиональная военная подготовка моряков сделали свое дело и стали главными составляющими успеха португальцев. Осажденный, лишенный возможности поддержки извне, Ормуз пал. Его правитель Сейф эд-Дин, «Всесильный сюзерен Персидского залива», как его называли негоцианты из Европы, сделался вассалом Португалии.

Захватив Ормуз, д’Альбукерки направил властелину Персии письмо следующего содержания: «Я, — писал он, — ценю демонстрируемое тобой в твоей стране уважение к христианству. Предлагаю тебе флот свой, солдат и оружие в борьбе против турок и арабов. Если ты решишь напасть на сарацинов, то найдешь во мне союзника. Я буду или в Красном море, в районе Джидды, или в Адене, или в Заливе — скорее всего на Бахрейне или в Катаре — или у Ормузского пролива» (12). Это послание Афонсо д’Альбукерки шаху Персии свидетельствует о том, что в отношении Аравии у д’Альбукерки имелись серьезные намерения. Поэтому в лице шаха Персии он хотел обрести союзника, на помощь которого он мог бы рассчитывать в борьбе с арабами. Имеются свидетельства современников, что д’Альбукерки вынашивал даже план захвата останков Пророка Мухаммеда в Медине и Черного камня Каабы в Мекке, чтобы в обмен на их возвращение потребовать в качестве выкупа исход сарацинов из Иерусалима.

С первой аравийской военно-морской экспедицией Афонсо д’Альбукерки пробыл у берегов Персии и «Острова арабов» до 1508 г. Был оклеветан влиятельными завистниками при дворе короля и отозван с Ормуза. Покидая остров, будто бы поклялся, что сбреет бороду только тогда, когда вновь ступит на землю Ормуза и «наглухо закроет сарацинам путь в Индию». Рассказывают, что борода его отросла ниже пояса, и сбрил он ее буквально накануне своей кончины. И только после того, как, действительно, еще раз побывал на Ормузе и, будучи правителем португальских владений в Азии, «оттеснил сарацинов» от торговли пряностями.

Несмотря на происки завистников и клеветников, д’Альбукерки устоял и стал правителем португальских владений в Азии. В феврале 1515 г. с военно-морским отрядом в составе 26 кораблей и полутора тысячами солдат вновь появился у берегов Аравии. Цель похода состояла в «усмирении мятежного Ормуза». Уничтожив арабский флот в сражении неподалеку от Адена, погасив мятеж на Ормузе (комендантом на острове он оставил Алфонсо ди Норонья, своего племянника), д’Альбукерки возвратился в Индию, где в том же 1515 г. вскоре и скончался [28] .

28

По другой версии, мелочный и подозрительный король Португалии Мануэль I просто сгорал от зависти к военным успехам и славе д’Альбукерки. Узнав, что после покорения восставшего Ормуза туда, к д’Альбукерки, присылали своих послов и повелитель Персии, и владыка Абиссинии, он принял решение д’Альбукерки уволить, а вместо него управляющим Португальской Индией назначить Лопо Соареса. Будучи представителем знатного рода и даже, как говорят, королевской крови, д’Альбукерки не перенес «пощечины» короля. Ведь ко всему прочему заменил его человек, которого д’Альбукерки в свое время отстранил от службы. От нанесенного оскорбления д’Альбукерки будто бы хватил сердечный удар, и он скончался. Португальский флот возвратился в Гоа из похода на Ормуз с гробом умершего вицекороля.

Заметим, что должность коменданта Ормуза была, как теперь бы сказали, хлебной, а значит — и востребованной у португальской элиты. За назначение на нее, что оформлялось, кстати, личным указом короля, в Лиссабоне брали крупную по тем временам взятку. Поэтому после смерти д’Альбукерки племянник его тут же лишился своего поста, и был отозван с Ормуза в Лиссабон.

За годы своей деятельности в Индии д’Альбукерки основательно укрепил позиции Португалии в бассейне Индийского океана. Поставил, как говорили сами арабы Аравии, торговлю пряностями под плотный контроль Лиссабона, «утвердил владычество Португалии над всем Океаном». Гавани и порты вдоль морских магистралей в Индийском океане, даже мало-мальски значимые, находились под бдительным и неусыпным надзором португальских гарнизонов и сторожевых постов. Крепостями и торговыми факториями португальцев было покрыто практически все побережье Южной Аравии. Арабская торговля, а с ней и генуэзская, а потом и собственно индийская сошли на нет. Конкуренты и соперники были повержены. В то время, когда владениями Португалии в Индии управлял д’Альбукерки, ни один корабль, ни один парусник не смел показаться на торговых водных магистралях в Индийском океане, не имея на то письменного разрешения португальцев.

Рассказывают, что находясь на посту правителя португальских владений в Азии и будучи генерал-губернатором Португальской Индии, д’Альбукерки зарекомендовал себя искусным и талантливым администратором. После смерти д’Альбукерки индусы нередко приходили к его могиле, чтобы пожаловаться на алчность его преемников. Когда же в Португалии, с течением времени, решили перезахоронить д’Альбукерки в Лиссабоне, то жители Гоа будто бы воспротивились этому; и только вмешательство Папы Римского помогло урегулировать ситуацию.

В 1515 г. генерал-губернатором Португальской Индии стал Лопо Соарес. Он вошел в историю арабов Аравии кровавыми пресечениями антипортугальских выступлений: в 1521 г. — на Бахрейне, и в 1522 г. — на Ормузе, Бахрейне, в Катифе и Маскате.

Вооруженное восстание арабов в 1521 г. было подавлено португальцами с невероятной жестокостью. Рассказывают, что эмир Бахрейна, смертельно раненый, до последнего дыхания находился в стане восставших, где и скончался. Пытаясь уберечь тело своего поверженного правителя от возможных надругательств португальцев, бахрейнские воины попытались, было, под покровом ночи, тайно переправить тело эмира с острова на материк, в Эль-Хасу, и там с почетом захоронить. Однако парусник их был перехвачен португальским морским дозором. Капитан Антонио Корреа собственноручно обезглавил бездыханное тело эмира, а отрубленную голову его доставил на Ормуз, где выставил на всеобщее обозрение на центральной площади города. За этот «подвиг» король Португалии высочайше именовал своего офицера капитаном Корреа Бахрейнским, и герб рода Корреа пополнился новым элементом — «головой мавра в тюрбане с короной» (13).