Аравия. Прошлое и настоящее

Судьбы ярких личностей, царицы Зенобии и императора Аврелиана, и после падения Пальмирского царства складывались пораз-ному. Зенобия, которой Аврелиан сохранил жизнь, вышла впоследствии замуж за одного из римских сенаторов, и прожила остаток жизни своей в достатке и благополучии. Аврелиан же обрел покой на Востоке, всегда манившем, как он говорил, и звавшем его. Произошло это во время его очередного «восточного похода» (275 г.). Был он, к слову, первым из римских императоров, кто стал носить драгоценную диадему как символ высшей власти в Древнем Риме. Украшена она была, по преданиям, аравийским жемчугом и другими драгоценностями, взятыми из сокровищницы Зенобии. Пал Аврелиан, однако, не на поле брани, как был того достоин, а стал жертвой заговора. И случилось это опять-таки неподалеку от Вавилона, где, волею судеб, не раз обрывались уже аравийские походы и экспедиции, планировавших и замышлявших их великих древнегреческих и древнеримских полководцев.

Путешествие во времени. В течение довольно продолжительного времени (с третьей четверти IV в. и до 573/4 г.) на юге Аравии властвовала христианская Абиссиния (Эфиопия) [14] . В Сане, Адене и Наджране при содействии египетских миссионеров, привнесших ранее христианство в Абиссинию, были поставлены христианские храмы. Владыки Аксумского царства, одного из древнейших в мире, стали величать себя «королями Аксумитов и Химйаритов». Византийская империя, используя союзную ей Абиссинию, начала целенаправленно продвигаться в Южную Аравию. Цель ее усилий состояла в том, чтобы укрепиться в гаванях и торговых центрах южноаравийцев, установить контроль над пролегавшими там торговыми маршрутами [15] , морскими и сухопутными, по доставке в Средиземноморье товаров из Индии и Китая, Персии и Аравии, Цейлона и Африки.

14

Аксумское царство в землях Абиссинии (современной Эфиопии) возникло в V в. до и. э.

Дрёвний язык аксумитов, долгое время использовавшийся в эфиопских храмах, происходит от языка одного из древних народов Южной Аравии, от иоктанидов, ведущих свой род от библейского Иоктана. Иоктаниды пришли в земли Абиссинии задолго до образования Аксумского царства.

В Аксуме, кстати, останавливалась, как гласят легенды, во время своего путешествия в Иерусалим, к царю Соломону, царица Савская, владычица Сабы, древнейшего царства Южной Аравии со столицей в Ма’рибе.

15

Знаменитый торговый путь из Йемена в аш-Шам (Петру, Дамаск и Газу) начинался в Хадрамауте, в древнем городе Сабота (пролегал через Ма’риб, Майорову или нынешнюю Мекку, земли мидианитов и Синайский полуостров).

Дипломатия Константинополя в Аравии и в бассейне Красного моря в то время заметно активизировалась. Послы императоров Юстина I (правил в 518-527 гг.) и Юстиниана I (правил в 527-565 гг.), во время правления которых и разворачивалась «аравийская одиссея Византии», регулярно наведывались в Аксум. В посланиях, передаваемых ими от «владык Византии правителям Аксумского царства», содержалась одна и та же настойчивая просьба: максимально, насколько можно, попытаться «подчинить христианству» торговлю в «Счастливой Аравии». Более того, «укрепившись в Йемене, побуждать оттуда бедуинов Аравии против вассалов Персии в Хире», хозяйничавших в Месопотамии и препятствовавших продвижению Византии на Восток.

Посланцев Константинополя, посещавших столицу Аксумского царства, поражал своим архитектурным величием и богатством внутреннего убранства дворцовый комплекс Такха-Марим. Производил на послов впечатление, судя по их донесениям, и внешний вид правителей Аксума.

По описаниям одного из византийских послов, встречавшегося с царем Калебом, стоял он во время аудиенции на «четырехколесной колеснице, обитой золотыми пластинами, с впряженными в нее четырьмя слонами». Шея царя была украшена «золотым воротом» работы химйаритских мастеров. А сам он был окружен многочисленной свитой придворных, в ярких национальных одеждах и в «богатых золотых украшениях»; сопровождала царя группа игравших на флейтах музыкантов.

Морской путь из Византии в Индию через абиссинские гавани в Красном море упирался в Южную Аравию, в мощный узел подвластных арабам городов-портов у Баб-эль-Мандебского пролива. Значение Южной Аравии как центра морской и караванной торговли в структуре мировой коммерции того времени выросло настолько, что в Константинополе земли южноаравийцев одно время стали именовать даже Малой Индией.

Христианизировав Абиссинию, Византия задалась целью сделать то же самое и с Южной Аравией; и, таким образом, если не монополизировать торговлю Средиземноморья со «Страной ладана» [16] , Индией и Китаем, то, как минимум, обеспечить себе в ней доминирующие позиции.

16

Между Хадрамаутом, подконтрольным химйаритам, и Красным морем располагались царство Минеев (на востоке) со столицей в Ма’ине и царство Саба (на западе) со столицей в Ма’рибе.

Сказано — сделано. При прямом содействии Константинополя увеличиваются и набирают вес колонии проживающих в Йемене христиан-торговцев. В Наджране, что в царстве Химйар (II в. до н.э.
– VI в. н.э.), крупнейшем перевалочном пункте караванной торговли на пути в Макорабу (Мекку), управление жизнедеятельностью города полностью переходит в руки христиан. Такая же картина наблюдается и в Тафаре. Здесь, в этих центрах коммерческой деятельности византийских торговцев в Южной Аравии, возводятся первые на «Острове арабов» христианские храмы, притом с утварью, как тогда говорили, «от щедрот» самого императора Византии.

Эллин Александр Македонский открыл для европейцев новый мир на Востоке, ставший впоследствии объектом вожделений и целью завоевательных устремлений императоров Рима и Византии. Торговые пути в Ливанте и Сирии, Палестине и Набатее, Египте и Северной Месопотамии были захвачены еще Римом. Византии нужно было удержать их. Но для этого требовалось остановить продвижение персов из Месопотамии в направлении Средиземноморья. Дабы «не потерять торговлю на Востоке», надо было также упрочить и позиции Константинополя в Красном море, и шире и основательнее, насколько можно, утвердиться в Южной Аравии. Торговля Средиземноморья с Востоком, и в первую очередь с Индией и Китаем, шедшая через земли арабов на юге Аравии, имела для жизнедеятельности римской, а потом и византийской империй большое значение. Водный путь в Индию по Красному морю и Индийскому океану (с учетом границ владений Сасанидов, блокировавших доступ византийцам в Месопотамию и Персидский залив) был для Византии настолько значимым, что определял и стратегические направления, и нюансы, и рисунок ее деятельности на Востоке в целом. Все, что ни делалось Византией на Востоке, делалось с оглядкой на то, как это могло бы отразиться на ее позициях в Красном море и, как следствие, на ее интересах в Южной Аравии. Будучи великой морской державой, со столицей-гаванью мирового значения, с флотом, бороздившим воды всех известных в то время морей и океанов, Византия объективно стремилась к тому, чтобы «список дружественных ей гаваней» вне пределов империи был как можно шире. Отсюда — и повышенное внимание Византии и к Абиссинии, и к ее тогдашним владениям в Южной Аравии.

В византийско-абиссинский период истории Южной Аравии печально прославился один йеменский князь, потомок легендарных химйаритских правителей (последним из них был Абу Кариб Ас’ад по прозвищу «Аль-Камиль», то есть «Совершенный»), Арабы называли его Зу Нувасом («Тот, кто с локонами»). Будучи владыкой Химйара (517-525 гг.), он принял иудейство (520 г.) и взял еврейское имя Иосиф (Йусуф). Мать его была еврейкой, плененной арабами. Потомков древней династии химйаритов, к которой он принадлежал (по отцовской линии), цари Аксума «опасались как проказы», и поэтому пытались их уничтожить, всех поголовно. Перипетии времени преподали Зу Нувасу ценные уроки жизни. Он, как мог, изворачивался, ловчил... и выжил, стал властелином. Но врожденная ненависть к завоевателям-абиссинцам, поставившим на колени и царский род его, и древнее царство химйаритов, не угасла. Ненависть эта, буквально съедавшая его, подогревалась и матерью-иудейкой, и влиятельной общиной местных торговцев, открыто теснимых с рынков Химйара негоциантами-христианами из Абиссинии и Византии.

В 522 г. Зу Нувас поднял мятеж, и развязал кровавое преследование христиан по всему Йемену. Захватил Тафару, где проживала богатая колония христиан-торговцев. Сжег поставленный там христианский храм, но до этого перебил всех укрывшихся в нем христиан. Организовал публичные казни над абиссинскими и византийскими торговцами в Сане — в наказание, как он говорил, за преследование евреев в христианской Византии. Вошел с войском в Наджран и подверг христиан города избиению и пыткам. За отказ принять иудаизм приказал вырезать управлявшие Наджраном христианские семейные кланы, все поголовно. Не пощадил никого, ни женщин, ни детей. Затем распорядился выкопать огромный ров. И жителей города, отказавшихся принять иудаизм, приказал побросать в этот ров и сжечь, вместе с христианскими проповедниками (погибло 770 человек). В то время как христиане, испытывая невыносимую боль, горели в огне, сам Зу Нувас, подбоченись, стоял на краю рва, и с ухмылкой на лице созерцал их муки.

Для подавления мятежа и восстановления status quo Абиссинии в Южной Аравии к берегам ее была направлена военная экспедиция. В ходе аравийской кампании абиссинцев, поддержанной Византией, войско восставших было разгромлено. Не выжил и Зу Нувас. По одной из легенд, он якобы погиб в бою (525 г.), по другой — покончил собой, преследуемый неприятелем (сбросился с крутого утеса в море, сидя в седле на своей любимой чистокровной арабской лошади). Флотом византийско-абиссинского экспедиционного корпуса командовал, кстати, будущий византийский император Юстиниан I [17] .

17

Годы правления Юстиниана I были в истории Византии бурными, до краев наполненными событиями. Прославился император острым умом, военной смекалкой, равно как и неукротимой жестокостью. Говорил тихо, но «от голоса его трепетали страны и народы». Голосом этим, тихим и спокойным, повелевал он брать города и царства, а порой — и забивать людей, как скот на бойне. Чего стоит одна только резня, устроенная им в 532 г. на знаменитом ипподроме Константинополя, в сердце империи. Тридцать тысяч человек из числа горожан, простых и знатных, собравшихся на ипподроме и потребовавших отставки Юстиниана I из-за введенных им непомерных, буквально душивших народ, налогов, были перебиты, все поголовно. Маниакальной страстью этого человека было градостроительство. Одолеваемый жаждой восстановления былой славы Древнего Рима, он созидал и воевал, украшал Константинополь дивными архитектурными сооружениями и раздвигал границы империи. Зримый след Юстиниана I в истории человечества — величественный храм Святой Софии, ставший и монументальным символом времен его правления. Мыслил Юстиниан I масштабно, действовал, за что бы ни брался, с размахом; во дворцах не нежился, был правителем-воителем. О его амбициях императора и аппетите завоевателя чужих земель слагались легенды. Юстиниан I жаждал славы и могущества, и все силы положил на то, чтобы вернуть былое величие Рима.

Владычество Абиссинии (и стоявшей за ней Византии) в Южной Аравии было восстановлено. Однако недовольство йеменцев диктатом абиссинцев, не только обиравших их, но и привлекавших к тяжелым принудительным работам, в том числе по восстановлению дорог и заградительных систем, сооружению плотин и ирригационных каналов, время от времени прорывалось наружу и перерастало в мятежи, трансформировалось в разбои и набеги на военные горнизоны абиссинцев. Чтобы избавиться от них навсегда, йеменцам нужен был сильный, враждующий с Византией союзник, такой, как империя Сасанидов (224-651 гг.), «Государство иранцев» [18] .

18

При Сасанидах иранцы стали активно заниматься морской торговлей. Ардашир I (224-241 гг.), первый шахиншах Ирана из династии Сасанидов, основал и укрепил многие из известных сегодня городов-портов на Восточном побережье Персидского залива.