Аравия. Прошлое и настоящее

13 марта 1924 г. мининдел Хиджаза Фуад Хатиб направил Г.В.Чичерину телеграмму, в которой сообщал об «избрании короля Хиджаза халифом». Вступление в сношения с королем Хиджаза, подчеркивал Г.В.Чичерин в письме К.К.Юреневу от 3 апреля 1924 г., «вовсе не означает готовности с нашей стороны признать его халифом. Наше правительство не имеет отношения к церковным организациям, и игнорирует существование таких институтов, как халифат. Что же касается мусульманской церкви на территории СССР, то она, по всей вероятности, — высказывал свое мнение нарком, — будет стоять на точке зрения полного упразднения института халифата, и будет в этом смысле влиять на мусульман других стран» (14).

23 апреля 1924 г. НКИД получил телеграмму министра иностранных дел Хиджаза. В ней говорилось о том, что в Хиджазе ожидают прибытия советского представителя (15). 24 апреля 1924 г. М.И.Калинин подписал верительные грамоты К.А.Хакимова, назначенного дипломатическим агентом и генеральным консулом СССР в Хиджазе (16). Отъезд К. Хакимова, однако, несколько задержался — в связи с опасениями Москвы, что египетские власти «будут чинить препятствия его проезду через Суэц».

14 мая 1924 г. полпред СССР в Италии К.К.Юренев телеграфировал в НКИД, что Х.Лотфалла информировал его о том, что «назначен посланником в СССР и уже имеет на руках верительные грамоты» (17). В ответной телеграмме наркома министру иностранных дел Хиджаза от 15 мая 1924 г. сообщалось о назначении дипломатическим агентом и консулом СССР в Хиджазе К.А.Хакимова и о его выезде в Хиджаз ближайшее время (18).

17 мая 1924 г. нарком СССР получил телеграмму министра иностранных дел Хиджаза, известившего его о том, что «хиджазскому представителю в Египте даны указания насчет содействия проезду К.А.Хакимова в Хиджаз».

30 мая 1924 г. полпред СССР в Италии был официально (нотой) проинформирован Х.Лотфаллой о том, что во время его недавнего пребывания в Мекке и король Хусейн, и министр иностранных дел Хатиб «признали полезность, как того желает и Русское Правительство, создания официальных представительств» и установления дружественных отношений между обеими странами. «Спешу сообщить Вам, — говорилось в ноте, — желание моего Августейшего Повелителя, чтобы в Аравию прибыл, как можно скорее, уже назначенный Ваш представитель с резиденцией в Джидде... Его Превосходительство представитель будет пользоваться всеми правами и преимуществами, признанными там за членами дипломатического корпуса» (19).

28 июня 1924 г. К.А. Хакимов покинул Москву и 6 августа вместе с семьей и работниками генерального консульства прибыл в Джидду, где в то время размещались иностранные дипломатические представительства. Немусульмане, как известно, в Мекку не допускались. Вручение верительных грамот и представление иностранных послов королю проходило в Джидде.

К. Хакимову, как мусульманину, было разрешено вручить верительные грамоты в Мекке, что он и сделал 9 августа 1924 г.; после чего сразу же вернулся в Джидду (20). 11 августа в Джидду прибыл король Хиджаза, и нанес К.Хакимову ответный визит.

Благодаря гостеприимству, знанию традиций и обычаев арабов, умению расположить к себе людей и доходчиво, на арабском языке, донести свои мысли до собеседника, Карим Абдрауфович Хакимов стал в Аравии личностью необычайно популярной. Он дружил с королями и эмирами, шейхами племен и знатными торговцами, пользовался их абсолютным доверием. Арабы называли его «Красным пашой» (21). Фортуна вначале была благосклонна к К.Хакимову. Сын бедного башкирского крестьянина, Карим Хакимов начал трудовую жизнь в 12 лет — батраком у соседнего помещика. Был углекопом, участвовал в гражданской войне, привлекался большевиками к работе по формированию так называемых мусульманских частей Красной Армии. Исполнял обязанности полномочного представителя РСФСР в Бухарской Советской Республике, затем - генерального консула РСФСР в Мешхеде (Персия) и Реште. И наконец, 13 лет дипломатической деятельности в Аравии. Отличительные черты К. Хакимова как дипломата — умение устанавливать и поддерживать контакты, получать и анализировать информацию, и, конечно же, добротное знание нескольких восточных языков (фарси, турецкого и арабского).

С первых шагов работы в Хиджазе К.Хакимов оказался в крайне не простой ситуации. С одной стороны, Москва поддерживала официальные отношения с королем Хиджаза Хусейном, с другой — не имела абсолютно никаких контактов с новым лидером Северной Аравии — правителем Неджда и присоединенных областей Абдель Азизом Аль Саудом. В таких условиях Г.В. Чичерин рекомендовал К.Хакимову строить тактику поведения таким образом, чтобы вне зависимости от результатов борьбы за первенство в Северной Аравии короля Хиджаза с султаном Неджда «сохранить российское представительство в Святой земле ислама». «Если Джидда не будет взята ваххабитами, — писал нарком, — придется играть роль друзей Хашимитов и поддерживать дипломатические сношения с хиджазским правительством». Дипломатическая линия будет строиться тогда нами с учетом той ситуации, которая сложится в Аравии вследствие неудачи политики Абдель Азиза, отмечал Г. В. Чичерин. «Если же события повернуться иначе, — подчеркивал он, — и ваххабиты возьмут Джидду и изгонят из Хиджаза Хашимитов, то тогда нам придется оформить Ваше пребывание там на новом титуле». Всякая возможность «остаться и сохранить, таким образом, базу в Аравии должна быть, конечно, Вами учтена и использована», — резюмировал нарком (22).

Непростой оказалась ситуация и для X. Лотфаллы, посланника Хиджаза в СССР. Он прибыл в Москву 2 октября 1924 г. и уже 4 октября был принят заведующим Протокольным отделом НКИД СССР Дмитрием Тимофеевичем Флоринским. По иронии судьбы, в тот же день король Хусейн отрекся от престола и новым королем Хиджаза стал его сын Али. В аналитическом обзоре состояния отношений СССР с Хиджазом за октябрь-декабрь 1924 г., подготовленном подотделом Ближнего Востока НКИД СССР, отмечалось в связи с этим следующее: «Так как имелись опасения, что новый король изменит под давлением англичан свою политику в отношении СССР, коллегия НКИД решила в срочном порядке провести церемонию вручения верительных грамот арабским посланником. И тем самым поставить новое правительство Хиджаза перед свершившимся фактом формально законченного обмена диппредставителями между СССР и Хиджазом» (23).

9 октября 1924 г. X. Лотфалла был принят М.И. Калининым и вручил ему верительные грамоты, подписанные королем Хусейном. Поскольку к этому времени король Хусейн уже отрекся от престола, то заведующий Протокольным отделом НКИД заявил Х.Лотфалле, что правительство СССР считает, что вручение им грамот и аккредитация состоялись 4 октября.

10 октября 1924 г. хиджазский посланник направил ноту наркому иностранных дел СССР с извещением, что получил телеграмму от короля Али, датированную 9 октября, подтверждающую его, Х.Лотфаллы, назначение при советском правительстве в качестве посланника Хиджаза (24). В тот же день нарком СССР подтвердил получение этой ноты (25).

Архивные материалы свидетельствуют, что акцент в своих беседах с руководством НКИД СССР X. Лотфалла ставил на планах создания «Великой Аравии» и «торопил Москву» с принятием «конкретных решений о совместных действиях на Востоке» (26).

Заведующий подотделом Ближнего Востока НКИД СССР С. Пастухов, информируя К.Хакимова о содержании бесед с Х.Лотфаллой, писал, что «восточная политика Советского правительства», как об этом говорилось посланнику Хиджаза, «основана на сочувствии к национально-освободительным движениям» и их безусловной поддержке. «В Аравии, — подчеркивал С. Пастухов, — мы заинтересованы в национальном объединении арабов, в создании единого и сильного арабского государства. Таким образом, — резюмировал он, — наши интересы совпадают с интересами арабов, и политическое сотрудничество может дать благоприятные результаты для обеих сторон» (27).

Ситуация в советско-хиджазских отношениях складывалась в целом неплохо. И вдруг, 29 ноября 1924 г. НКИД СССР получил от X. Лотфаллы ноту с совершенно неожиданным для Москвы сообщением. В ней он официально информировал советскую сторону о том, что «в дальнейшем местом его постоянного пребывания будет не Москва, а Рим», где он также был аккредитован в качестве посланника Хиджаза. 3 декабря 1924 г. X. Лотфалла нанес прощальный визит наркоминделу СССР и 4 декабря покинул Москву. Такой спешный отъезд несколько шокировал советское руководство. И полпреду СССР в Джидде поступило указание «срочно разобраться в причинах столь неожиданного поведения Хиджаза». 9 декабря К. Хакимов телеграфировал в НКИД, что в соответствии с поручением встречался с королем Али и имел с ним беседу по вопросу об отъезде хиджазского посланника из Москвы. Ссылаясь на заявление короля, К.Хакимов сообщал, что X. Лотфалла, дескать, «покинул Москву без ведома короля», что его отъезд никак не связан с какими-либо изменениями в отношениях между СССР и Хиджазом, и что «в ближайшее время X. Лотфалла будет заменен» (28).

Несмотря на такие заявления, причины для охлаждения отношений между СССР и Хиджазом все же были. И главная из них — отрицательная реакция Москвы на просьбу хиджазского правительства о предоставлении займа в размере 300 тыс. фунтов стерлингов, сроком на два года (с просьбой о предоставлении займа хиджазское правительство обращалось к СССР трижды: 20 ноября 1924 г., 3 апреля и 28 июня 1925 г.). В письме К.Хакимову от 20 ноября 1924 г. наркоминдел СССР отмечал, что никакого займа советское правительство королю Хиджаза давать не намерено (29). Разъясняя королю такую позицию Москвы, К. Хакимов давал понять, что переговоры по данному вопросу были сорваны, дескать, самим хиджазским правительством, допустившим оскорбительный для СССР отъезд из Москвы X. Лотфаллы; и причина срыва переговоров, подчеркивал он, не устранена.