Ардагаст, царь росов

Между деревьев тут же выросла серая косматая громада с еловым стволом в руке. Сарматы, ехавшие впереди, взялись за копья и луки. Шишок, однако, досадливо замахал руками, потом выбрался на берег, вырос по грудь серому, с разбегу бросился на него, увернувшись от ствола, обхватил противника за пояс, да и швырнул на лёд реки. Проломив лёд, великан стремительно уменьшился в росте и с трудом выбрался из воды. Следом вылез рассерженный водяной, и они с Шишком под дружный хохот людей и хихиканье высунувшихся из полыньи русалок принялись лупить незадачливого драчуна. А потом ещё и заставили расчистить на берегу путь в обход полыньи.

Но обычно с лесными хозяевами люди ладили — за этим тщательно следили Вышата с Миланой. Деревьев ратники зря не рубили, для костров обходились хворостом, дичь без нужды не изводили. На пеньках оставляли жертвы — хлеб да горшки с выпивкой, на ветвях — бусы и холсты для лешачих. Без труда справлялись с чертями, вылезавшими из болот, отгоняли их — кого заклятьями, кого крепкой лесной руганью, а нескольких самых нахальных догнал и загрыз Серячок.

Гораздо опаснее были упыри, которых в этих безлюдных лесах оказалось на удивление много. Годами лежавшие недвижно в своих безвестных могилах, они теперь, зачуяв людскую кровь, выбирались из них и по ночам шатались вокруг стана, подстерегая зазевавшихся ратников. Наутро в лесу находили трупы — с прокушенными шеями, а то и наполовину обглоданные, и только хорошенько приглядевшись к следам зубов, можно было понять, кто загрыз — упыри или звери. Мёртвых сжигали, чтобы те сами не стали упырями, а на живых мертвецов устраивали настоящую охоту. Здесь опять-таки очень помогал Серячок, хорошо вынюхивавший и раскапывавший упырьи логова. Иные венеды предлагали откупиться от упырей жертвами, но тут Вышата был непреклонен: «Нечисть изводить надо, а не прикармливать — так велит Огненная Правда!»

Ещё больше докучали волки, особенно после того, как рать вышла на водораздел и стала рубить просеку. Волки были тут необычные: на редкость наглые, хитрые и смелые, не боявшиеся даже огня. Нападали они и днём и ночью, в одиночку и стаями. Воровали не только еду, но и то, что волку вроде бы не нужно — к примеру, оружие. Резали коней, но людей поначалу не трогали. По ночам нельзя было заснуть от доносившегося со всех сторон воя. Серячок сердито откликался, потом что-то тихо выл своему хозяину, а тот озабоченно шептался с Вышатой и Миланой. Те, впрочем, по-звериному и сами понимали.

По совету волхвов Ардагаст приказал не убивать волков без крайней нужды. Но разве удержишь степняка, у которого волк загрыз коня, от мести зверю? После очередного нападения на стан утром нашли несколько трупов, пронзённых стрелами: трёх волков и... двоих парней в серых кафтанах и накидках из волчьих шкур. Вышата, взглянув, покачал головой:

— Всё. Теперь между нами и нурами — кровь.

— Тем лучше! — рассмеялся Андак. — Эти нуры — трусы, не смеют даже напасть в человеческом обличье. Так воинам росов нечем будет похвастать.

— Они и людьми не храбрые, — презрительно скривилась Саузард. — Прятаться по лесам, нападать оттуда и отсиживаться в городках — вот и вся их война. А дань с них всякий раз нужно брать с боем. «Сколько волка не корми, он в лес смотрит» — так говорят у венедов. Верно, Всеслав?

— Волки они и есть, — неожиданно горячо поддержал её дрегович. — Их молодые воины волками оборачиваются и на наши сёла нападают. Скот режут, девок крадут.

— Вот и покончим с этим зверьем, — хищно произнесла царевна, поигрывая кистью на рукояти акинака. — Сожжём все их городки, переловим всех, кто уйдёт в леса, — тут нам помогут наши ведуны. Кто не сдастся — перебьём, остальных уведём на юг. Тогда весь лес нас будет бояться!

— Я пришёл сюда собирать дань, а не охотиться за рабами. Фарзой послал меня покорять племена, а не истреблять их, — отчеканил Ардагаст, глядя в лицо царевне, и обернулся к Всеславу: — А ты с дружиной попробуй поймать живым хоть одного оборотня. Да возьмите с собой Неждана Сарматича или кого-нибудь из молодых росов, они лучше вас арканом владеют.

На другой день к обеду дреговичи приволокли к царю пятерых связанных волков. Лицо Всеслава сияло довольной улыбкой.

— Вот, загнали мы большую стаю в яр. Многие успели наверх выкарабкаться, а тут появился над яром, — юноша понизил голос, — сам Белый Всадник. Молодой такой, всё на нём белое, даже кольчуга, и волосы белые — не седые, а...

— Вроде твоих, — усмехнулся царь.

Воины закивали. Немало из них уже видело в этих лесах неведомого бога. В схватки он не вмешивался, но видно было, что нечисть его боится. Не раз он выводил тех, кто заблудился в незнакомых дебрях и отчаялся уже выйти к войску. А дрегович продолжал:

— Увидев его, волки заскулили. Тут мы и повязали. Пусть теперь Вышата разберёт, кто из них ненастоящий.

Волхв внимательно посмотрел в глаза зверям, потом подошёл к матерому волку с седеющей шерстью, пошарил у него на брюхе, нашёл под густой шерстью чёрный кожаный пояс и с заклятием разрезал его. Задрожал, словно над костром, воздух — и вот уже на снегу лежит вместо зверя связанный по рукам и ногам пожилой, с проседью в бороде мужик самого смирного вида. Милана точно так же разрезала пояс и на молодой волчице — и та обернулась стройной девушкой в белой разукрашенной свитке и белом, расшитом цветными греческими бусами кокошнике. Ардагаст велел развязать пленников. Поднявшись, мужик стоял с опущенной головой. Волколачка выпрямилась, смело взглянув в лицо царю:

— Ты и есть тот окаянный нечестивый царь Ардагаст? Не взять бы нас твоим холопьям, если бы не Ярила, бог наш волчий.

— Что же это он вас так разлюбил? — усмехнулся Зореславич.

— А может, он нашу верность испытать решил? Ну что, отца передо мной мучить будешь или меня при нём бесчестить? Сам поглумишься или всей дружине меня отдашь? Только зря всё это. Предадим племя — нам тогда ни среди людей, ни среди волков места не будет. Лучше сделай с нами то, что делал со святыми жрецами. Они нас в светлом Ирии встретят, а ты со всей своей ратью в пекле будешь.

— Аты, волчица-красавица, меня, часом, не перепутала с моим дядей Сауаспом? — спокойно улыбнулся Ардагаст. — А святым твоим в пекле самое место. Если бы я хотел погубить вашу землю, то не шёл бы с войском, а погнал бы к вам из Дрегвы всю эту колдовскую свору.

— А бесчестить мой муж никого не будет, пока я здесь, — тоном ласковой пантеры проговорила Ларишка, обняв Ардагаста рукой за плечи.

— У него что, сил только на тебя хватает? Или он твоего меча кривого боится? — дерзко бросила пленница в лицо царице.

— Помолчи лучше, бесстыдница! — вмешался молчавший до тех пор мужик-оборотень. — Из-за тебя все наши беды. Влюбилась без памяти в будина, когда у нас с будинами и северянами немирье было. Ну, умыкнул бы он тебя тихо, так нет, свадьбы захотелось. Вот и обернул князь Волх весь свадебный поезд, двенадцать человек, волками на целый год. И где же он теперь, твой жених отважный? Сам-то нынче ноги унёс... А ещё лезет в вожаки вперёд меня, старейшины...

— Ты, батюшка, Будрыса ещё не знаешь! — вспыхнула волколачка! — Он сейчас половину стаи увёл от дреговичей. Если нас и не выручит, то отомстит. А ты, царь, его ещё узнаешь — когда его зубы твою шею перехватят!

— Ой, боюсь! — рассмеялся Ардагаст. — Один волколак за мной уже охотился — от Днепра и до Гиндукуша, гор Индийских. И был он не серый, как вы, а чёрный.

— Неужели ты Сауархага одолел? — недоверчиво проговорил мужик. — Его, злодея, говорят, и оружие не брало.

— Это ваши копья да стрелы не брали. А мой меч так взял, что дядя мой даже обернуться до конца не смог, с волчьей головой в пекло ушёл. Если вру — пусть он сам по мою душу явится!

— Храни нас Ярила от него, живого и мёртвого! — вздрогнул мужик.