Археология, история и архивное дело России в переписке профессора Д.Я. Самоквасова (1843–1911)
Шрифт:
Того же содержания – его превосходительству Дмитрию Яковлевичу Самоквасову.
Подписал: гр. А. Бобринский.
РА ИИМК. Ф. 1. Оп. 1887 г. Д. 69. Л. 261.
Рукописный отпуск с оригинала
на бланках ИАК №№ 52, 53.
9 июля 1906 г.
Петергоф – Москва.
Спешу откликнуться, глубокоуважемый Дмитрий Яковлевич, на письмо Ваше от 3 июля. Не буду рассказывать, как рад и польщён был длинным Вашим ответом. Скажу только одно: прошу не оставлять меня и впредь Вашими указаниями. Ежели где viribus unitis res parvae crescunt, [126] то это в деле археологии, и ежели Вы, господа опытные исследователи, не станете
126
Лат.: От сложения сил растут и малые дела.
Обращаюсь затем к Вашему письму. Где находятся предметы византийского искусства, найденные Вами в Александровском уезде? [127] Вероятно, в Эрмитаже, но где именно? При этом позвольте заметить, что я не назначен директором Эрмитажа, но только председателем Археологической комиссии, посему бессилен по отношению к золотым предметам, остающимся в кладовых Эрмитажа. Могу только обещать одно, что на будущее время, при распределении добытых раскопками или случайно найденных вещей между музеями России – буду осторожен, постараюсь не разъединять находок одной и той же местности и (между нами) направлять не в Эрмитаж всё то, что рискует попасть в кладовые. Московский Исторический музей ещё довольно богат пустыми помещениями, чтобы найти место для новых находок на многие годы.
127
В 1883 г. Д. Я. Самоквасов в районе днепровских порогов и острова Хортицы разведал несколько крупных групп курганов. На одной из них, в окрестностях села Новогригорьевки Александровского уезда Екатеринославской губернии произвёл по поручению Императорской Археологической комиссии раскопки (2 больших, 26 средних и малых курганов, 9 погребений без насыпи). См.: Самоквасов Д. Я. Могильные древности Александровского уезда Екатеринославской губернии // Труды VI Археологического съезда в Одессе. 1884 г. Т. I. Одесса, 1886. С. 189–207. Отд. оттиск: Одесса, 1886. 19 с.
За последние годы моя Комиссия de facto обратилась как бы в поставщика Эрмитажа. По положению же своему ей эта роль не предписана. По закону, государь указывает предметы, которые должны поступать в Эрмитаж. Остальные распределяются между музеями России. Как видите, простор большой и с будущего года думаю уже вступить в этом отношении на несколько иную дорогу. К тому же я лично так пристрастился к камню и бронзе, что могу только опасаться, не придаю ли слишком много значения тому, что, может быть, до сих пор считалось, как Вы говорите, хламом.
Мысль Ваша о поручении одному из членов Комиссии специального изучения, исследования и обнародования древностей центра России (скифо-славянской [эпохи]) хороша бесспорно и очень, но осуществление [её] затруднительно. Исходатайствовать что-либо новое – ох, как трудно! Но, думаю, что ежели на предстоящем съезде удалось бы выработать нечто в виде соглашения между нашими разными Археологическими обществами и учреждениями, то можно было бы в принципе решить, где сосредоточить собирание сведений и исследование Центральной России, и возложить издание этих материалов хотя бы на Археологическую комиссию, открыв широко [её] двери всем заинтересованным в деле и желающим сотрудничать в нем. Следовало бы выработать план, поставить более или менее определённые рамки (а то скифы-сарматы-славяне простираются чуть не от Кавказских гор до Финского залива), отметить те вопросы, на которые желательно получить ответы и затем приступить к делу, издавая это сочинение хотя бы более или менее срочными выпусками. Всё это требует, конечно, дружного обсуждения на съезде. Возможно ли это?
Вы пишите, что думаете навестить нашу Смелу. [128] К крайнему сожалению, я не могу там быть до октября месяца, а без меня Вам никто ничего не покажет и не расскажет, так как я один в семье занимаюсь археологией и никто другой ничего о моих раскопках не знает и передать не сумеет. К тому же почти всё мое собрание в Петербурге, где я собираюсь его издать в виде приложений к отчётам Археологической комиссии. Такие приложения будут первым шагом к новому направлению в трудах Археологической комиссии. Это моё издание явится в свет не ранее будущего года. Ежели Вам нужны подробные сведения о моих раскопках, то я могу Вам выслать мои дневники в грубом виде, хотя и переписанные более или менее начисто и потому удобные для прочтения. Только предупреждаю – это несколько тетрадей. Раскапывал я очень добросовестно, следуя точно Вашей инструкции (печатной), около 60 курганов, и нашёл много интересного: каменные орудия всякого рода; бронзовые предметы; многие глиняные урны и горшки; железо; костяные вещи; наконец, некоторые предметы греческого искусства (терракотовый сосуд, зеркало, золотые бляшки и т. п.) и, между прочим, костяной набалдашник палки, искусно выделанный в виде львиной головы, и прекрасный цилиндр из халцедона с отлично гравированным на нем конём (при седле), над которым гравирована египетская или ассирийская фигура известного типа в виде [в оригинале письма следовал рисунок]. Всё это ясные указания на обширные торговые сношения, но какого времени? Кажется, это всё древнее монет, находимых крестьянами на полях; из них
именно: Антонина, Фаустина и Птолемея (incertum [129] которого именно).128
В этом селе в Черкасском уезде Киевской губернии располагалось родовое имение одной из ветвей рода графов Бобринских. Вокруг него А. А. Бобринский производил свои археологические исследования. См. его кн.: Курганы и случайные находки близ местечка Смелы. Т. I–III. СПб., 1887–1901.
129
Лат.: Не обретаю.
Наконец, мной приобретено собрание предметов из курганных раскопок в Полтавской губернии, где также встречаются образчики греческого искусства. Эти раскопки (полтавские) будут предметом другого прибавления к изданиям Археологической комиссии, но и о них могу Вам доставить подробные сведения, ежели пожелаете.
На этом заканчиваю это послание. Ежели несколько затянулось, не взыщите. Ежели оно застигнет Вас врасплох на раскопках, то позвольте от души пожелать Вам успеха – или вернее – прежнего успеха.
Примите уверение в искреннейшем уважении и преданности.
А. Бобринский.
ОПИ ГИМ. Ф. 104. Д. 26. Л. 102–106.
Писарская копия.
1910 г.
… 4. Самоквасов Д. Я. Раскопки древних могил и описание, хранение и издание могильных древностей. Москва, 1908.
130
Тетрадь из архива А. А. Бобринского, озаглавленная «Отзывы о книгах по археологии», содержит краткие аннотации и оценки изданий, прочитанных председателем ИАК.
Маститый археолог сердится. Всю жизнь твердил Дмитрий Яковлевич, что археологические находки следует выставлять в музеях и издавать в описаниях, группируя предметы по могилам, а не по их художественному тождеству, как ныне принято.
Но его голосу не внемли и в результате – наши музеи и издания «мало полезны историку».
«Бесполезно для историка большинство археологических материалов, хранящихся в Императорском Эрмитаже. Копали могилы естествоиспытатели и археологи; первые искали в могилах костей, интересных для антропологии; а вторые – бытовых изделий; но те и другие, за немногими исключениями, обращали одинаково ничтожное внимание на устройство могил, а потому … ныне правительственные и общественные музеи и частные собрания древностей представляют собой хранилища материалов, непригодных для историка».
Дмитрий Яковлевич местами [131] не совсем справедлив. Едва ли правильно укорять Императорскую Археологическую комиссию в том, что она «мало обращает внимания на бытовые материалы местного производства, открываемые в могилах», или пенять на неё за то, что она прислала в Императорский Русский Исторический музей «татарина, погребённого на медной бляхе» – вещь для публики показная, но не интересная (sic!) для русского историка!
По поводу коллекций К. И. Ольшевского [132] и той путаницы, в которой предметы этого собрания выставлены в Императорской Эрмитаже, укоры графини П. С. Уваровой по адресу Эрмитажа не заслужены. Как лицо, служившее посредником при приобретении собрания Ольшевского у собственников коллекции, могу засвидетельствовать, что в последнее время до продажи её и до смерти Ольшевского, коллекция хранилась во Владикавказе в самом плачевном беспорядке, без правильных описей, без дневников. Часть вещей Ольшевский уже раздарил знакомым и посетителям.
131
Слово «местами» дописано автором сверху строки.
132
Казимир Игнатьевич Ольшевский (?–1894) – инженер, проработавший большую часть жизни на Северном Кавказе; там по примеру А. С. Уварова и Р. Вирхова увлёкся как археолог-любитель раскопками, скупал находки древностей у местных жителей; таким путём собрал во Владикавказе богатую коллекцию древностей, поступившую по его кончине отчасти в Эрмитаж, отчасти в московский Исторический музей. Член-корр. ИМАО (1880). См. о нём в кн.: Уварова П. С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни. М., 2005. С. 144–146, 153 (здесь отмечено как богатство собрания Ольшевского, так и хаотичность его раскопок).
А.Б.
… 29. Описание документов и бумаг Московского архива министерства юстиции. Кн. 15. (Москва, 1908).
Систематичная номенклатура бесчисленных столбцов Разрядного приказа XVII века. Многие из них представляют несомненно большой исторический интерес. Беру наудачу года 1632–1633. «Документы, касающиеся прибытия из Англии через Архангельск в Москву полковника Томаса Сандерсона с полком и отправки их в Смоленск в полки боярина Михаила Борисовича Шеина и друг.[ое] …»