Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь
Шрифт:
– Тогда почему первым напали на старого хрыча Пелла?
Я открыл рот, спохватился – и закрыл.
– Интересная мысль.
– И потом, – продолжала она, – разве не хорошо, что за этим следит больше людей? Судя по тому, что ты мне говорил, твари с той стороны не любят толп.
– Как правило, так, – кивнул я. – Только вчера это место вовсе не выглядело вымершим, когда показался фобофаг.
– Ты считаешь, он появится прямо перед всеми этими людьми? – спросила она.
– Мне кажется, толпой его не отпугнуть. Я думаю, если случится что-нибудь плохое, то чем больше народа окажется
Светло-золотые брови Мёрфи сдвинулись к переносице.
– Что ты в этой связи предлагаешь?
– Гарантий никаких, но мне кажется, нам придется ждать наступления темноты.
– Почему?
– Потому что после наступления темноты эта тварь сильнее.
Мёрфи нахмурилась:
– Думаешь, Пелл поэтому пережил нападение? Ведь было еще светло.
– Схватываешь на лету, – хмыкнул я. – Но если исходить из этого, у нас еще есть немного времени для работы.
– Что нужно сделать?
– Расставить кое-какие обереги, – ответил я.
– Как у тебя дома?
Я покачал головой:
– Не такие сложные. Времени нет. Я не могу окружить это место рвом с водой, но, пожалуй, могу сплести кое-какую сеть, которая даст нам знать, где и когда сюда заявится кто-то из Небывальщины. Только мне для этого придется обойти большую часть здания.
Она кивнула.
– Правда, это вряд ли решит проблему наличия толпы. – Я поморщился. – У тебя нет знакомых в пожарной охране?
– Кузен, – ответила она. – А что?
– Здесь посетителей наверняка больше нормы. Может, если пожарные инспекторы узнают об этом столпотворении, они хотя бы часть народа отсюда выгонят. Нам нужна толпа – но не больше той, которая соблазнила бы убийцу.
Она кивнула:
– Займусь этим.
– И вот еще что. Понимаю, что это маловероятно, но полицейские ищейки ничего не нарыли? Или медэксперты?
– Вскрытие ничего не дало. Они не доверили его Баттерсу. Проводил Бриош, и он не нашел ничего особенного.
– Естественно, – вздохнул я. – А что Грин?
– Строит теории. Но намекнул, что нападение могло быть подстроено с целью привлечь к конвенту больше внимания.
– Немного цинично, – заметил я.
– Грин не верит в чудеса, – сказала Мёрфи. – Он серьезный, опытный следователь и во всем ищет основательную подоплеку. Если он допустит, что убийство совершил какой-то псих, это не даст ему практически никакой зацепки. Поэтому он цепляется за соломинки и надеется найти хоть что-нибудь знакомое, чтобы с помощью этого быстренько прищучить убийцу.
Я хмыкнул:
– Кажется, понимаю.
– Ему не позавидуешь, – кивнула Мёрфи. – Не могу сказать, чтобы он мне особенно нравился, но он коп, и он в сложном положении. Скорее всего, здесь он ничегошеньки не в состоянии поделать. И сам он еще этого не понял.
Она сделала легкое ударение на последней фразе – там содержалось нечто, болезненное для нее самой.
Мёрфи приходилось оказываться в ситуациях, подобных той, в какой оказался Грин, когда происходило что-то дикое, лишенное видимой логики. В первый раз она столкнулась со сверхъестественным, когда работала простой патрульной.
Позже, когда ее произвели в детективы, это сослужило ей хорошую службу, потому что она уже понимала, как мало знает. У Грина не имелось и этого. Мне даже вспоминать больно, как она мучилась тогда от бессилия.– А ты? – спросил я. – Ты ничего не заметила, заслуживающего упоминания?
– Пока нет. Хотя кто-нибудь здесь наверняка знает что-нибудь полезное, даже если сам еще этого не осознает. – Она вдруг склонила голову набок и посмотрела на меня. – Постой. Ты что, меня спрашиваешь?
Я пожал плечами:
– Мёрф, ты ведь навидалась столько такого, чем не всякий чародей может похвастаться. Я думаю, ты способнее, чем сама полагаешь.
Она посмотрела на меня еще более внимательно:
– Что ты хочешь этим сказать?
Я снова пожал плечами:
– Хочу сказать, ты уже попадала в такие передряги. Ты знаешь, на что это похоже – когда вокруг шныряет что-то такое, странное. Это ощущение более или менее одинаково. Ты узнаешь его, когда почувствуешь.
– Чего? Я, получается, теперь все равно что чародей?
Я ухмыльнулся:
– Ты просто смекалистая штучка, Мёрф.
– Штучка? – угрожающе переспросила она.
– Пардон, – поправился я. – Полицейская штучка.
– Вот так-то лучше, – сказала она.
– Просто не игнорируй свои инстинкты, – посоветовал я. – Они тебе не зря даны.
Последних слов Мёрфи, правда, не расслышала, потому что резко повернула голову в сторону и, слегка прищурившись, устремила взгляд своих голубых глаз на мужчину, который покинул зал и плавно зашагал по коридору.
И тут Мыш негромко зарычал.
– Кто это? – тихо спросил я у Мёрфи.
– Дарби Крейн, – так же вполголоса отозвалась она.
– А-а, – кивнул я. – Режиссер ужастиков.
Мыш снова зарычал. Мёрфи и мой пес, не сговариваясь, двинулись следом за Крейном.
К чему противиться неминуемому? Я тронулся с места прежде, чем Мыш выдернул мне руки из плечевых суставов.
– Слушай, не побеседовать ли нам с ним?
– Думаешь, стоит? – спросила Мёрфи.
– Говори ты. Я поддержу, если что.
Она кивнула, не оглядываясь.
– Будьте добры. – Не сбавляя шага, она врезалась в компанию фанатов. – Разрешите пройти.
Мы пытались прорваться сквозь толпу, но это было все равно что бежать по грудь в воде. Чем быстрее ты пытаешься двигаться, тем сильнее сопротивление. Крейн, мужчина среднего роста, в брюках в обтяжку и темном блейзере, скользил в толпе с ловкостью угря. Мёрфи шла передо мной, пробивая дорогу; я же использовал преимущества своего роста, чтобы не потерять Крейна из виду.
Все же он здорово опередил нас, первым подойдя к лифтам. Когда мы вырвались на относительно свободное пространство, двери лифта уже раздвинулись. Мёрфи поспешила вперед, коротко оглянулась на меня через плечо и сделала выразительное движение подбородком в сторону лифта.
Я расплылся в ухмылке. Случается, я просто бешусь от того, что современная техника отказывается работать в присутствии чародеев. Но бывает, что эти же проблемы могут и позабавить.
Я приложил совсем небольшое усилие, сконцентрировал мысли на лифтах и прошептал: