Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

Тот послушно протянул ему автомат. Фитц ловко отстегнул рожок, передернул затвор, выбросив находившийся там патрон, и сунул все это в сугроб на обочине – вместе с собственным оружием.

– Какого хрена? – удивился обезоруженный стрелок и легонько толкнул Фитца в грудь.

Фитц врезал ему кулаком по физиономии с такой силой и скоростью, что это удивило даже меня, а уж я-то повидал драк на своем веку. Тот плюхнулся в снег и остался сидеть, ощупывая руками сломанный нос.

– Некогда тупить, – бросил Фитц. – Ну-ка все, гоните пушки. Или хотите объяснить ему, зачем пытались упечь нас всех за решетку?

Остальные отнеслись к приказу без особого энтузиазма, но оружие отдали. Фитц разрядил все, сунул в сугроб и приказал хорошенько забросать снегом.

– Но это же глупо, чувак, – сказал один из юнцов. – Если хоть один из этих волков нападет на наш след, нам нечем будет обороняться.

– Если хоть один из этих волков проследит за нами, нам на хвост сядет Леди-Оборванка, а против нее никакие автоматы не помогут, – огрызнулся Фитц. – Утрамбуйте снег как следует. А теперь разгладьте. – Он повернулся к типу, которого только что ударил, и сунул ему в руки комок чистого снега. – Приложи к носу. Надо остановить кровотечение. Ты же не хочешь оставлять за собой кровь, если у тебя есть выбор.

Сидевший в снегу юнец выглядел изрядно напуганным и послушно исполнил все, как велел Фитц.

– Что делаем? – поинтересовался другой стрелок. Ростом ниже остальных, он говорил не вызывающе – просто спрашивал.

– Тачка угнана. По ней нас не найдут, – объяснил Фитц, отряхивая руки от снега. – Даже если завтра наступит весна, сугроб растает не раньше чем через несколько дней, а значит, оружие найдут тоже не сразу. Если повезет, их вообще друг с другом не свяжут.

– Это когда еще будет, – пробормотал коротышка. – А мне хотелось бы до утра дожить.

Фитц почти улыбнулся:

– Хочешь разгуливать по улицам гребаного Чикаго с оружием в руках? С тачкой у нас еще была возможность его спрятать. Но не здесь.

Коротышка понимающе кивнул:

– Но хоть нож-то я могу себе оставить?

– Не на виду, – ответил Фитц и склонил голову набок, прислушиваясь. Вообще-то, в ночном Чикаго сирены – дело заурядное, но на этот раз они слышались громче, ближе, выделившись из общего фона ночных шумов. – Пошевеливайтесь, ребята.

Фитц сунул руки в карманы своего довольно легкого пальто и зашагал прочь. Остальные потянулись за ним.

Я шел рядом с Фитцем, изучая его. Поведение этого парня после боя произвело на меня большее впечатление, чем непосредственно во время схватки. Направить автомат в нужную сторону и нажать на спусковой крючок – дело нехитрое, это любой дурак может. А вот сохранять спокойствие и рассудительность сразу после автомобильной аварии, взвешивать возможные последствия, принимать оптимальные решения, преодолевая при этом сопротивление подчиненных, – такое дано не каждому. Хотя нападение было осуществлено достаточно дилетантски, глупым я бы его не назвал, и действия Фитца в условиях, сложившихся в результате внезапного вмешательства в его планы сэра Стюарта, представлялись настолько идеальными, насколько это вообще возможно.

Фитц продемонстрировал отменную сообразительность в сложной обстановке, показал себя прирожденным лидером, и у меня сложилось неприятное впечатление, что он не наступит на одни грабли дважды. Он сделал все, что от него зависело, чтобы убить нескольких самых близких мне людей. Мозги и решительность – опасное сочетание. Да, его необходимо нейтрализовать при первой возможности.

Я шел за ними по морозу, которого больше не ощущал, попутно практикуясь в искусстве исчезания. Я запрыгивал вперед, потом назад, к ним за спину, потом вправо, влево – и все это время старался не обращать внимания на светлеющее небо.

Что-то очень беспокоило меня в этом рыжеволосом парне.

Ведь он знал, что копы уже в пути, сигнализация магазинчика верещит как резаная, знал, что его спутники обескуражены и изранены, так какого черта он не пожалел нескольких драгоценных секунд на то, чтобы разрядить оружие? В условиях, когда каждое мгновение на вес золота? Зачем он это сделал?

Я задавал себе вопрос: поступил бы я так же на его месте? И зачем? Единственный ответ, который приходил мне в голову, гласил: только затем, чтобы не пострадал тот, кто рано или поздно найдет это оружие. Фитц пытался изрешетить пулями маленький чикагский домишко – а вместе с ним, учитывая убойную силу пуль, и несколько соседних – и при этом, избавляясь от улик, принял необходимые меры безопасности… Противоречие какое-то.

Любопытно.

Еще любопытнее показалось мне то, что я вообще обратил на это внимание. Обыкновенно, когда кто-то покушается на моих друзей, я мгновенно заношу его в список первоочередных целей на уничтожение и стараюсь сделать его жизнь предельно дискомфортной до тех пор, пока он не перестанет представлять собой угрозы. И, как правило, это не мешает мне спать спокойно.

Но на сей раз, черт подери, я не мог броситься в драку очертя голову. Конечно, на сей раз те, кто угрожал моим друзьям, не угрожали мне самому. Ни Фитц, ни его команда не могли причинить мне никакого вреда, если только не собирались гулять так до самого восхода солнца, да и я, собственно, тоже не представлял для них никакой опасности. В нормальном состоянии я бы весь кипел в присутствии людей, пытавшихся убить моих друзей. Но теперь…

Мы абсолютно не угрожали друг другу. Надо признаться, это изрядно мешало поддерживать необходимую степень кипения.

Фитц вел свой отряд по заснеженным улицам, задержавшись только раз – чтобы проверить состояние расквашенного им носа. Снежный компресс помог остановить кровотечение, но парень совершенно одурел от боли. Другие тоже не вышли из передряги невредимыми, хотя отделались травмами полегче. Поэтому Фитц сделал еще одну остановку у небольшого ночного магазина, из которого вышел с бутылкой воды и большим пузырьком болеутоляющих таблеток. Пузырек он сунул в руки недоверчивому коротышке, наказав раздать каждому по двойной дозе и двигаться дальше.

Им потребовался почти час, чтобы выйти из Бактауна и направиться в Саутсайд. Многие до сих пор полагают, что Саутсайд представляет собой что-то вроде экономической пустыни, по которой проходит демилитаризованная зона враждующих гангстерских кланов. Это вовсе не так – по крайней мере, не везде. Есть, конечно, кварталы, куда лучше не заходить в одежде не того цвета или с кожей не того цвета, но они скорее являются исключением, а не правилом. Большая часть Саутсайда довольно разнообразна, значительная его территория занята всякими производствами, и Фитц со своим избитым пешим воинством направился к заброшенной фабрике на краю промзоны.

Она занимала целый квартал – здоровенное здание высотой всего два этажа, зато площадью в несколько акров. Снегоочистители сгребали снег к его стенам – о необходимости прохода и проезда в пустующий дом речи не шло, – так что сугробы окружали здание крепостной стеной. Фитц и его команда перебрались через эту стену в месте, где кто-то вырубил лопатой подобие ступенек. Через покрытую толстым слоем снега стоянку вела узкая протоптанная тропинка, – двигаясь цепочкой, они подошли к дверям, запертым на цепь, но Фитц полязгал стальными звеньями, и одна из дверей отворилась настолько, чтобы отряд юнцов – никто из них не отличался особо капитальной комплекцией – смог протиснуться внутрь.