Архонт росский

Тем не менее Алп-Барик пожалел, что послушался Ноама и не взял с собой родовую сотню. Сто умелых всадников перебили бы врагов, как уток. Интересно, кто посмел на него напасть? Не печенеги. Те не бьются пешими. Неужели русы? А может, это разбойники с севера, которых так любят нанимать в охрану византийские правители?

Ничего, скоро Алп-Барик это узнает. Когда застигнутые врасплох исмаилиты окончательно проснутся и обратят врага в бегство.

Но вышло иначе. Строй потомков Исмаила прорвался сразу в нескольких местах и в считаные мгновения.

Алп-Барик кинулся в бой не раздумывая. Сабля в его руке запорхала стрекозиным крылом…

И увязла в подставленном ребром щите. Кто-то сбоку взревел чужим лающим голосом, и через секунду сдавленный с трех сторон девятый сын могущественного шеда Еремии понял, что чувствует прижатая сапогом курица…

— Как она? — спросил Сергей, кивнув на бессмысленно шевелящую губами и подхихикивающую девушку.

Сейчас в ней не осталось ни малейшего сходства с Искорой. Все-таки не одно только личико делает красотку красоткой. На эту девку Сергей даже не взглянул бы. Хотя, может, дело в наркоте, которой ее угостили хузары. Верно говорили в его первой жизни: наркотики — смерть. Души, тела, красоты…

— Она в порядке, — сказал Дёрруд. — Но показывать ее хузарину не стоит. Догадается, что твоя жена — не настоящая.

— Стал бы я настоящей рисковать, — хмыкнул Сергей. — Хотя эту, если что, тоже было бы жалко.

— Ее родня знала, что может быть, — подал голос Милош. — И она тоже. Все согласились, и не за так. И не зря. Жива девка. И с богатым приданым теперь. Что со всем этим добром делать? — Милош окинул взглядом богато оборудованный шатер Алп-Барика. — Возвращать не будем?

— С чего бы? — удивился Сергей. — Добыча есть добыча. И все, что на хакановых муслим взяли, — тоже. Рубахи им оставьте. И штаны с сапогами. Раненых у них много?

— С дюжину наберется, — ответил уже Грейп. — Семеро до утра не дотянут. Добить?

— Зачем? Пусть помучаются. А вот похороним всех по их правилам. Я потом с их старшим поговорю.

— Нет у магометан теперь старших, — сказал Милош. — Храбрецы. Все легли.

— Тогда пусть выберут старшего из младших, — велел Сергей. — И я хочу, чтобы они присутствовали при нашем разговоре с Бариком. Видаки нам пригодятся.

— Сделаю, — кивнул Милош. — Там у них трое по-нашему немного понимают, и по-ромейски тоже.

— А по-хузарски, надо полагать, болтают все, если в Итиле служат. — Сергей снова глянул на девку. Вроде приходит в себя. Ну и ладно. — Дайте ей попить, и пусть поспит пока, — распорядился Сергей. — А с нашим героем-любовником мы снаружи поговорим. Милош, Грейп, организуйте. Дёрруд, если я дам знак, попугай его немного. Но не попорти. Мы его не физически, а морально покалечим, — сказал он по-ромейски.

Его не поняли, но переспрашивать не стали. Знали уже: вождь время от времени выражается непонятно. Но это он сам себе. Если им, то непременно все толково разъяснит.

— Вот ты какой, бабский крадун, — произнес Сергей по-хузарски, присаживаясь на корточки напротив пленника.

— Я — Алп-Барик! Немедленно меня освободи, иначе мой отец уничтожит и тебя, и весь твой род!

Сказано было по-настоящему гордо и с достоинством. А это очень непросто, когда стоишь на коленях, а могучий нурман держит тебя за волосы, задирая голову кверху. Так, чтобы торчащая вперед прежде ухоженная, а нынче грязная и спутанная бородка не мешала перерезать горло.

— Его отец — великий хакан Беньяху? — спросил Сергей по-хузарски у исмаилита, которого выжившие хузарские гвардейцы выбрали старшим.

— Нет.

Наемник хакана Беньяху тоже выглядел гордо. Может, потому, что ему оставили обувь?

— Тогда почему вы с ним?

— Так сказал тот, кто купил наши сабли.

— Что ж, это было хорошее приобретение, — сказал Сергей. — Ваши сабли стоят дорого.

— Но вы нас побили, — спокойно констатировал исмаилит.

— Нас было больше. И мы взяли вас врасплох. Значит, он не сын хакана? Это хорошо. Скажи мне, мохарим, как у вас поступают с теми, кто ворует чужих жен?

— Тот, кто похитил жену правоверного, подлежит смерти, — ответил исмаилит. — После оскопления. Но, — на всякий случай уточнил он, покосившись на Алп-Барика, — речь идет о жене правоверного.

— Хороший закон, — одобрил Сергей. — Мы другой веры. Да и он тоже. Но законы у нас схожи. Так и поступим. Только сначала…

— Ты не смеешь!.. — возмутился Алп-Барик.

— Заткни его, — попросил Сергей Тейта Болтуна, державшего пленника, и, когда мозолистая ладонь перекрыла рот Барика, продолжил: — Мы тоже отрежем ему все, что болтается. Позже. Сначала уши, нос, пальцы… Мои люди умеют сделать так, чтобы разбойник умирал долго, очень долго… Чтобы он молил о смерти, чтобы он мечтал о ней, как заблудившийся в пустыне — о глотке воды. Мои жены очень красивы. Многие их желают, и я хочу, чтобы его смерть стала предупреждением для таких, как он.

— Не думаю, что тебе стоит так поступать, — спокойно произнес исмаилит. — Его отец не хакан хузар, но он его брат, очень знатный человек. Если он разгневается, будет нехорошо.

— Нехорошо было бы, если бы я вас не настиг, — возразил Сергей. — А что до родства, то хакан русов — тоже мой родич. И я знаком со многими хузарскими воителями. И если ваш хакан хоть немного на них похож, то он тоже не одобрит действия этого бабского крадуна. Дёрруд, отрежь ему для начала уши… Нет, лучше большие пальцы. По нашему обычаю, — Сергей опять перешел на хузарский, — так поступают с недостойными. Чтобы там, — он показал на небо, — не достойный держать оружие прислуживал достойному.

Алп-Барику развязали руки. Но он не обрадовался. Забился, пытаясь вырваться. Тщетно. Убийца ухватил хузарина за большой палец правой руки, потянул кольцо лучника, пытаясь снять…

— Сначала палец отрежь, — посоветовал Тейт. — Проще будет.

Неизвестно, понимал ли Барик по-нурмански, но о сути сказанного догадался и замычал еще отчаяннее.

— Я забыл сказать: его отец не только могущественен, но и богат, — вновь подал голос исмаилит. — Очень богат.

Сергей сделал знак Дёрруду: не торопись.

Впрочем, тот и так не торопился. Вертел ножом перед глазами пленника и делал страшное лицо. Нет, не делал. Не требовалось. Природа уже одарила его всем необходимым для устрашения.

— Ты мне нравишься, мохарим, — сказал Сергей. — Заступаешься за того, кто навлек на вас беду, защищаешь его и ничего не спрашиваешь о том, что будет с вами.

— Все в руках Аллаха, — философски ответил гвардеец хакана.

— Этой ночью твой бог действует моими руками, — напомнил Сергей. — Так что о богатстве?