Аритмия

— Мирзоев, давно я не слышал в твоем лексиконе таких слов, — усмехается Рома. — Это Дарина, наша одноклассница.

— Привет! — здороваются парни наперебой.

— Паша.

— Дикий.

— Сидор.

— Приятно познакомиться, ребята, — вежливо отвечаю я.

Приятно ли… Большой вопрос. Но куда деваться.

— Новенькая, что ли? — ухмыляется самый взрослый из них. Тот, который Глеб Мирзоев.

— Дарина приехала из Новосибирска, — поясняет Беркутов. — Спортсменка, комсомолка и просто красавица.

— Что значит комсомолка?

— Забей, Дикий.

Мне становится неуютно. Компания доверия не внушает. Радует хотя бы то, что я знаю Рому и Камиля, который по обыкновению молчит.

— Дарина… Имя-то какое интересное, — произносит брюнет, разглядывая меня с ног до головы.

— Ну мы идем или че? — торопит амбал, стоящий чуть ниже.

— Пошли. Заодно и девушку до нужной квартиры доведем.

Не нравится мне все это.

— Двигаем, Беркут, я ща пальцы порву от пакета.

— Мирзоев, отвисни, — рыжий, скалясь, толкает друга.

— Залип.

От его взгляда у меня мороз по коже.

— Пошли, Арсений, к имениннику, — Рома берет меня под локоть.

— Ром, нет, — освобождаю руку и красноречиво смотрю на него.

— Даш, ты чего? Давай зайдешь на минуту, — хмурится он.

Не нравится мне его состояние. Не пойму, что не так.

— Я не хочу.

— Ну че ты, малыш, испугалась нас, что ли? — Глеб касается моей щеки и я, резко отпрянув, отступаю к стене. — Потешная такая…

— Блин, тоже хочу себе шары, подарите мне на днюху, — пожевывая жвачку, говорит «кепка».

— Детство в жопе заиграло?

— Пройти дайте, молодые люди! — раздается строгий голос за их спинами.

— Пардоньте!

— Экскьюземуа! — ржут они, расступаясь.

Мирзоев совсем рядом. Нарочно чуть ли не дышит мне в лицо, и это жутко напрягает.

— Девушка, а девушка, а как вас зовут? Можно познакомиться? — кричит рыжий женщине.

— Я в матери тебе гожусь, — отзывается она негодующе.

— А он у нас любит дам постарше, — гогочет амбал.

— У вас фигура огонь! — присвистывает рыжий. — Теперь точно спокойно не усну. Буду представлять картинки с вашим участием.

— Ну ты и олень, Сидор.

Они громко смеются, и Мирзоев толкает его в плечо.

— А че, зачетная ж баба. Заценил ее бампер?

— Ром… — беспомощно смотрю на одноклассника.

— Какого дьявола вы тут разорались? — слышу голос Абрамова и почему-то именно в этот момент наконец ощущаю себя в безопасности.

— О, именинник! А мы тут птичку поймали. Никак в клетку не загоним, — говорит Глеб, наматывая на палец прядь моих волос.

— Руки отваливаются, — бугай, нецензурно выразившись, первым движется в сторону Яна.

— Захлопнитесь уже и свалите все в квартиру, — командует он недовольно.

— Пошли, Глеб, — рыжий тащит товарища наверх. А за ним поднимается и Камиль, перед этим бросив на меня обеспокоенный взгляд.

— Брателло, хэпи бездэй!

Рома виснет на друге, но тот не особо настроен на объятия. Даже руки не удосуживается достать из кармана.

— Ясно. Не в духе, как обычно… Дахача не обижай, понял?

— Исчезни уже.

Рома, хохотнув, идет вслед за друзьями, и уже через минуту хлопок тяжелой металлической двери отгораживает нас от шумной компании. Оставляя наедине.

— Привет, — дрогнувшим голосом здороваюсь я.

Пока Ян спускается по ступенькам, пытаюсь успокоиться. Честно сказать, меня очень напугала эта случайная встреча с ребятами.

— Что ты тут делаешь, Арсеньева?

Последняя ступенька — и вот он стоит напротив. Мрачно взирает сперва на меня, а потом на ни в чем не повинные шарики.

— Я… — сглатываю. В горле страшно пересохло, как в пустыне. — Пришла тебя поздравить.

Как сложно-то. Трясусь словно осиновый лист на ветру, но заставляю себя выдержать его взгляд. Недобрый. Острый. Обжигающий холодом.

— С днем рождения, Ян…

Сердце колотится как ненормальное, но я, поборов стеснение, поднимаюсь на носочки и осторожно касаюсь губами его щеки. Совсем по-дружески и всего на секунду… но волнение тут же захлестывает меня жаркой волной.

Отодвигаюсь, хотя очень не хочется, и, смущенно улыбнувшись, протягиваю ему подарок.

— Надеюсь, тебе понравится.

— Зачем ты пришла сюда?

Его недоброжелательность снова сбивает с толку, но если в день нашего знакомства она была объяснима, то сейчас… мне этого не понять.

— Я просто…

— Уходи, — хладнокровно бьет своим равнодушием.

Неотрывно смотрю в его глаза и не могу поверить, что слышу это. Молчу, не в силах что-либо сказать. Да и что тут скажешь…

— Оглохла, Арсеньева? — прищуривается, внимательно вглядываясь в мое лицо. — На выход.

— Зачем ты грубишь мне? — опешив, спрашиваю я тихо, ощущая, как его слова ядом отравляют кровь.

— Тебя никто сюда не звал.

— Знаю, я лишь хотела тебя поздравить, — оправдываюсь поспешно.

Я к нему со всей душой, а он…

— Дьявол, Арсеньева, лет тебе сколько? — кривит красивые губы в усмешке и качает головой, еще раз взглянув на шары.

Стыд больно жалит щеки, и я все-таки опускаю глаза, ведь слезы-предатели сдержать не получается.

— А там что? — забирает коробку из моих ослабевших рук. — Пазл, наверное? Будем вместе собирать, м?

Откровенно насмехается надо мной.

— Что еще с тобой делать…

Хватает за куртку в области предплечья и дергает на себя. Так, чтобы мы оказались близко-близко друг к другу.

— Не надо так со мной, — шепчу, задыхаясь от обиды, осколочной гранатой разорвавшейся в груди.

— Проваливай. Иначе я передумаю и отведу тебя туда, к ним, — кивает в сторону квартиры. — Только учти, невредимой и запакованной ты вряд ли оттуда выйдешь.

Резко отпускает пальцы, и я, выпустив из кулака ленты, устремляюсь вниз.