Арийский миф в современном мире

Мало того, сегодня он с энтузиазмом обращается к археологии и вслед за эзотериками ищет прародину «европейцев» (очевидно, «белой расы») на Севере. Он безапелляционно называет Рюрика «русским», подхватывает уже известную нам идею о «великой русской цивилизации», якобы существовавшей задолго до Рюрика, и обвиняет в русофобии тех, кто не верит в таковую. При этом, побывав на раскопках трипольских поселений на Украине, он стал однозначно связывать трипольскую культуру со славянами: он нашел там «письменность» («черты и резы») и всерьез заявил, что «у нас была письменность» 6 тыс. лет назад. А посетив палеолитическую стоянку Костенки, он уверовал в то, что охотники на мамонтов были… пранародом индоевропейцев и что «мыслящий человек» произошел из Сибири. Все это он без доли смущения озвучивал в передаче «ГордонКихот» 19 сентября 2008 г. Он искренне полагает, что, создавая паранаучный миф, учит молодежь любить Родину.

В своих поисках глубокой древности Задорнов, разумеется, не мог пройти мимо Аркаима. Он всячески прославляет его как место, где, как он убежден, жили «наши предки». Правда, в отношении того, когда они там жили, он выражает гораздо меньше уверенности: он называет дату то 2500 лет до н. э., то «около 4800 лет назад», то 3000 лет до н. э. Он с восторгом неофита доказывает, что якобы благодаря Аркаиму удалось обнаружить потерянное звено истории русского народа. Ведь «корни славянских народов гораздо глубже уходят в историю, чем считает Запад». При этом, отождествляя «праславян» с «арийцами», он утверждает, что «арийцы в золотой век своей истории даже не воевали, пока оледенение Сибири их не заставило переселяться в Европу и на юг материка…».

Транслируя уходящий своими корнями к нацизму арийский миф, Задорнов уверяет, что в нем «нет ничего шовинистического, ничего коричневого». А Гитлер якобы «испоганил арийские символы». Зато теперь Задорнов рассыпается в благодарностях писателю С. Алексееву за то, что тот написал «увлекательный детектив» о предках (имеется в виду «Сокровище Валькирии»). Он называет его «настоящим историком» и даже подозревает, что тот якобы «занимался археологией». Одновременно Задорнов всеми силами хулит профессиональных археологов и историков, которые, якобы идя на поводу у зловредного Запада, злонамеренно принижают «великое открытие». Между тем сам Задорнов на наших глазах создает это «величие» путем искажения реальных фактов, добытых вовсе не писателями и сатириками, а профессиональными археологами. Реальные факты его мало интересуют. Поэтому из двадцати поселений, обнаруженных на Южном Урале, он не колеблясь делает «двадцать тысяч». Он восхищается тем, что в каждом жилище на Аркаиме находилась печь по выплавке металла. В этом он видит «мудрость» и «глубокие знания» предков. Ему невдомек, что выплавка мышьяковистой бронзы была губительной для здоровья людей, и он даже не задается вопросом о продолжительности человеческой жизни на Аркаиме (Задорнов 2009; Сыч 2009).

В ответ на рассмотренную выше передачу Гордона редакция РЕН-ТВ 26 апреля 2009 г. сочла нужным познакомить зрителей с документальным фильмом М. Задорнова и С. Алексеева «Аркаим. Стоящий у солнца». Фильм доказывал, что между Западом и Востоком всегда располагалась «третья (особая) цивилизация, ныне называемая Россией», культуру которой Алексеев безапелляционно называл «арийской». Фильм был не столько посвящен обсуждению археологических находок, сколько выстроен вокруг околонаучных рассуждений четырех комментаторов. Трое из них (М. Задорнов, С. Алексеев и К. Быструшкин) были далеки от археологии и имели весьма туманные представления о первобытном обществе, а четвертый (Г. Зданович), будучи профессиональным археологом, во-первых, оставался на заднем плане, а во-вторых, также больше говорил о величии Аркаима, чем об археологических раскопках и их реальных результатах. Выступавшие были увлечены космосом, звездами, моделью Вселенной, мудростью «предков-арийцев» и их «высокой духовностью», причем мысль участников передачи крутилась по кругу, и они постоянно повторяли друг за другом одни и те же пассажи. Фильм больше напоминал шаманское камлание или выступление проповедников, чем обсуждение научных проблем. В нем не было и речи о хозяйстве, бытовой культуре, социальной организации жителей Аркаима. Зрителям даже не показали ни одного раскопанного жилища. Вместо этого им несколько раз продемонстрировали одну и ту же унылую компьютерную графику. И оставалось неясным, какие именно конкретные данные лежали в основе глубокомысленных рассуждений участников передачи, тем более что, по их собственным словам, на памятнике было найдено удивительно мало древних вещей. Зато постоянно подчеркивалась мысль о том, что ученые якобы скрывают от народа добытые ими и так нужные тому факты.

Развивая эту тему, в своих интервью Задорнов набрасывался на ученых, работа которых, по его мнению, сводится к «зарабатыванию бабок» и писанию на заказ: «За что дали бабки, то и надо доказывать» 204 . Вполне понятное нежелание ряда ведущих российских ученых прославлять Аркаим Задорнов однозначно называет «очернением родной истории» (Мостославский, Рычков, Адаменко 2009). По его логике, именно дилетанты, а не специалисты создают современное научное знание. Правда, эта логика оказывается ущербной, ибо выясняется, что дилетанты не способны производить научные археологические раскопки. Вместо этого они занимаются профанацией добытых учеными фактов, суть которых они не в состоянии понять. Иными словами, в последние годы голос Задорнова успешно влился в дружный хор, занимающийся дискредитацией научного знания во имя «величия доваряжской Руси» и… для «зарабатывания бабок» 205 .

204

С аналогичным обвинением он выступал и в передаче «ГордонКихот» 19 сентября 2008 г.

205

Примечательно, что на защиту Здановича тут же встали эзотерики и поклонники «арийской астологии», отказавшиеся понять, о чем именно была передача А. Гордона и за что специалисты критиковали Здановича. Сравнивая научное обсуждение проблемы с судом над Джордано Бруно (!), они бросились защищать «научную ценность Аркаима» от ученых (!), полностью игнорируя феномен антинаучного бума, который возник вокруг археологического памятника и в котором они сами деятельно участвовали (см.: http:// www.zoroastrian.ru/node/1456;. Ведь именно превращение памятника в «святое место» стало причиной того, что сегодня всякие научные работы там практически свернуты. Тем временем для главаря распущенного позднее неонацистского Славянского союза Д. Демушкина передача Гордона послужила поводом заняться расистскими рассуждениями на тему о превосходстве «нордической расы» и ее упадке из-за смешения крови .

Так интересный археологический памятник стал ярким примером профанации научного знания и поводом для агрессивных нападок дилетантов на специалистов. Мало того, как мы увидим ниже, он дал обильную пищу для нового всплеска интереса к «арийскому мифу» и для бурного развития того, что можно назвать «народной археологией». Место науки в этом дискурсе оказалось весьма неоднозначным. С одной стороны, без обращения к ее данным выстраивание новых версий «арийского мифа» было невозможным, но, с другой, предлагаемые специалистами научные интерпретации мифотворцам явно мешали. И они их яростно отвергали, предлагая взамен самые фантастические идеи, нередко апеллирующие к эзотерике и «русскому космизму».

Миф о праславянской письменности

Московский геолог Г. С. Гриневич давно интересовался дешифровками древних надписей (Гриневич 1991; 1993; 1994б). Занимаясь этим на досуге, он еще в начале 1980-х гг. заявил о том, что смог прочитать таинственную надпись на знаменитом Фестском диске XVIII в. до н. э., найденном на Крите 206 . При этом он исходил из простых посылок о том, что раннесредневековый термин «русь» изначально означал восточных славян и что они якобы обладали своим собственным оригинальным письмом еще в глубокой первобытности. Поэтому он был убежден в том, что обнаруженное Кириллом в Крыму Евангелие на «русском» языке следует безоговорочно приписывать славянам 207 . После этого для Гриневича уже не составляло труда «прочитать» загадочные надписи на глиняном горшке, найденном когда-то известным археологом В. А. Городцовым под Рязанью, и на грузиках из Троицкого городища. Войдя во вкус, он отождествил древнейшую критскую письменность («линейное письмо А») с праславянами, а затем за одну ночь прочитал надпись на Фестском диске. Оказалось, что там зафиксированы стенания беженцев из «племени русичей», вынужденных покинуть свою родную «Русиюнию» и переселиться на Крит. При поддержке некой сотрудницы из Института этнографии Л. Гусевой (за этим псевдонимом скрывалась индолог Н. Р. Гусева) ему впервые удалось сообщить о своих «выдающихся открытиях» в газете «Советская Россия» (Плахотная 1984). Разумеется, никто из специалистов его всерьез не воспринял.

206

Специалисты признают, что без дополнительных данных дешифровка Фестского диска невозможна (Godart 1997: 122–125).

207

Ученые считают, что более вероятна его принадлежность готам.

Однако Гриневич оказался на редкость энергичным человеком, и его фантастические взгляды на историю нашли отклик у патриотически настроенных писателей и журналистов. Характерно следующее его высказывание: «Мы не мыслим… культуру без письма, сохраняющего для будущего мысли и достижения человека» (Гриневич 1993: 24). Продолжая автора, можно заключить, что либо письменность была присуща человеку изначально (если культура возникла вместе с человеком), либо многие бесписьменные народы следует исключить из числа обладающих культурой. Впрочем, другие народы мало интересовали автора, а вот славяне, заявлял он, обладали письменностью с 5-го тыс. до н. э. (ссылка дается на таблички Тэртерии), причем эта письменность якобы легла в основу всех остальных систем письма (Гриневич 1991; 1993: 255). К древним «славянским культурам» автор причислял балканские энеолитические культуры, дошумерскую (убейдскую) культуру Месопотамии, крито-микенскую культуру, хараппскую цивилизацию долины Инда и, разумеется, этрусков. По его словам, славянскому влиянию было обязано формирование древнеегипетской и древнеримской культур. Иными словами, славяне повсюду разносили высокую культуру и являлись создателями древнейших государств. Центром же первичного славянского расселения объявлялась область между Днепром и Дунаем, где обитали «праславянские» трипольские племена. Трипольцы представлялись культуртрегерами, вынужденными бежать со своей родины из-за какой-то неведомой катастрофы. Они-то и являлись «славянами-пеласгами», принесшими письменную традицию на Крит и в Левант (вспомним Суслопарова и Знойко! – В. Ш.). Вот, оказывается, где находился источник протобиблского и финикийского письма (Гриневич 1993: 101–104)! Более того, даже имя иудейского бога Иеговы было, по Гриневичу, «праславянского» происхождения (Гриневич 1991: 22). Но мало этого, праславяне обладали не только древнейшей письменностью, у них якобы уже имелись летательные аппараты с реактивными двигателями и смертоносное оружие типа атомной бомбы (Гриневич 1993: 129–135, 183–184) 208 . Примечательно, что затем эту головокружительную фантазию подхватил журнал «Свет», ссылаясь на исследования профессора, доктора технических наук, лауреата Государственной премии СССР В. С. Крикорова (Тудоровский 1998: 23).

208

Речь идет об изображениях достаточно типичных для того времени колесниц, которые Гриневич либо сознательно, либо по неведению рассматривал в необычном ракурсе.

Сделав все эти удивительные «открытия», Гриневич стыдил отечественных ученых за то, что они, идя на поводу у западной науки, выводили славянский язык из какого-то иного более древнего языка. Он был убежден, что славяне никак не могут быть моложе древнегреческой цивилизации. Напротив, они много древнее ее, утверждал он (Гриневич 1993: 253). Рассуждения автора вполне укладываются в достаточно типичную для этногенетической мифологии «модель блудного сына» (Шнирельман 1999б: 12–24; см. также: Smith 1984: 101, 106–107): исход из Среднего Поднепровья ведет праславян к тысячелетним скитаниям по всему свету (Балканы, Эгеида, Индостан и т. д.) и заканчивается счастливым возвращением на земли предков (Гриневич 1993: 256). Что же заставляло их пускаться в далекие путешествия (автор ссылается также на колонизацию Сибири вплоть до Аляски в XVII–XVIII вв.)? Ответ никаких сомнений у автора не вызывал: «Охота к перемене мест, не свойственная другим народам», «загадочная славянская душа» (Гриневич 1993: 257). Иными словами, конечную причину автор искал в иррационализме и мистике. Именно в этом он видел основание для «священного права славянина любить все славянское, и это столь же естественно, как любить своих родителей» (Гриневич 1993: 257).

Между тем дешифровки Гриневича не выдержали испытания на прочность, как это показали другие неоязычники, увлекающиеся рунами. Обнаружив на обложке книги А. Платова рунический текст, Гриневич тут же его «прочел». Однако затем выяснилось, что речь идет о современном тексте, составленном самим Платовым, смысл которого был совершенно не тем, который приписал ему Гриневич (Прибыловский 2002).

Остается упомянуть, что не имеющая никакого отношения к науке, но зато демонстрирующая яркий пример мегаломании концепция Гриневича не находит никакой поддержки у серьезных ученых (см., напр.: Русинов 1995: 32–35; Данилевский 1994: 20–22; 1998: 322–325). Между тем в 1990-х гг. Гриневич, не обладая какой-либо научной степенью в области не только исторических, но даже и геолого-минералогических наук, стал «старшим научным сотрудником Отдела всемирной истории Русского Физического Общества». Его псевдоисторические построения неоднократно воспроизводились и находили поддержку в журнале этого самодеятельного Общества «Русская мысль» (Гриневич 1991; Белякова 1993б; Мароевич 1993; Зрелкин 1994а: 99; Предтеченский 1997), а его книга была издана тесно сотрудничавшим с этим журналом издательством «Общественная польза» в виде первого тома начатой им «Энциклопедии русской мысли» 209 . Тогда Гриневич исполнял обязанности директора Центра общепланетарных геоструктур, входящего в состав Русского физического общества.

209

Драматическую историю издания этой книги поведал основатель Русского физического общества и главный редактор журнала «Русская мысль» В. Г. Родионов. По словам этого энтузиаста и одновременно борца с «жидомасонами», чтобы поддерживать журнал и издать книгу Гриневича, ему пришлось продать квартиру и стать бомжом. Зато он организовал обсуждение книги в Киеве вначале в Институте археологии, где к ней отнеслись весьма скептически, а затем в Институте языкознания, где, по словам Родионова, местные филологи встретили ее с восторгом (Родионов 2008).

Неравнодушен к построениям Гриневича и всероссийский журнал «Наука и религия» (см., напр.: Голос крови 1994), начавший в 1990-х гг. специализироваться на пропаганде мистики, эзотерики и неоязычества. Концепцию Гриневича охотно пропагандировали и национал-патриотические издания (Васильев С. 1995а; Народная защита, 1995, № 4–6, 1996, № 7–9, 1997, № 11; Экономическая газета, 1996, № 1–4, 1997, № 1–4; Гришаков 1998). Мало того, Гриневич печатался в неонацистском антисемитском журнале «Атака», где в открытую выражал свои шовинистические взгляды (Гриневич 1994в). Рекламой книги Гриневича занималось и издательство православного «Русского вестника» (Трехлебов 1998: 65). Творчество Гриневича, как и прочие аналогичные псевдонаучные построения, пользуются определенной популярностью в провинции. Оно, например, привело в восторг аспиранта Мордовского государственного университета, о чем тот не преминул поведать на страницах солидного научного издания (Госткин 2001).