Арлекин

–  Пьеро уже имеется, - ответил серьезно, без улыбки. - В России. Что касается цирка... Если вы командуете фрегатом так же классно, как я стою на руле, мы заставим тевтонов кувыркаться, и подохнут они точно не от смеха.

–  Отставить! - рявкнул О'Греди, враз став серьезным. - Пока ты не сошел на берег, пока твоя личность не установлена, ты - матрос, ты - мой подчиненный, ты на Его Величества фрегате "Черуэлл", бортовой номер К-475! Матросу от бога и короля: "Подчиняться беспрекословно, не размышляя, всечасно, всегда!"

–  Слушаюсь! - выкрикнул с гвардейским шиком, даже пятками пристукнул, да вот незадача - не получилось лихого удара: ноги-то в носках, и тогда добавил по-русски: - Есть подчиняться, но с умом!

О'Греди почмокал губами, словно бы обсасывая какую-то мысль и соображая, как понимать усердие новоиспеченного "волонтера": на самом деле знает дисциплину или зубоскалит? Так и понял Арлекин его подозрительный взгляд, но примиряюще улыбнулся и повел плечами: готов хоть сейчас заступить на руль!

Он чувствовал симпатию к кораблю, его командиру и экипажу. Но уже почти не держался на ногах.

Повреждения, полученные в последнем бою, усугубили прежние. Фрегат уже не мог держать двадцатиузловую крейсерскую скорость. С увеличением оборотов возникала вибрация. Дефекты лежали в труднодоступных местах, не могли быть исправлены подручными средствами. Арлекин понимал это, как понимал и то, что решение коммодора отправить корабль, имеющий серьезные повреждения, без надежного сопровождения, хотя такая возможность имелась, чревато непредвиденными последствиями. Да, фрегату не обойтись без докования, да, конечно, только западные порты метрополии могли предоставить док "Черуэллу", но почему все-таки... "Потому, - сказал без обиняков один из лейтенантов, что коммодор Маскем ненавидит нашего О'Греди за удачу, умение и строптивость".

Ну вот, теперь все стало на место.

Итак, "Черуэлл" направлялся в Ливерпуль, и командир фрегата рассчитывал затратить на переход... Точную цифру лейтенант-коммандер обещал назвать по прибытии в порт.

Северный вечер медленно скатывался в ночь.

Рассеянно поглядывая вокруг, новый рулевой следовал за О'Греди. Командиру захотелось представить фрегат с наилучшей стороны. Он выбрал время для личного сопровождения "волонтера", чтобы продемонстрировать на ознакомительной экскурсии боевую мощь фрегата, и начал с бака, где размещался "хеджехог" - двадцатичетырехзарядный бомбомет, кидающий на триста пятьдесят метров двадцатишестикилограммовые бомбы.

О'Греди замедлил шаг: пусть этот русский полюбуется и на главный калибр - стодвухмиллиметровые орудия, расположенные выше "хеджехога" и ближе к рубке. Лейтенант-коммандер, предложивший экскурсию, преследовал и другую цель. Хотелось приглядеться к новому человеку. Новому в буквальном смысле. "Что мы знаем о русских? - размышлял он. - Тот же Маскем, помнится, с презрением уверял, что Советам не продержаться и месяц. Потом дал срок до зимы, после продлил до лета, потом... Потом мы считали, что с Россией покончено, так как тевтоны вышли на Волгу, окружили Сталинград и... Маскем заявил: "Снимите, господа, головные уборы, нам придется воевать одним: восточного союзника больше нет, Россия не существует!" А русские? Взяли да и устроили зимний аттракцион, и тевтоны, как сказал этот парень, помирали точно не от смеха. Да-да-да! Им было не до смеха! Сэр Уинстон Черчилль вручил в Тегеране рыцарский меч дядюшке Джо, вручил от нашего короля Георга и от имени народа... Говорят, в московском парламенте - одни лишь фермеры да шахтеры. Невероятно! Но чего не бывает... И этот, - О'Греди покосился на спутника, - может оказаться не только капитаном, а какой-нибудь шишкой".

Предположив такое, О'Греди на первых порах, до начала чисто служебных отношений, решил проявить дипломатический такт и оказать внимание... Скажем так: гостю. Тем более симпатичному малому, а не размазне. Пусть убедится в огневой мощи "Черуэлла", который и в нынешнем состоянии может постоять за себя.

Фрегат понравился Арлекину - ладная штучка! Вооружение, как говорится, на уровне. Кроме "хеджехога" и главного калибра имелись тяжелые однозарядные бомбометы. Там и тут, но больше - в корме. Особенно понравились сорокамиллиметровые зенитные автоматы - "бофорсы". Аккуратные пушечки! И вынесены умно - к самым бортам позади дымовой трубы, что увеличивает зону обстрела. И еще - "эрликоны". И-эх, двадцатимиллиметровые да скорострельные!.. Эти - на крыльях "веранды", так называют англичане мостик перед боевой рубкой. "Заозерску" бы такие стволы! Будь в наличии, глядишь, и капитан бы уцелел... А значит, и танкер в опытных руках старика. И не мотался бы он сейчас по чужим кораблям черт знает в качестве кого!.. То ли пленный, то ли действительно волонтер; готовишься стать рулевым, но можешь оказаться "хидодли" - уборщиком гальюнов, хотя с кораблем знакомит не какой-нибудь лейтенантишка, а сам командир. Ходишь и не знаешь, что взбредет в голову сумасбродному ирландцу...

Море шипело за бортом и, казалось, поддакивало.

О'Греди поздно заметил, что спутник витает мыслями, как и он сам, тоже в неизвестных пределах. Объяснений, во всяком случае, почти не слушает. Да нет, слушает, но без воодушевления и ожидаемого восторга Поскучнел лейтенант-коммандер и, кивнув на тонкие стволы "эрликонов", с деланной прохладцей заметил, что оные снабжены электрическими прицелами. Арлекин вежливо удивился:

–  Да ну?! Меня умиляет другое: эти вот мешки для отстрелянных гильз, что болтаются под казенной частью. Хозяйственно!

–  Зачем пропадать добру? - буркнул О'Греди. - Цветной металл не валяется на дворе Адмиралтейства.

–  Именно! Целиком согласен с вами, сэр!

–  Именно... - О'Греди не мог понять, когда русский говорит серьезно, когда подпускает шпильки. Однако не сомневался, что сейчас присутствует скрытая издевка, и потому пустился в объяснения: - Британия уже несколько столетий считается "мастерской мира", и мы, естественно, всему знаем цену. Маскем, к примеру, уверял при одном из посещений фрегата, что когда "хеджехог" швыряет полтонны прекрасного металла, в казну королевства льются дождем золотые соверены. А чтобы золотой дождь никогда не прекращался, нужно брать под контроль любой источник сырья.

–  Понятно, мешок - тоже источник.

–  Совершенно верно.

–  И потому коммодор пускал на дно суда с ценным грузом, не сделав попытки спасти их? - съязвил Арлекин.

–  С какой стати ему переживать из-за тоннажа, предназначенного Советам? Тем более личные доходы контр-адмирала - в нефтяных скважинах Персии.

–  Контр-адмирала?!

–  Да. Вчера коммодору присвоено очередное звание.

–  О господи, - вздохнул Арлекин, - неисповедимы пути твои!

–  Если первый лорд Адмиралтейства вытащил из отставки эту бездарь да еще повысил в чине, значит, дела у господа идут из рук вон плохо! - ворчал О'Греди. - Придется мне поинтересоваться у капеллана здоровьем всевышнего: вдруг зацепило отца небесного шальным осколком...

Арлекин рассмеялся. Пожалуй, лейтенант-коммандер - выходец из низов. Начинал матросом, дослужился до офицера. Типичный "хозпайп", как их называют англичане. Воюет не за страх, за совесть, потому и фрегат О'Греди "versatile combatant vessel", боевой корабль, способный выполнить любые (точнее, посильные его классу) задачи; а его командир - "versatile line officer". Да, всесторонне подготовленный строевой офицер. Всесторонне - это уж точно. Начинал-то с матросов. Да, именно так: Hawsepipe officer. "Хозпайп".

Думая каждый о своем, они добрались до кормы.

О'Греди, потерявший всякий интерес к экскурсии, прошел к стеллажу с глубинными бомбами. "Волонтер" остановился в стороне и принялся разглядывать парочку олушей, что держались за кормой и сварливо переругивались какими-то не птичьими, ржавыми голосами: "Р-раб! Р-рраб!" Ишь клювасты! Не зря говорят, что один лишь поморник может испугать олуша и заставить его отрыгнуть проглоченную рыбу. Арлекин улыбнулся: О'Греди чем-то напоминал олуша. Но этот добычу не выпустит. Не из пугливых.