Аромат грязного белья (сборник)
Шрифт:
Марта, рожая, каждый раз извинялась перед повивалкой и доктором, когда она кричала от боли. Интересно, кричала ли она при оргазме и извинялась ли перед мужем? Или перед подслушивающими детьми?
Фрейд зря времени не терял – и делая детей, и в работе. Один его знакомый вспоминает, как он писал письмо другу, пока пациентка лежала на кушетке, погружённая им в гипноз (1).
Через некоторое время Фрейд снял новую большую квартиру, чтобы разместить в ней множащихся детей. Фотографию двери этой квартиры, в которой он жил до самого отъезда, я заполучил в виде афиши. Квартиру он снял сам, не посоветовавшись с Мартой, и в ней оказался лишь один туалет на десять человек (восемь
У Марты была сестра Минна, у которой расстроилась помолвка, и замуж она так и не вышла. Зато она стала жить в квартире Фрейда кем-то вроде подруги семьи. Но именно с ней Фрейд обсуждал свои теории и мысли. Жена возилась с детьми, с домом и не проявляла интереса к психоанализу. А Минна стала для Фрейда незаменимой для разговоров на всевозможные темы. Дошло до того, что он две недели путешествовал вдвоём с Минной по Италии, и она осталась в санатории лечиться от якобы воспаления в груди, а скорее всего, как я предполагаю, сделала аборт от Фрейда. Она приходила в себя там шесть недель.
На 1998 год переписка Фрейда и Минны была недоступна для исследователей, хранилась в тайне. А что хранить-то? Доказательство, что Фрейд был нормальный мужик, ебя льнущую к нему пизду? Но именно сексуальность Фрейда страшит моралистов больше всего. Они хотят, чтобы Фрейд оставался кабинетным теоретиком, а не постельным практиком. Что, похоже, и было на самом деле.
Чтобы убедить мир, что Фрейд был всё-таки не чужд внебрачному сексу, хотя бы в мечтах, один его коллега вспомнил, как заметил у Фрейда вставший хуй, когда тот закончил сеанс психотерапии с красивой истеричкой. Это для меня говорит лишь о том, что пациентку он не выеб, иначе бы он вышел с обвисшим хуем.
Фрейд сидел у изголовья лежащей на кушетке пациентки, а не у ног и не посередине, потому что одна из пациенток однажды попыталась соблазнить Фрейда, задрав юбку, когда он привычно сидел у её ног. С тех пор Фрейд, а за ним и все психоаналитики пересели к изголовью пациенток, чтобы не поддаться соблазну.
А когда пациентка пыталась соблазнять Фрейда, открывая рот и высовывая язык, то Фрейд, недополучивший от жены оральный секс, а потому считавший его ненормальным, не реагировал на рот как на пизду и не стремился в него засунуть. Впрочем, оральное соблазнение пациенток не основано ни на воспоминаниях современников, ни на собственных замечаниях Фрейда, а лишь на моих фантазиях на тему Фрейда и его сексуальной жизни.
Если Фрейд не вставлял хуй в женщин, то он явно и наверняка получал великое наслаждение от умственной ебли (brain fucking). Фрейд анализировал любовниц своих учеников и тем самым обретал над учениками власть, узнавая о личной жизни их женщин многое, о чём любовники и не догадывались, а также о личной жизни самих учеников через рассказы их любовниц. Все пациенты Фрейда не вылезали в своих разговорах из секса, а если вылезали, то Фрейд своей неизбежной сексуальной символикой загонял их обратно.
Так как Фрейд принимал пациентов у себя в квартире, то, когда он возбуждался от сексуальных разговоров с очередной красивой пациенткой, ему было очень удобно заскочить в другую комнату и выебать жену, мечтая о пациентке. Таким образом, он оставался верным жене и жил беспроблемной жизнью, полной сексуальных фантазий, сексуальных раздумий, исследований и просто разговоров «за секс».
Известен случай, когда отношения с влюблённой в него пациенткой на курорте приобрели опасный для невинности Фрейда характер.
Марта нагрянула по наводке и переняла его сдерживаемое семя в себя (1).Фрейд писал о разочаровании сексуальной жизнью в браке, которая может удовлетворять только первое время. Затем брак превращается в поражение в борьбе за удовлетворение сексуальных желаний, на что так самодовольно претендовал поначалу.
Охлаждение между супругами Фрейд приписывает единственной причине – паническому страху перед нежелательной беременностью, а потому вынужденному воздержанию. Он жалуется, что имеющиеся контрацептивы убивают ощущения супругов, и потому отвергает гондоны и прочие штучки. И так как супруги вынуждены сдерживать похоть, то у них возникает неприязнь друг к другу, и потому брак вовсе не выполняет обещания удовлетворения похоти, на выполнение которого полагались молодожёны. Так что в конце концов после нескольких лет брака, наделав детей, супруги опять у разбитого корыта да только ещё и без всяких надежд и иллюзий (3: 90–91).
Но Фрейд явно не исчерпал всех причин охлаждения в браке и даже не затронул главную. Интересно, читал ли Фрейд Тайные записки 1836–1837 годов Пушкина – там эти причины изложены более внятно и обоснованно. А потому неудивительно, что в письмах друзьям Фрейд жаловался на полное исчезновение сексуального интереса, оправдывая такое состояние своё импотенцией и загруженностью работой (3).
Получалось, что Фрейд в своём сексуально омертвевшем браке умышленно обрекал себя на сексуальную неудовлетворённость, отказываясь от многочисленных предложений пациенток и прочих возможностей, увеличивающихся с ростом его славы. Как известно, Фрейд считал, что цивилизация строится на подавлении сексуальных желаний и сублимации в высшие области. Он считал, что редким людям удаётся полностью сублимироваться, и себя он помещал среди этих редких людей.
Со своими детьми Фрейд о сексе не разговаривал. Мартин вспоминает, что ни Фрейд, ни Марта никогда и ничего не объяснили ему о сексе. Оливер в 16 лет хотел проконсультироваться с отцом о мастурбации. Отец запретил ему этим заниматься, что сразу же возвело стену отчуждённости между отцом и сыном (3: 292). (А я вот с детства был убеждён, что мастурбация – это хорошо, и к запретам относился с удивлённым презрением.) Исключение Фрейд делал для дочек, для Анны – уж точно.
Фрейд был уверен, что сыновья его, согласно Эдипову комплексу, стремятся конкурировать с отцом, и потому он обеспечил, чтобы ни один из трёх не стал заниматься психиатрией или какой-либо медициной. (У меня не было желания конкурировать с папой, разве что в количестве женщин, и то это получалось непроизвольно, да и надо ли каждое желание сына рассматривать в постоянной связи с отцом?)
Фрейд не позволял и не любил, когда матери и отцы были нежны с ребёнком – это, мол, раньше времени развивает детей сексуально, а это его явно пугало (3:295).
В отличие от Фрейда, многие его последователи вовсю пользовались пациентками, более того, такая возможность являлась для них стимулом заниматься психоанализом. Фрейд же не желал высвобождения сексуальных желаний с помощью психоанализа – он, наоборот, хотел научить своих подопечных аналитиков сдерживать свои желания, а не поддаваться им (1:215). Делал он это личным примером, но, к счастью, тщетно. Например, в 1908 году проходил первый конгресс психоаналитиков в Зальцбурге. Все участники (кроме Фрейда?) еблись напропалую и вытворяли сексуальные эскапады.