Артефакт оборотней

— Но ведь уже поздно?

Он хмыкнул:

— Поверь не для тебя. Ты ей хоть среди ночи, хоть рано утром позвони — она будет только рада этому. — И он встав вытащил из кармана джинсов телефон. Я вскочила, халат раскрылся открывая ночнушку, волосы растрепались, но я на это не обратила внимания в нетерпении схватила протянутый телефон и пошла в спальню, разговаривать с Алиной в его присутствии не хотелось. Но перед тем как нажать на вызов, обернувшись спросила:

— А ей наш разговор не навредит? Вдруг вычислят с кем она разговаривала?

Максим покачал головой:

— Нет. Вызов с моего номера, а у меня на телефоне хорошая защита. Сегодня её соседки ушли на какую-то вечеринку, так что в доме она одна, и подслушать её некому. Можете свободно поговорить.

Разговор у нас получился долгим, едва отзвучало приветствие, я услышала слова сочувствия моей потере. Максим рассказал ей о смерти моей мамы, так же как и мне, ещё в середине сентября. Алина говорила сбивчиво и не было формальных слов, в какой-то момент я поняла, что она плачет также как и я. И я делилась с ней воспоминаниями: смешными и не очень случаями из моей жизни, ещё той, где она была жива и то, какой она была: небольшого роста, стройная, с роскошными длинными волосами и серебристыми прядками начинающимися у висков. Ещё будучи маленькой, наблюдая как мама переодевается, я мечтала быть похожей на неё, но увы, мечты так и остались мечтами: в бёдрах я намного шире и грудь у мамы была маленькая, аккуратная, у меня же намного больше и мне самой не нравится ни размер ни форма. В памяти всплывали моменты, о которых я давно позабыла. Время пролетело быстро, и нехотя попрощавшись, мы завершили разговор. Выходя из спальни, даже стало немного стыдно перед Максимом, как бы он там ненароком не уснул. Но вопреки ожиданиям Максима ни в зале, ни в доме вообще не оказалось. Выйдя в сени я накинула шаль, сунула ноги в сапоги и вышла на крыльцо, гадая куда же он мог пойти. Но он стоял тут же — облокотившись на столбик крыльца и словно не замечая пронизывающего ледяного ветра смотрел на чёрную громаду леса. Заслышав мои шаги медленно обернулся, я протянула ему телефон.

— Спасибо.

Он кивнул.

— Лия завтра постарайся вспомнить всё, что говорил тебе отец, может ты вспомнишь невзначай оброненные фразы, всё что сможешь и расскажи Марте. Хорошо? Сейчас она придёт, я кинул зов.

— Что ты кинул?

Он убрал телефон в карман и вскинул голову.

— Иногда я забываю — насколько ты мало знаешь о сородичах. — Он усмехнулся. — Я как альфа стаи на ментальном уровне могу кинуть зов любому волку или волчице своей стаи.

— А мне?

— Нет Лия, твою волчицу ни я не слышу, — он поднялся на пару ступенек, так что сейчас наши лица оказались на одном уровне, — ни она не слышит моего волка. Благодаря вот этой, — он протянул руку к моей шее и подцепив шнурок, вытащил мой крестик-артефакт, — занятной вещице. — Он обхватил крестик и сжал в кулаке, в этот момент меня словно опалило жаром, в голове раздался звон, словно рядом ударили в колокол. От неожиданности я отшатнулась, обхватив руками голову, Максим тут же отпустил артефакт, словно тоже что-то почувствовал. Несколько мгновений он так и стоял с протянутой рукой, но словно опомнившись опустил руку и спустившись со ступенек отошёл от крыльца. Стоило ему выпустить артефакт из руки, как всё мгновенно прошло, словно и не было, только показалось. Опустив руки я ещё тяжело дышала, хотя разрывающий сознание звон тоже мгновенно стих. Максим стоял внизу и смотрел на меня, жаль, что луну сейчас заслонило облако и я не могла увидеть выражение его лица. Тишину морозной ночи нарушил издалека доносящийся хруст сминаемого снега — это, скорее всего Марта возвращалась от соседки.

— Иди в дом Лия. Замёрзнешь.

— Ты сейчас поедешь обратно?

— Нет. — Он посмотрел на лес. — Хочу размяться, поохотиться, привести мысли в порядок. Спокойной ночи Лия. — И развернувшись, направился в сторону окраины посёлка.

— Удачной охоты Максим. Спасибо. — Сказала это тихо, даже не надеясь, что он услышит, но я ошиблась. Он остановился, обернувшись посмотрел на меня и кивнув пошёл дальше.

На следующий день, помня слова Максима, я рассказала Марте о единственном своём общении с отцом. Мне тогда исполнилось девять, прошёл буквально месяц, как он приехал. Мама, как и всегда, сунула мне деньги в руку и отправила в ближайший магазин — купить себе чего-нибудь сладкого. Я вышла из подъезда, и у меня возникло безумное желание просто выкинуть эти деньги, вернуться обратно и кинуться на отца с кулаками, но естественно я этого не сделала. Часа три я сидела на лавке в ожидании, когда отец покинет квартиру. Он вышел, но не прошёл мимо как всегда, а остановился и молча стоял, смотрел на меня. Я же сидела, сжавшись, боясь даже взгляд поднять на него. Он сделал шаг, потянул меня за руку вынуждая подняться, присел передо мною на корточки и поправил мои сползшие гольфы. Потом посмотрев на меня произнёс единственные слова за мою жизнь обращённые именно мне:

— Всё бы сложилось легко и просто, если бы не ты.

Поднявшись, ушёл, даже не оглядываясь. На следующую ночь мы с мамой опять вынуждены были уехать.

— Вот и всё. — Закончила я свой рассказ. Марта помолчала, пожевала губами и кивнув своим мыслям сказала:

— Все-таки Максим был прав. Охотятся именно на тебя Лия, а мать и отец прятали тебя. Вот только не понятно, почему Айдар не привёз вас в стаю? Ведь здесь ему было бы намного проще вас укрыть и объяви он твою мать женой, посягательство на вас уже означало бы посягательство на членов стаи. Но этого он не сделал, а вывод напрашивается такой — тебя скрывал Айдар ото всех, даже от брата. Вот это и интересно. Ну, не нам клубки с загадками этими головоломками разгадывать — пусть у альфы нашего голова болит, нам делами заниматься надо. — С этими словами она погнала меня разбирать травы.

Воспоминания клубились, поднимались из недр прошедшего: временами вызывали улыбку, временами причиняли боль, и именно таких воспоминаний было больше. Впрочем, как и всю мою никчёмную жизнь. От безрадостных мыслей отвлёк шум с улицы — наверное Марта вернулась с охоты. Я быстро подскочив помчалась её встречать. Выскочила на крыльцо, уфф мороз тут же пробрался под подол платья, в рукава — обжигая кожу. Вышедшая из леса волчица волокла тушу оленя, завидев меня рыкнула, мотнув большой лобастой головой, мол: «Вот же чумная! А ну марш в дом!». Я улыбнувшись, с лёгким сердцем крикнула:

— Оставь в пристройке. Я сама сниму шкуру. — Ну или попытаюсь, усмехнулась про себя. Волчица словно услышав мои мысли, громко фыркнула и опять мотнула мордой в сторону дома. Я заскочила обратно и юркнула на кухню ставить чайник и разогревать ужин, наверно замёрзла — весь день в лесу провести не шутка. И чего уж скрывать волновалась за неё. В нашем районе медведь-шатун объявился, здоровый самец, к оборотням привыкший — не боится, а вот в агрессии может и кинуться. Хотя чего ему не хватало для сна? Места здесь хорошие, пропитания много, а вот поди ж ты, не спиться ему. Вообще женщины в становке охотятся очень редко. Трое мужчин справляются с этим, да ещё в самом лесу живёт отшельник — Инар, который частенько приносит уже разделанную дичь. Так что нехваткой белка здесь не страдают. Мне нравилось здешняя взаимопомощь всех и во всём. Если где-то что-то надо отремонтировать подправить, даже просить не приходится — сами приходят. Если женщины готовят, то с учётом на мужчин, да и на соседей. Вчера с Мартой наварили борща семилитровую кастрюлю, так весь по соседям и разошёлся. Пришёл дед Матвей за добавкой, а уже не осталось. Завтра что-нибудь вкусное приготовим с олениной.

Дни летели. В середине декабря приезжал Лёшка, даже трое суток здесь пробыл и многим по хозяйству помогал — мужская сила никогда не лишняя. И мне подарок: с его телефона смогла опять пообщаться с Алиной. Она приедет в стаю на новогодние праздники и хочет сам Новый год отметить здесь — в становке. Конечно это только планы, но как же легко и радостно стало на сердце. Тем более подарки я уже фактически довязала. Может даже и брат сможет здесь же остаться с нами на праздник. Надо будет ещё продумать какие угощения готовить. Но, даже сама себе со скрипом признавалась, что была бы рада и очень надеялась, что и Максим присоединится, после нашего разговора он не приезжал ещё.

За полторы недели до праздника Марта словно сдулась. Хотя она всячески пыталась не показывать мне свою задумчивость, плохое настроение скрывала за натянутой улыбкой, но всё же я смогла буквально выпытать причину: она безумно скучала по родным. А я ведь сколько знаю её, к своему стыду никогда не спрашивала о её жизни. Сидя вечером за вязанием, состоялся наш разговор.

— Так в чём же дело? — Спросила её. — Поезжай!

— Нет Лиюшка, не могу.

— Марта ну почему же?

— Ну как же, если была бы возможность забрала тебя с собою, но это до безумия опасно и глупо — столько усилий приложили, чтоб тебя спрятать!

— Марта, милая моя, — я бросила своё вязанье на кресло и уселась у её ног, взяла её большую, горячую ладонь и прижала к своей щеке. — Спасибо тебе огромное, за всё, всё. Но сейчас я очень хочу чтоб ты поехала! — Я посмотрела ей в глаза. — Ну я ж в самом деле не одна останусь — скоро должна Алина приехать.

— Это с чего ты взяла? — Она удивлённо на меня посмотрела.

— Так Лёша когда приезжал, я с его телефона звонила ей.

— Даа, — она задумчиво на меня посмотрела. — А чего ж ты не поделилась со мною, не рассказала? Или это такая большая тайна?

— Да прямо уж тайна! — Фыркнула я. — Вы с Лёшкой тогда Авдотье помогали, крышу в её доме латали наскоро всей становкой, вот я тогда и разговаривала с нею. А потом в суете просто из головы вылетело.

Марта задумалась, потом опустив глаза посмотрела на меня и погладила по щеке солнечно улыбаясь:

— Так это ж хорошо, что она приедет, тогда и я могу своих девочек навестить. Ох, как же это хорошо, — она вскочила, — я прямо сейчас позвоню, предупрежу их. — Схватив телефон она уже собиралась звонить, когда я перебила её: