Артефакт

– Так серьёзно? – Поинтересовался я.

Он положил трубку. Значит серьёзно.

Я честно прождал ещё пару часов. Никто не проявил ко мне, сидящему на лавочке под деревом, никакого интереса. «Носороги» так и не появились. И мне вдруг вспомнилась одна компьютерная игра, в которой «стражи» могли действовать только в определённых границах своей зоны. Вроде, как собака на цепи в деревне. Интересно будет тогда определить длину сдерживающей их шлейки.

Заниматься чем-то ещё под вечер практического смысла не имело. Да и план на завтра я менять не собирался. Теперь хотя бы стало ясно, что приклеились именно ко мне, а не перепутали с кем-то. И всё это связано с моим «саркофагом». Скорее всего. Фактического подтверждения этому пока нет. Но, согласитесь, какой из разоблачённых мною на измене буржуев в состоянии надавить на Пуделя?

Нет, сначала поспать. В нестиранной постели спится только после ста грамм. И ещё ста. Их я и принял. И спал без снов. Может они, и были, но я их не запомнил. Один знакомый медик сказал мне, мол, это признак здорового отдыха мозга, когда не помнишь снов. Какой здоровый сон после водки?

Проснулся попривычке рано утром. Летом в Москве без часов тяжело определить время суток за окном. Ибо темнота наступает после десяти вечера и отступает уже около четырёх утра. Ложишься – светло. Встаёшь – опять светло. Ночи вроде, как и не было. Промыл заспанные глаза. Почистил зубы. Может быть в последний раз. Тьфу, на меня снова три раза!

Если бы не профессиональная привычка замечать малейшие детали я мог бы на него наступить. Прямо у порога лежал квадратный конверт. На бомбу он не тянул. Это только в кино парой граммов можно дом взорвать. И я его поднял.

Внутри покоился диск. И никаких записок или просто привета в виде отпечатка пальца. Просто диск даже без надписи типа «прочти меня».

Любопытно. Мой ноут, над которым съедено столько бутербродов, ещё сможет мне помочь? Я набрал в лёгкие воздух и сдул с прибора всё что смог. В стороны разлетелись не только хлебные крошки, но и какие-то бумаги. Наверное, важные.

Загружаем. Отвечайте. Здравствуй – это я!

Рано я Пуделя в противники записал. На диске оказалось то, что я у него и просил. Записи со всех доступных камер в моём дворе и дворе жены. По мере просмотра я даже с удивлением обнаружил, что после смерти своего бандита она спит одна. Совсем одна. Тьфу, опять глупые мысли в голову лезут. Нет уж, умерла, так умерла! Пока не получит пачкой денег по наглой рыжей морде!

Но кроме этого любопытного факта одиночества моей жены ничего большего я не обнаружил. Никаких «топтунов», никакого присутствия «носорогов». И всё же что-то меня дёрнуло. Сначала не сильно.

Я просмотрел диск снова. Там было всё вплоть до моего вчерашнего сидения под тополями. Вроде бы всё нормально. И тут меня опять дёрнуло. Да что это такое? Валерьянку пить надо. Говорят, помогает даже от судорог.

Нет, ребята, если опера «дёргает», значит, что-то мы упустили. И я отмотал запись обратно на два дня.

Тополя, лавочка. Вот соседский пацан неумело целует девчонку. Она немного смущается, но затем показывает ему, как это правильно надо делать. Вот две бабули. Одна с первого этажа, вторая с седьмого. На той же лавочке. Помню, я ещё ребёнком был, а они так бабулями там и сидели. Сколько ж им лет? Или бабки приподъездные бессмертны? Вот дворничиха распоряжается своими таджиками. Там подмести, тут вынести. Те покорно кивают. А дай волю, голову ей отрежут, а из остального плов сварят. Вот уже вечер, ночь.

Стоп! А где же мои гости?

Вот чего меня так торкало. Нигде на записи нет моих давешних заказчиков. Не приезжали, не входили, не выходили. Никаких следов парочки с «дипломатом» денег.

Может запись подтёрли?

Я вновь просмотрел всё шаг за шагом. Никаких разрывов не обнаружил.

Камеры стационарные. Разумеется, можно удалить минуту записи и никто не заметит. Кроме меня. Листик на веточке колеблется под лёгким дуновением ветра. Сосредоточься на нём и заметишь момент, когда резали. Хоть минуту, хоть секунду.

И я сосредотачивался раз за разом. И ничего. Запись не прерывалась ни на миг. Я даже забыл про «носорогов». Так интересно стало, откуда же появились мои заказчики?

Чисто теоретически они могли пройти через чердак. Поднялись в соседнем подъезде, а спустились уже в моём. Теоретически. Ничего, что мой опытный глаз не обнаружил ни на одном из них лишней пылинки? Попробуйте полазить по чердакам. Да так, чтобы и руки мыть не надо было. А руки у них были чистыми. Да и зачем им лазить по чердакам.

Либо СБР освоили телепортацию, что вряд ли. Зачем не прямо в мою кухню. Либо эти парни не фиксируются оптикой. И не отражаются в зеркалах! Ого!

Я достал из карманов пачки долларов и внимательно принялся их изучать. Теплилась надежда. Если это фальшивки, то я с лёгкой душой откажусь от дела и сдам обоих, куда следует вместе с чемоданом.

Много мне по работе приходилось видеть фальшивых денег. Чёрт возьми! Эти оказались настоящими. Можно было даже по номерам отследить их происхождение в нашей стране. Но вот вопрос. Какие последствия настанут для бывшего мента с чемоданом валюты? А если я попытаюсь их отследить, то именно так и будет. Уж тактику действия наших органов я знал, просто в силу прежней профессии. Виноват всегда тот, кого легче достать. В данном случае таким окажусь я. Кто-то получит звезду на погоны, а я отправлюсь лет на пятнадцать шить подгузники для наших доблестных космонавтов.

Итак. Решил я подытожить. Что мы имеем? Да уж. А имеем мы кучу вполне реальных денег. Призрачных заказчиков, которые не только в зеркалах не отражаются, но и на дисках не записываются. Прикуриватель, по одному свистку которого за мной гоняются два «человека в чёрном», и моё желание бросаться пачками денег в лицо супруги. Последнее, хочешь ни хочешь, заставляет существовать всё остальное. Может, с этого и начнём? Время есть.

Где-то у меня что-то было. Я поискал в холодильнике. Не там. Ага! Она стояла под столом. Недопитая перед приходом заказчиков бутылка. Правда, теперь уже совсем тёплая. Я вновь открыл холодильник. Обнаружил в нём огурец. Не солёный, но холодный. Звонить супруге трезвым я просто не мог. Не решался. Вот же, как бабы в наш мозг впиявливаются.

Налить я не успел. Зазвонил старенький проводной ещё телефон. А на домашний номер не звонили даже мои родители. Только она. Знала, что мне как минимум придётся подняться с дивана. Такая мелкая, но всё-таки пакость бывшему.

Пришлось хлебнуть прямо из горлышка. Противная это вещь тёплая водка скажу я вам. Не помог даже холодный огурец. С трудом его, проглотив, я поднял трубку.

– Опять пьёшь? – Странно, но в её голосе на этот раз звучало сочувствие, а не издёвка, как обычно бывало.

– Нет, – соврал я, дожёвывая огурец.

– Ты не один? – Спохватилась вдруг она.

Неужели ревнует? Я весь даже подобрался.

– Один, один, совсем один!

– Дурак, – и опять как-то беззлобно.

– У тебя всё в порядке?

Как могло быть у неё всё в порядке, если она так со мною разговаривает? Не орёт, не обзывает козлом и импотентом. Ничего не требует в плане обеспечения своей разукрашенной салонами жизни. Да что там говорить. Последний раз она называла меня просто «дурак», когда я впервые залез рукой к ней под маечку.