Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.)

В общем начальник артиллерии должен ведать всей артиллерийской частью. Он обязан следить за развитием артиллерийского дела, своевременным использованием в артиллерии всех достижений артиллерийской техники, своевременным и полным обеспечением артиллерии материальной частью и боевыми припасами.

За время войны русская артиллерия увеличилась на 580 полевых батарей: 365 легких пушечных, 138 легких гаубичных, 35 горных, 42 конных, конно-горных и казачьих.

В первый год войны в легкой пушечной артиллерии перешли от 8-орудийных к 6-орудийным батареям, а в последний 1917 г. к 4-орудийным. Легкие гаубичные, конные и казачьи батареи также перешли к 4-орудийным.

Формирования тяжелой артиллерии производились в первые два года войны под впечатлением боевых неудач и носили довольно сумбурный характер. Формируемые тяжелые батареи вооружались в первую очередь пушками старых образцов крепостного типа, а с 1916 г. и новейшими образцами пушек и гаубиц, поступивших по большей части по заказам из Франции и Англии. До 1916 г. не было установлено ни определенных организационных форм тяжелой артиллерии, ни штатов, ни табелей ее вооружения. В 1916–1917 гг. формирование тяжелой артиллерии было упорядочено. Наиболее крупным и целесообразным мероприятием в эти годы было создание тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН) в виде артиллерийского резерва верховного главнокомандующего. На сформирование ТАОН были назначены более мощные орудия, полученные по заграничным заказам и от своего морского ведомства, а также некоторые батареи осадного типа, сформированные ранее из остатков крепостной артиллерии.

Идея создания ТАОН в виде мощного артиллерийского "кулака" для прорыва укрепленной полосы противника вполне себя оправдала.

К началу войны русская армия имела только 60 полевых тяжелых батарей, а к сентябрю 1917 г. 276 полевых тяжелых (увеличение на 360 %) и 113 тяжелых батарей позиционно-осадного типа (вновь созданных).

В составе тяжелой артиллерии было 234 пушечных и 155 гаубичных батарей, т. е. больше пушечных, тогда как процент гаубиц в составе тяжелой артиллерии должен быть выше процента пушек. Это объясняется тем, что вследствие недостатка орудий новейших систем формируемую тяжелую артиллерию вооружали всякими сколько-нибудь подходящими орудиями, имеющими мощный снаряд и достаточную дальность, а такими орудиями являлись имевшиеся в крепостях 152-мм пушки старых образцов, французские 155-мм пушки обр. 1877 г. и другие.

В общем русская артиллерия за время войны значительно усилилась: число батарей увеличилось на 95 %, число орудий лишь на 45 %; эта разница объясняется уменьшением числа орудий в батареях.

Всего к осени 1917 г. в составе русской армии имелось 1 868 разных батарей с 10 178 орудиями (а к началу войны было 959 батарей с 7 030 орудиями, не считая батарей для стрельбы по воздушному противнику, траншейных, штурмовых и пр.). Особенно увеличилось число пушечных батарей полевой легкой артиллерии; по числу действующих 76-мм пушек русская артиллерия оказалась сильнее артиллерии противника: на всех русских фронтах к концу 1916 г. имелось почти на 1 1/2 тысячи, а к октябрю 1917 г. почти на 2 1/2 тысячи больше легких, конных и горных пушек, чем в то же время было у противника, расположенного против тех же фронтов. Но по числу легких гаубиц и тяжелых орудий противник попрежнему значительно превосходил русскую армию. Если же принять во внимание увеличение всей артиллерии Германии, а не только частей, находящихся против русского фронта, то окажется, что как в начале, так и в конце войны Германия по количеству и по мощности артиллерии вообще была гораздо сильнее царской России.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ВООРУЖЕНИЕ РУССКОЙ АРМИИ

ГЛАВА I ВООРУЖЕНИЕ АРТИЛЛЕРИИ

Выбор образцов орудий и материальной части

Главное артиллерийское управление должно было следить за всеми усовершенствованиями в артиллерии и после предварительного испытания представлять доклады о введении новых образцов вооружения военному министру, а затем на утверждение царю.

Изменение конструкций орудий, снарядов и материальной части артиллерии, ближайшее рассмотрение изобретений, руководство исследованиями и опытами по всем указанным вопросам — все это возлагалось на Артиллерийский комитет при ГАУ.

Артиллерийский комитет состоял из офицеров с высшим артиллерийским образованием или получивших известность своими познаниями в какой-либо отрасли артиллерийского дела. Большинство членов Арткома были профессорами или преподавателями артиллерийской академии и инженерами, работающими на производстве в технических артиллерийских заведениях.

В некоторых случаях в Артком приглашались и посторонние специалисты, мнения которых могли быть полезны при обсуждении того или иного вопроса.

Ответственным за деятельность Арткома являлся его председатель — начальник ГАУ [179] .

179

Свод военных постановлений, 1869 г., кн. I, изд. 1907 г., ст. 1, 10, 62, 78, 87, 240–246, 249–251, 254.

Специальные опыты, необходимые для решения вопросов об усовершенствовании или введении на вооружение нового образца, производились под руководством и наблюдением Арткома, большей частью на главном артиллерийском полигоне, реже в офицерской артиллерийской школе. Иногда испытания поручались техническим артиллерийским заведениям или окружным учебным полигонам.

Основным назначением главного артиллерийского полигона было производство опытов, имеющих целью исследование научных вопросов артиллерийской техники и испытание балистических свойств пороха, снарядов, орудий и пр. Главный полигон, составляя неразрывную часть Арткома, являлся его научно-технической лабораторией.

Артком и главный полигон были совершенно оторваны от войск, так как членами Арткома, начальниками и производителями опытов полигона назначались преимущественно офицеры с высшим артиллерийским образованием, прослужившие хотя бы только два года в строю. Такой короткий срок службы в строю не давал им прочной связи с войсками, и они быстро забывали их нужды [180] .

Не имея в своем составе представителей от войск, Артком работал совершенно обособленно, вследствие чего недостаточно учитывал боевые требования, предъявляемые войсками к оружию.

180

Свод военных постановлений, 1869 г., кн. XIII, изд. 1910 г., ст. 218–223, 232, 239.

Производимые Арткомом испытания полигонного характера не давали точного представления о слабых сторонах испытуемого предмета. Принимаемую систему необходимо предварительно проверить службой при неблагоприятных условиях, причем крайне существенно знать суждение самих войск о новом предмете вооружения.

По объяснению бывшего начальника ГАУ Кузьмина-Караваева, данному верховной следственной комиссии, "ГАУ стремилось испытывать в войсках вводимые на службу главнейшие предметы вооружения, но далеко не всегда удавалось осуществлять этот наиболее надежный способ ознакомления с ними" [181] .

181

ЦГВИА, личный архив Барсукова. Записка генерала Кузьмина-Караваева.

При этом он привел примеры, что 8-дм. (76-мм) полевая пушка была предварительно основательно испытана в войсках, а потому система служит хорошо, "не требуя особых мер упрочений", тогда как 48-лин. (122-мм) гаубицы обр. 1904 г., спешно изготовленные во время войны с Японией без предварительного испытания в войсках, очень скоро пришли в негодность и были сняты с вооружения.

Испытания новых предметов вооружения, производившиеся в войсках, в большинстве случаев наспех, не приводили к существенным результатам главным образом потому, что были кратковременными и имели главной задачей испытать возкой и на прочность; прочие же более важные боевые свойства на войсковых испытаниях не выявлялись.

Действительно, система 76-мм полевой легкой пушки, основательно испытанная в войсках перед тем, как была принята на вооружение, служила прекрасно. Мало того, и по балистическим качествам она считалась чуть ли не лучшей в мире полевой пушкой.

Вместе с тем она обладала существенными отрицательными свойствами — почти полным бессилием фронтального огня шрапнели против укрытого противника, ограниченной возможностью стрельбы через головы своих войск, и была тяжела для маневрирования.