Артур и Джордж

– Грейт-уэрлийская банда? Теперь вы сами заговорили, как в бульварном детективе, инспектор. О такой банде я даже не слышал.

– Когда вы встречались с Шиптоном?

– Мне незнаком человек по фамилии Шиптон.

– Когда вы встречались с носильщиком Ли?

– С носильщиком? Вы имеете в виду вокзального носильщика?

– Если вы так настаиваете, будем называть его вокзальным носильщиком.

– Никакого носильщика Ли я не знаю. Впрочем, я мог кивать носильщикам, не зная, как их зовут, и один из них вполне мог носить фамилию Ли. На станции Уэрли-Чёрчбридж служит носильщик по фамилии Джейнс.

– Когда вы встречались с Уильямом Грейторексом?

– Мне незнаком… Грейторекс? Мальчик в поезде? Гимназист из Уолсолла? Он-то тут при чем?

– Здесь вопросы задаю я.

Молчание.

– Итак, Шиптон и Ли состоят в грейт-уэрлийской банде?

– Инспектор, мой ответ на этот вопрос вытекает из всех моих предыдущих ответов. Сделайте одолжение, не оскорбляйте мои умственные способности.

– Для вас так много значат ваши умственные способности, мистер Эда-а-алджи?

Молчание.

– Хотите быть умнее всех, да?

Молчание.

– И выказывать свое интеллектуальное превосходство?

Молчание.

– Капитан – это вы?

Молчание.

– Расскажите подробно, где вы были вчера.

– Вчера. Утром, как обычно, поехал на работу. Весь день провел у себя в конторе на Ньюхолл-стрит, только вышел на Сент-Филипс-Плейс, чтобы там съесть взятые из дома бутерброды. Вернулся с работы, как обычно, около половины седьмого. Завершил кое-какие операции…

– Какого рода операции?

– Юридические, которые не успел закончить в течение рабочего дня. Связанные с оформлением прав на небольшой земельный участок.

– А потом?

– Потом вышел из дома и направился к сапожнику, мистеру Хэндсу.

– С какой целью?

– На примерку ботинок.

– Мистер Хэндс – ваш соучастник?

Молчание.

– Ну и?..

– И во время примерки с ним побеседовал. Потом немного прогулялся. А к половине десятого вернулся домой, чтобы успеть к ужину.

– Где вы прогуливались?

– Неподалеку. По улицам. Я ежевечерне выхожу пройтись. И никогда не продумываю маршрут загодя.

– Значит, вы направились в сторону шахты?

– Нет, вряд ли.

– Да ладно, Джордж, не глупите. Вы сами сказали, что ходите разными маршрутами, но не задумываетесь, какими именно. Одна дорога ведет из Уэрли в сторону шахты. Почему бы вам было не пойти в том направлении?

– Дайте сообразить. – Джордж сжал пальцами лоб. – Вот, вспомнил. Я шел по дороге на Чёрчбридж. Затем свернул на Уотлинг-Стрит-роуд, оттуда – на Уок-Милл и дальше – по дороге, до фермы Грина.

Кэмпбеллу подумалось, что для человека, который идет куда глаза глядят, это весьма подробные воспоминания.

– И с кем вы встречались на ферме Грина?

– Ни с кем. Я туда не заходил. С хозяевами я незнаком.

– А с кем вы встречались во время прогулки?

– С мистером Хэндсом.

– Нет. С мистером Хэндсом вы встретились еще до прогулки.

– Мне сейчас уже не припомнить. Разве вы не посылали специального констебля за мной шпионить? Если вам нужен полный отчет о моих перемещениях, спросите своего человека.

– Да, непременно, будьте уверены. И не только его одного. Значит, после прогулки вы сели ужинать. А потом опять вышли из дому.

– Нет. После ужина я лег спать.

– А ночью встали и вышли на улицу?

– Нет, я же назвал вам время, когда выходил.

– Во что вы были одеты?

– Во что был одет? В ботинки, брюки, пиджак, плащ.

– Как выглядит плащ?

– Короткий, саржевый, синего цвета.

– Тот, что висит у кухонной двери, где вы оставляете башмаки?

Джордж нахмурился:

– Нет, там висит старая домашняя куртка. А уличную одежду я вешаю на стойку в прихожей.

– Тогда почему ваша куртка, висевшая у кухонной двери, оказалась влажной?

– Понятия не имею. Я не прикасался к ней много недель, а то и месяцев.

– Вы надевали ее не далее как вчера. Мы можем это доказать.

– Тогда это вопрос уже судебной юрисдикции.

– На одежде, в которой вы разгуливали вчера ночью, обнаружены волоски животного происхождения.

– Исключено.

– Значит, вы называете свою мать лгуньей?

Молчание.

– Мы попросили вашу мать предъявить нам одежду, в которой вы уходили из дому вчера вечером. Она так и сделала. На отдельных предметах вашего гардероба обнаружены волоски животного происхождения. Как вы это объясните?

– Ну, я ведь живу в деревне. За свои грехи.

– При чем тут грехи? Вы не доите коров, не подковываете лошадей, правда?

– Это самоочевидно. Я мог облокотиться на калитку какого-нибудь выпаса.

– Минувшей ночью шел дождь, и утром ваши ботинки еще были сырыми.

Молчание.

– Я задал вам вопрос, мистер Эда-а-алджи.

– Нет, инспектор, это не вопрос, а тенденциозное утверждение. Вы осмотрели мои ботинки: стоит ли удивляться, что я промочил ноги? На улицах в это время года слякоть.

– Но на лугах слякоти еще больше, да к тому же минувшей ночью шел дождь.

Молчание.

– Значит, вы отрицаете, что выходили из дома от половины десятого вечера до рассвета?

– До более позднего часа. Я выхожу из дома в семь двадцать.

– Но доказать этого, очевидно, не можете.

– Напротив. Мы с отцом спим в одной комнате. Каждый вечер он запирает дверь.

У инспектора отвисла челюсть. Он посмотрел через стол на Парсонса, который вел протокол и сейчас дописывал последнюю фразу. Кэмпбелл по опыту знал, что алиби бывает весьма шатким, но такое…

– Не могли бы вы повторить, что сейчас сказали.

– Мы с отцом спим в одной комнате. Каждый вечер он запирает дверь.

– И когда же у вас был заведен такой… порядок?

– Когда мне исполнилось десять лет.