Артуриана

— Успокойся, Владычица озера, — улыбнулась я. — Хоть твой сын никогда не любил меня, не допущу его смерти. Ибо помнишь ты, что вместе нам царить над миром. Мы наведем иллюзию и позволим тебе забрать Ланселота под видом пажа, а я заколдую одного из воинов — пусть бьется с Гавейном, сколько душе угодно!

— Заколдуй Мордреда, — мрачно сказала Вивиана. — Помяни мое слово, Моргана, будет тебе от него много бед, избавься от мальчишки, пока не поздно!

— Я бы давно избавилась ото всех, если бы твой сын не заварил эту кашу, если бы не соблазнил королеву, — мрачно процедила я сквозь зубы. — А теперь иди и жди, пока не позову тебя снова. Как только все будет готово, ты заберешь Ланселота. Но помни, не позволяй ему вновь вернутся в Камелот, даже если будет желать он вновь увидеть свою Гвиневеру. Второй раз могу уже не спасти его.

Вивиана кивнула и подчинилась моим словам.

Все вышло так, как я сказала, и совсем скоро леди Вивиана увезла сына домой в Аморику под видом пажа, а простой солдат сразился вместо него на турнире и пал от верной руки сэра Гавейна. Королева была безутешна, думая, что Ланселот погиб, и я ждала, что скоро, очень скоро она лишится рассудка от горя, а после и вовсе сойдет в могилу. По крайней мере, Гвиневера была к этому близка. У нее началась горячка, и она металась в бреду, худая, с болезненным румянцем на щеках и не приходила в сознание.

Но, как всегда, тайное не долго оставалось тайным, и правда все же вышла наружу, когда кто-то увидел подле поместья Компер сэра Ланселота, а прибыв в Камелот, сообщил об этом королю и другим рыцарям. И возмутились рыцари Круглого стола, потому что побег от справедливой кары сочли они трусостью и предательством, и многие, а впереди всех сэр Мордред, стали уговаривать короля поквитаться с негодяем! Артур долго сопротивлялся этим речам, но рыцари не успокаивались, некоторые даже начали обвинять короля в слабости и трусости, и понял Артур, что не избежать ему сражения. Собрал он большой отряд из верных рыцарей, но сэр Мордред, что больше всех подбивал его на войну, вдруг отказался присоединяться к своему господину.

— Не могу я идти против брата-рыцаря, мой господин, хоть и обидел он вас, — произнес лукавый Мордред, — Да и здесь, в Камелоте, нужны защитники. Позвольте остаться, да присмотреть за замком в ваше отсутствие, которое, уверен я, будет недолгим.

— Но здесь сестра моя, Моргана, — возразил Артур. — Она присмотрит за замком. Моргана сможет и защитит его, ведь она — великая чародейка.

— Но ведь колдовство под запретом, — продолжал увещевать Мордред, — Как же сможет она защитить замок! Да и потом, доверяете ли вы ей, мой господин? Помните, как приказала она своему сыну похитить у вас волшебные ножны, с какой же целью? Как знать, с благородной ли! Не знаем мы об истинных намерениях леди Морганы, а потому позвольте мне остаться здесь и присмотреть и за ней тоже!

Что-то шевельнулось в душе Артура, почувствовал он вдруг, что Мордред — его родной сын, и подивился: столько лет не держал тот обиды на отца, напротив, отвечал на несправедливость преданностью и верностью. И согласился оставить того в Камелоте наместником, покуда не вернется из поездки в Аморику.

Меж тем, уже на подходе к Броселианду, Артур узнал, что отряд раскололся. Часть его рыцарей, в том числе сэр Борс и сэр Дагонет, покинули лагерь короля и вместе со своими людьми присоединились к выступившему навстречу Артуру войску Ланселота.

И все же король знал, что у него больше людей, чем у мятежного рыцаря, к тому же, на его стороне правда.

Ланселот же, напротив, не стремился к сражению и послал королю письмо, где выражал сожаления по поводу случившегося, призывал к миру, просил прощения, но главное, выражал беспокойство о судьбе королевы, принимая вину, называл себя коварным соблазнителем невинной женщины и умолял короля простить супругу.

Артур ответил отказом, сообщив, что Гвиневера должна будет понести заслуженную кару, как и положено неверной супруге.

В ответ Ланселот сообщил, что тогда будет вынужден принять бой, и если получится, — убить короля, но не допустить несправедливости по отношению к даме своего сердца.

И сошлись их войска на полях Аморики, и была великая битва. Хотя сам Ланселот уцелел, как уцелел и Артур, многие и многие рыцари погибли в те дни. А когда битва закончилась, Ланселот снова бежал, скрывшись под сенью Броселианда, и как ни искали его отряды Артура, найти не смогли.

Потому что мать, Владычица озера, спрятала сына в хрустальном дворце под водой, в том самом, что построил для нее Мерлин в первый год их знакомства, и которым ей наконец-то представился случай воспользоваться.

Глава 13. Каммлан

Сэр Мордред, тем временем, воспользовавшись отсутствием Артура, взял власть в Камелоте в свои руки. Королева сидела в башне взаперти, едва оправившись от болезни, и целыми днями горько рыдала, все рыцари покинули замок, а я перестала понимать, что происходит к моей выгоде, а что — к моим неудачам. И потому не пыталась возражать Мордреду, хотела затаиться и переждать бурю. Уже тогда знала, что король Самайна и Морриган сказали правду: Артуру суждено сразиться с собственным сыном и возможно принять смерть от его руки.

В один из дней, почувствовав полную безнаказанность, сэр Мордред приказал собрать на площади у замка всех жителей Камелота и объявил свою высшую волю: он провозгласил Артура, Гвиневеру, Ланселота и рыцарей Круглого стола изменниками, которые якобы хотят отдать город в руки саксов.

Сэр Мордред водрузил корону на свою голову, назвав себя единокровным сыном короля Артура и законным наследником Камелота. Никто не осмелился возражать, тем более слухи о его происхождении от короля ходили уже давно.

Через некоторое время дошли эти слухи и до самого Артура, который был потрясен поистине чудовищной изменой того, кому он доверял, своего рыцаря, своего родича, своего сына!

Это известие окончательно сломило Артура, и без того тяжело переживающего предательство жены и лучшего друга. К этому добавилась измена рыцарей, что поддержали Ланселота, и грусть о гибели многих и многих друзей, павших в недавней битве.

И все же часть армии Артура еще оставалась с ним, и даже в таком составе она превосходила ту, что собрал Мордред. Мордреда поддержала мать, королева Моргауза и ее супруг, Лот Оркнейский, которые давно грезили троном Камелота. Они привели под знамена сына всех союзников и воинов Оркнейских островов, и потому армия великая направлялась теперь навстречу войску Артурову.

Королева Гвиневера по-прежнему оставалась пленницей в замке и долгими днями и ночами лила слезы, понимая, что отчасти виновна в том, что происходит сейчас. В смерти многих рыцарей, в опасности, которая грозила королю и ей самой, всему Логресу, а возможно, всему христианскому миру. Она стала злым роком для Камелота, хотя всегда желала городу лишь процветания. В отчаянии дала Гвиневера обет, что если муж не переживет битвы, то клянется она уйти в монастырь, приняв сан монахини и пообещав служить Господу до конца своих дней.