Асфоделия. Суженая смерти

– Надеюсь, вы пребываете в добром здравии и за время моего отсутствия не произошло ничего… неприятного.

С братцем его то препираюсь, то целуюсь, а так всё хорошо, прекрасная маркиза…

– Всё замечательно, не извольте беспокоиться, рыцарь Шевери, – процедила я. – Фрайн Шевери заботился обо мне со всем усердием.

В глазах Тисона мелькнула тень, между бровей залегла хмурая складка. На лице Эветьена не дрогнул ни один мускул.

– Рад слышать, – заверил Тисон, хотя очевидно, что повышенной заботе брата обо мне обрадовался он не шибко.

– Если не возражаете, пойду я к себе, джентльмены. Притомилась я что-то, хочу отдохнуть, – я попыталась было обойти Тисона, но Эветьен вдруг коснулся моего плеча, останавливая.

– Тогда продолжим завтра, – выдал невозмутимо.

– Продолжите что? – рыцарь нахмурился сильнее.

– Занятия, разумеется.

– Какие… занятия?

– Даже слабый дар возможно развить до более крепкого и устойчивого, – пояснил Эветьен наставительно. – Всяко предпочтительнее понимать, что собой представляет сила, и уметь ею пользоваться, нежели теряться в неведении и страшиться непознанного.

Я искренне понадеялась, что Тисону неизвестно о принятых в других странах теориях и методиках по выявлению оного дара.

– Но ваша память…

– Асфоделия вполне способна усваивать новые знания, изучать материалы и практиковаться по необходимости, – перебил Эветьен. – Равно как и выдвигать занимательные теории.

Внезапно стало неловко. Кем бы меня ни считал Тисон, ошибкой, грехом или демоном-искусителем, но вот так делать при нём намёки один веселее другого… это уже чересчур. Знаю-знаю, я первая начала и вообще, нужно успокоиться и взять себя в руки, рыцарь в моих заморочках не виноват.

– Поэтому лучше, пользуясь возможностью, посвятить немного времени более детальному изучению дара и практике. Уверяю, это куда полезнее репетиций.

– Ладно, – согласилась я неохотно. – Продолжим завтра.

– Прекрасно. Доброго дня, Асфоделия, – Эветьен кивнул и вопросительно глянул на брата. – Тисон?

– Минуту.

Я направилась к двери, и рыцарь последовал за мной, предупредительно распахнул передо мной створку. Склонился ко мне, когда я замедлила шаг на пороге, и шепнул:

– Поговорим после ужина.

Я чуть не споткнулась.

Поговорим после ужина?

То есть он останется на ужин?

Или…

Заминка на пороге не укрылась от пристального взора Эветьена, но мне плевать. Я покосилась недоверчиво на Тисона, и тот склонил голову, улыбнулся сдержанной, не выражающей ничего в частности полуулыбкой. Я прошла в комнату, и дверь закрылась за моей спиной. К счастью, ни Жизель, ни Кили в спальне не было, и никто не мешал мне привалиться к створке, прислушаться к тихим голосам в коридоре. Расслышать, правда, не удалось ни слова, осталось лишь ловить звуки удаляющихся шагов.

И саму себя на улыбке, глупой и беспричинной.

Глава 15

Впервые за всё время пребывания в этом мире ужина я ждала с нетерпением, волнением и некоторой нервозностью. После ухода братьев Шевери радость, робкая, недоверчивая, поутихла, и в голову полезли сотни мыслей не самого оптимистичного характера. Я ни черта не поняла из «объяснительной» Тисона, фразы его, уклончивые, благочестивые, можно толковать как угодно: и как возвращение к прежним обязанностям, и как прозрачный намёк на признание меня ошибкой. И тем для беседы наедине хватало и не все они подпитывали романтический настрой. Допустим, Тисон просто хочет популярно разъяснять наивной деве, почему не стоит распространяться о… источниках, танцах и далее по списку. Мало ли какая блажь стукнет этой странной островитянке?

Жизель осталась недовольна репетицией, на которой Брендетта вела себя, как режиссёр, чей гениальный шедевр норовят испоганить какие-то жалкие бесталанные актёришки, не способные проникнуться глубиной сего творения и играть согласно оригинальному режиссёрскому виденью. Нет, прямо так Жизель, конечно, не выразилась, но общая мысль была понятна.

Брендетта тоже недовольна – моим отсутствием на репетиции и возмутительным отколом от коллектива. И устное послание от фрайна Шевери, переданное слугой, нисколько её не убедило, что фрайнэ Асфоделии действительно надлежало в это время быть в другом месте. К слову, досталась мне роль антагониста, кажется, ядовитой наперстянки, решившей поспорить с мировым порядком сбора пчёлами цветочного нектара и как следствие пренебрёгшей парой-другой добродетелей, что тут же привело к великому кризису садового масштаба. Прекрасная императорская роза в лице Брендетты должна была спасти мир от неизбежного апокалипсиса и попутно подробно рассказать нехорошей наперстянке, как та неправа. Ввиду неявки исполнительницы роли главной гадины оная высокая честь пала на Нарциссу, хотя изначально от неё требовалось лишь постоять в массовке, выражая осуждение наперстянки, страх перед грядущим армагеддоном и поддержку розе, да спеть и станцевать вместе со всеми. Поэтому Нарцисса была недовольна не меньше остальных, однако скрывала истинные эмоции лучше, пряча раздражение под маской смиренной печали. Но я видела, какие молнии метали голубые глаза, пока Брендетта возмущалась за столом нерадивостью актёров вообще и моей неисполнительностью в частности. В тихом омуте, как говорится…

Император сегодня ужинал в своих покоях, в мужской компании приближённых, включая Эветьена, и оттого трапеза в большом зале не затянулась надолго. Многие и сами торопились разойтись по частным собраниям – например, в комнатах Мадалин допоздна дискутировали на философские темы, играли в карты и пили. Рыцари сопровождали дев жребия в полном составе, что и пробудило во мне глупую надежду, и заставило насторожиться. Вдруг это такая прощальная лебединая песня, последняя дань пресловутому долгу, благо что и Эветьен занят, и замены нет? С момента прибытия двора в Эй-Форийю ничего подозрительного не происходило, покушения не повторялись, и, быть может, нужда в постоянном присутствии при мне телохранителя отпала. В конце концов, убийца мог остаться в столичной резиденции, мы же не знали, кто он, какой статус занимал при дворе. Эветьен ведь упоминал, что в Эй-Форийе людей меньше, чем в столичном дворце, и нет такого потока постороннего народа.

После ужина избранные вернулись в свои покои, рыцари откланялись и удалились. По пути Тисон успел шепнуть, чтобы я не переодевалась ко сну, отослала служанку, взяла плащ и вышла через полчаса в коридор. Кили-то я без проблем отправила восвояси, но Жизель из её же спальни не выставишь, да?

Вопрос, как объяснить всё соседке, решился раньше, чем подошёл назначенный срок.

Свою горничную Жизель отослала вместе с Кили и спустя четверть часа сама засобиралась на выход. Надела чёрный плащ с капюшоном, посмотрела на меня смущённо и предупредила, что идёт в покои вайленцев и, возможно, вернётся нескоро. Лишних вопросов задавать я не стала, только кивнула и пожелала приятного вечера. Ну, или ночи. Девушка зарумянилась и, надвинув капюшон пониже, выскользнула за дверь.

С Саши, что ли, встречается?

Я не против, честное слово, это личная жизнь Жизель и ей решать, с кем проводить столько времени. Просто удивительно, что Саши так быстро утешился…

Хотя что взять с этих мужиков? Тем более с фаталиста, всё решившего на основании неполученной записки. Главное, чтобы Жизель не обижал. Девушка-то, похоже, влюбилась…

Возможно, первый раз в жизни.

А я?

Всё идёт к тому же.

Во второй.

Вспоминать о первом не хотелось – дело прошлое, и я была молодая да глупая, хоть и целых двадцати лет от роду.

Выждав до срока, я накинула плащ, надвинула капюшон на самые глаза, как Жизель недавно, и тоже прошмыгнула в коридор.

Тисон на месте, укрылся в тени простенка между окнами напротив нашей спальни, и, кажется, стоял там уже какое-то время. Одежда обычная, тёмная, приметную форменную хламиду снял. В таком виде мы не отличались от множества других бродивших по дворцу любителей поздних увеселений и если не всматриваться в лица, то и не узнать.

В молчании мы покинули дворец, миновали ближайшие освещённые аллеи и погрузились в прохладный сумрак парковой зоны. Свернули к пруду, обрамлённому кольцом деревьев, пошли неспешно по мощёной набережной. Сияющий огнями дворец остался за нашими спинами, и чем большее расстояние нас разделяло, тем тише становилось вокруг. Растаяли и без того приглушённые звуки музыки, исчезли редкие парочки, попадавшиеся на аллеях рядом с Эй-Форийей. Павильон с источниками находился на противоположной стороне дворца, поклонники дальних пеших прогулок в тёмное время суток здесь, вероятно, отсутствовали вовсе.