Ашт. Призыв к Жатве

– Тебе туда, - указала Шила.
– А у меня дела здесь.

– Погоди, - остановил Сорак.
– А смысл в этой, как ты говоришь, подсадке? Что-то я не видел в Тревах ничего, кроме белого цвета и высоких технологий.

– Ты просто не заглядывал в личные акитэ, - пожала плечами Шила.
– И на женские половины. Аст-Асар устраивают послушным женам поистине райские условия. На Ашт для женщины главное - покладистость, - пробасила она и надрывно закашлялась.

– Я и вижу, - буркнул Сорак.

– Ладно, братишка, бывай.

Сорак пошел по извилистой дорожке из мелких белых камушков. По краям растут алые, белые и желтые цветы, похожие на тюльпаны, только большие. Бабочки, жуки, пчелы... такое впечатление, что вся растительность этого мира, вся живая природа спряталась в городке. Вытесненная отовсюду ровными, белыми дорожками Ашт.

Ученицы, или мио, все на занятиях.

Но одна девочка сидит за книжкой на мягкой лавочке.

Вообще-то чудесный летний пейзаж, подумал Сорак: голубая трава, изумрудные макушки кустов, среди огромных, с голову, тюльпанов, сидит за книжкой юная, поэтично настроенная девчушка.

Даже издалека было видно, что у девочки белые, почти голубые волосы, что она худенькая и бледная, и белизну кожи нехорошо оттеняет кофейный цвет платья.

Перед глазами возник образ Мишки - тоже бледный задохлик, с жиденькими волосенками-кучеряшками. Отросли за последнее время чуть ли не до плеч. Ее бы на такую лужайку, да куклами завалить, книжками, сладостями... Заныло в груди, зашумело в ушах, глаза подернулись влагой. Сорак немного запрокинул голову и быстро заморгал, прогоняя непрошенные слезы. Мужики, типа, не плачут, а Мишку не вернуть. Он теперь в каждой беленькой девочке будет видеть названную дочь?!

Когда она успела стать мне дочкой?
– подумал с горечью. Из-за того, что проклятые бабские слезы застилали глаза, Сорак не разглядел девчонку, пока не подошел совсем близко.

А когда подошел, ахнул:

– Раки?!

*

Шаткий кварк мне в душу, не может это быть она. Никак не может. Да и не похожа она на Раки... Та, на Какилее, совсем крошка. А тут... Вполне взрослая девица, худая только...

Взрослая худая девица смотрела на Сорака во все глаза.

– Мы знакомы?

– И голос, как у Раки!
– вырвалось у Сорака. Такой же писклявый остался.

Девушка со странной прической - двумя шишками из косичек над аккуратными розовыми ушками растерянно смотрит на него, но явно не узнает.

– Где мы могли видеться?

– Если ты Раки, то кроме как в Какилее, негде.

Какилея. Родное поселение. Сейчас она вспомнила Сорака. Правда, когда видела его последний раз, голова его еще не была седой. Он... Нет, не из "гостей" Кэтти... Кажется. Она мало общалась с поселенцами Какилеи, ей и ребенком хватало работы. Но вот, как-то раз, когда Анна послала ее за молоком, а поселенские мальчишки окружили, забрали контейнер и деньги, еще и больно исщипали, дергали за волосы, спрашивали, сколько стоит ее мать... Тогда взрослый - для нее шестнадцатилетний парень действительно казался взрослым - он мало того, что навешал ее обидчикам по самое не балуйся, деньги назад отобрал, она даже пискнуть не посмела, что отобрали у нее меньше, чем вернули, слишком испугалась, так еще и извиняться перед ней заставил.

– Понятно, - хмыкнула Кэтти, когда Раки ей рассказала.
– Помню его маменьку, как же, даже не из "девочек", из бесплатных, кому цена - три копейки, она и померла от срамной болезни, что в наши дни неприлично.

А его Раки - как назло, никак не вспомнит имя - еще встречала, хотела деньги вернуть, он же ей чьи-то отдал. Он тогда рассмеялся и сказал купить себе леденцов, или что там обычно дети едят...

Но с того раза никто в поселении ее не трогал. Ни разу.

Потом, через несколько лет, Раки просто перестала его видеть. И раньше видела редко - "в гости" он не заходил, если только где в поселении, случайно... Но почему-то все равно ощущала себя под защитой. Ее по привычке не трогали.

– Я не помню, как тебя зовут, - отчаянно краснея, честно призналась Раки.

И это худшее, что случилось в моей жизни, - подумала она.

– Сорак, - улыбнулся Сорак, так и не поверив до конца, что перед ним живой привет из родной Какилеи.

– Точно, Сорак, - улыбнулась в ответ Раки.

Проклятый Нефтидами, Аст-Геру и чем угодно Ашт с его дурацкой иерархией основ, падаан-до и прочих Аст-Асар перестал существовать, исчез, показался ширмой, иллюзией. Остались только эти огромные, синие, почти черные глаза, робкая улыбка, смешные барашки из косичек.

А потом все опять вернулось на свои места.

– Сорак, ты пришел арестовать меня, за то, что я сбежала со Сьерры-Алквисты?
– Раки пожала худенькими плечами, аккуратно закрыла книгу в кофейного цвета обложке, осторожно, как будто прощалась, положила ее на мягкое сиденье скамейки.

Встала, снизу вверх глядя на Сорака, доверчиво протянула худенькую ладошку:

– Я готова.

Сорак усмехнулся. Та самая девочка, которая когда-то протянула ему четверть та, со словами "Это не мое. Это наверно, ваше. Возьмите" опять стоит перед ним. И опять нет ни Ашт, ни Сьерры-Алквисты, решительно ничего нет. Все, что было в жизни - пустота, иллюзия. Настоящее - огромные синие глаза и доверчиво протянутая, бледная ладошка.

– Несладко здесь, да? Я слышал, в Академии хорошо с вами обращаются? Как ты вообще попала сюда?
– запоздало осыпал вопросами Сорак.

– А ты?

– Я... Я-то - по своей глупости. А у тебя глазенки всегда умные были.

– Видимо, только глазенки. Я примерно так же, как ты. Ты арестуешь меня, правда?
– Сораку показалось, или в писклявом голоске прозвучала надежда?

– Не собираюсь я никого арестовывать, что я, похож на патрульного? Или изменился сильно?

– Совсем не изменился почти, - улыбнулась Раки, и улыбка получилась грустная.

– Зато ты...

– Что?
– Раки опустила глаза. Внимание этого человека, совсем не похожего ни на кого, кого она встречала в жизни, даже на пастора Смолла непохожего, было слишком приятно. Так, что неудобно. Или даже больно?

Да! Больно, очень больно одновременно. Потому что приятно ей быть не должно. Не было никогда и никогда не будет!

– Ты совсем взрослая, - выдохнул Сорак совсем другое, не то, что собирался.

– Ты по делу? Я отвлекаю тебя?

Он помнит ее ребенком. А еще она напоминает Мишку. Как она может быть так красива? И как оказалась в этой теплице для выращивания жен Аст-Асар?!

Им создают здесь идеальные условия, - вспомнились слова Шилы.
– После них они готовы на все, лишь бы их мужья дали им это.

А что я могу дать ей? Вот этой, конкретно этой уроженке поселения Какилея, которая воспитывается в духе любви к роскоши и раболепия перед Аст-Асар?!

Перед Аст-Асар вообще не устоит ни одна женщина, - ради разнообразия в голове раздался голос Вайга.

А ты, - его собственный голос.
– Ты даже не Аст-Асар, и уже не жилец. Ты обречен. Ты труп. Ты ничего не можешь дать этой девочке, потому что у Аоллара на тебя планы. Ты не защитишь ее, как не защитил Мишку.