Ашт. Призыв к Жатве

– Я отвлекаю тебя?

– Я пришел к вашей главной медре, Терении, этот корпус?

– Да, второй уровень и налево. Я провожу, - потупила глазки.

– Я думал, все мио сейчас на занятиях.

– Меня нельзя считать мио в равной степени. У меня собственное расписание.

– Почему?

Раки замялась, а потом отстраненно сказала:

– Меня готовят к тому, чтобы войти в акитэ Аст-Асар.

Зачем я жалуюсь ему? Я наверно, выгляжу очень жалкой. Он не защитит меня на этой проклятой планете, как защитил в Какилее, в детстве. Я наверно выгляжу совсем ничтожной! И так разозлилась на себя, что припечатала зло и твердо, с едва заметной слезой в голосе.

– Я стану женой падаана Ашт!

Сжимаемые кулаки Сорака разжались, словно он только что выронил что-то дорогое, ценное. Дороже всех вместе взятых сокровищ этого мира.

Я приехал за ней.

***

Трея

Дото

Белый... Пол, стены, потолок. Ни одного осветительного прибора, но внутри зала светло, очень светло.

Лицо Аоллара не отражает ничего. Что там происходит? Там, внутри? Под мраморным бледным лбом? За этими голубыми, ясными, светлыми, но такими холодными глазами?

– Ты правильно сделала, что пришла сама, Пламень, - Аоллар взмахом руки предложил Трее сесть.

Раньше она никогда не села бы в доме злейшего врага. Аоллар, бесспорно, враг ей. Он же хочет ее убить! Значит, в этом нет никаких сомнений. И то, что в этом мотиве нет никакого личного фактора, не меняет этого. Этот высокий худой мужчина с усталым, изможденным лицом желает ее смерти. Не чьей-то еще, именно ее. Если бы на месте Треи была другая, его бы не устроило. Ему нужна именно она. Он начал искать ее задолго до рождения, и нашел. Нашел в целой галактике, среди миллионов миров, не зная, где искать.

– Я не уверена, что правильно, - раньше бы Трея никогда не села, никогда бы не говорила, она уверена, что сражалась бы до конца, дорого отдавая свою жизнь.

– Дом Ииириста, Аоллар. Я требую, чтобы женщин отпустили.

– Да.

Аоллар кивнул.

– Что-то еще?

А разве сейчас - я не сражаюсь? Разве жизнь несчастных женщин этого мира - недостаточная цена за мою собственную жизнь?
– спросила себя Трея, и сама себе ответила. Честно. По-другому уже не умела.

Нет, не достаточная. Моя собственная жизнь мне намного ближе и дороже, чем жизни всех живых существ во всех мирах.

И все-таки я здесь, чтобы отдать ее.

Почему? Потому что эта самая жизнь, хоть и ближе, роднее, дороже, лучше... она пустая. Она несуществующая. Ее как будто нет. Нет дома, некуда войти, нечего наполнить, а значит, и смысла в моей жизни нет.

Опять, совершенно некстати вспомнился звонкий смех Коина и сдержанная, немного отстраненная, улыбка Ратлата. И голодный, жадный взгляд...

Нет, я не должна о них думать. Не должна, это неправильно! Мы принадлежим к разным мирам, культурам, времени... и даже к разным расам.

Я - Пламень. И лучше сгореть и погибнуть от жара собственного сердца, чем тлеть тысячу лет, не в силах согреть никого и малой искрой, как гнилой обломок дерева, воображающий, что он - пламень, раз светится в темноте. Я - Пламень.

И вслух, Аоллару:

– Я здесь, я пришла!

Аоллар внимательно изучал абсолютно ровную, белую стену. Белую - для Треи. Многоуровневое истинное зрение Аст-Асар видело множественные пространственные картины. Стольким мирам нужна помощь! Толчок, импульс! Столько цивилизаций умирают в собственном чреве от голода, столько обречено, и он, падаан Ашт не в силах ничего сделать.

Он нашел Пламень, и найдет Воду. Ашт получит обратно былое величие, Аст-Геру обретет Силу, Аст-Асар успеют многое. Многое.

Аоллару некогда, очень некогда. Он ищет Воду.

– До критической фазы Во осталось совсем немного. Мне все равно, где ты проведешь последние окандэ своей жизни. Хочешь вернуться в свои китэ? Я скажу Натану, чтобы проводил тебя.

– Я не позволю этому случиться!

В проеме возник стройный силуэт Метеи.

Аоллар даже не повернул головы в ее сторону.

– Ты не смеешь этого сделать, Трея, - сказала она.

– Я выполняю свой долг.

– Твой долг не в смерти, а в жизни. Не смотря ни на что.

– Если я не сделаю этого, погибнут женщины. Аоллар обещал, что если я стану неферой, остальные останутся в живых.

– Слово падаана.
– сказал Аоллар.
– Слово Аст-Асар.

– Слово Аст-Асар - грязь и ничтожество, - выплюнули тонкие, сухие губы Метеи. Глаза, устремленные на падаана, лучились даже не ненавистью, а приближающейся бедой.
– Слово Аст-Асар, падаана - ничто, особенно, если слово это - обещание женщине и насчет женщин. Слово падаана Аст-Асар - пыль, если слово это дано низшим.

– Метея!
– Трея была в отчаянье.
– Я всего лишь хочу, чтобы остальные... женщины могли жить!

– Наивное дитя! Ты думаешь, те, кто не пощадил с в о и х женщин, жен своего мира, пощадят низших?! Мы все обречены, но не тебе первой ступать на звездный путь, путь странствий!

– Каких своих? Я ничего не понимаю! На Ашт ведь не рождается женщин...

– Он не сказал тебе, почему, - горькая складка пролегла у губ Метеи.

– Почему?
– спросила Трея, и спросила не Метею, Аоллара.

Аст-Асар молчал.

– Потому что они убили своих Аст-Асет...

– Кого?

– Женщин Аст-Асар, женщин Перекрестного Мира звали Аст-Асет...

Внезапная догадка острой иглой пронзила висок Треи.

Пирамиды, мертвые города, раскопки, белый, струящийся между пальцев песок... Пыль, что стремится проникнуть в самые легкие, и оттуда - осесть вечным осадком в душе, комом на сердце. Немного рассеянная, ироничная улыбка Алекса. Вот он поднимает руку, вытирает вспотевший лоб, гладит торчащие вихры. Любимая присказка мужа, давно ставшая семейной шуткой...

– Ом Асар, Асет, Геру!
– невольно вырывается у Треи.

– Да, - Метея согнула голову, - пока живы были Аст-Асет, Аст-Геру существовал в виде тонкой, незримой энергии, если тебе так проще, в виде некого поля. Силу этого поля Аст-Асар получали через своих Аст-Асет. Которых убили! Всех! До единой!

– Как?!
– Трея никак не могла поверить услышанному.
– Как - убили?!

На этот раз Аоллар ответил ей.

– Да, это правда. Аст-Асар убили Аст-Асет.

Он немного помолчал: