Аста ла виста, беби!

— Деточка, ты что, не поняла, наше пиво не для тебя.

— Теперь поняла, — кивнула я. — Хорошо, бог с ним, с пивом, давайте просто поговорим.

— Ты дверь видишь или тебя проводить? — поинтересовался парень. Я кивнула:

— Можно и проводить, но лучше не торопиться. Еще лучше послушать, что я скажу, и желательно наедине. Не мне, вам желательно, — пояснила я женщине и улыбнулась, на этот раз совсем не ласково.

С полминуты мы пялились друг на друга, а паренек тосковал рядом, не зная, что предпринять, женщина на свое желание никак не намекнула, а своих у него не было.

— Ну, идем, — сказала она, когда я уже потеряла надежду услышать хоть слово. Приподняла верх стойки, распахнула дверцу, приглашая меня войти. Парень с недоумением на челе последовал за мной.

За стойкой была дверь в небольшую комнату, выглядевшую, в отличие от заведения, вполне прилично, мягкая мебель, стол на колесиках, а главное — кондиционер, который работал, поэтому здесь можно было дышать.

— Садитесь, — кивнула женщина, с сомнением глядя на меня. Парень пристроился в кресле и оттуда продолжал демонстрировать полное непонимание происходящего.

Я не торопясь достала удостоверение и протянула его женщине, но она интереса не проявила, кивнула и сказала спокойно:

— Я вас узнала. И что вам здесь понадобилось? Неужто больше делать нечего, как ходить по пивным и…

— Тут неподалеку от вас паренька нашли, — перебила я, решив сэкономить время. — Он меня очень интересует.

— Если ты из ментовки, — вдруг ожил парень, — так нам по барабану, кого здесь нашли, и вообще…

— Помолчи, — поморщилась женщина. Он хотел разгневаться, но передумал.

— Что за дела, а? — спросил он неуверенно.

— Как вас по отчеству? — повернулась ко мне женщина.

— Можно просто Ольга.

— А меня Зинаидой зовут. Это муж мой, Василий.

Честно говоря, последнее сообщение меня несколько удивило, парень годился ей в сыновья. Впрочем, это не мое дело. Кто в семье главный, было ясно без слов, и потому я целиком сосредоточилась на Зинаиде.

— Менты у нас были, — продолжила женщина. — Расспрашивали. Даже пугали. Мол, я краденое скупаю и все такое. Если в чем виновата, то пусть докажут. Я за свои грехи отвечу хоть перед людьми, хоть перед богом.

Я улыбнулась, давая понять, что ее слова мною поняты и оценены.

— Мало ли кто тут рядом валяется, — вновь вмешался Василий. — Нам что с Того? Мы не в ответе за то, что на улице творится, а у нас в заведении тихо, и никаких к нам претензий.

— В зале есть кому за порядком присмотреть? — заботливо спросила я. — А то пока мы здесь болтаем…

— Вася, пригляди, — кивнула женщина. Василий с сомнением уставился на нее, но возразить не посмел, поднялся и не спеша покинул комнату, то и дело оглядываясь.

— Я думаю, женщинам легче понять друг друга, — заметила я.

Зинаида на это никак не отреагировала.

— Вам-то что за дело до какого-то мужика? — подумав, спросила она. — Ментам понятно, им надо галочку поставить, дело закрыть. А вам зачем?

— Вы знаете, кто я?

— Конечно, — с усмешкой пожала она плечами.

Стало ясно: знает она много, и вряд ли то, что она знает, мне понравится, приди ей в голову мысль рассказать мне об этом.

— Хорошо, — кивнула я. — Это значительно упрощает ситуацию. Так вот, я бы хотела получить ответы на несколько своих вопросов. И была бы вам исключительно благодарна, если вы ответите на них искренне. Заметьте, совершенно конфиденциально, потому что вы верно заметили — к милиции я отношения не имею, так что никаких протоколов и прочего. Вы мне верите?

— Допустим.

— Если же вы по какой-то необъяснимой причине не захотите открыть мне душу, я обещаю, что приложу максимум усилий, и ваше заведение закроют в ближайшее время. Причину я найду, и не одну. А еще позабочусь, чтобы вы в этом городе никогда больше не получили лицензию. Впрочем, не только в городе. Это я поскромничала. В области. А в это вы верите?

— Верю, — кивнула женщина, глядя на меня совершенно спокойно, в лице ни намека на неприязнь. Я невольно прониклась к ней уважением. Умная. И с выдержкой у нее полный порядок. Впрочем, по-другому и быть не могло, иначе как бы она управлялась с местным сбродом. — Спрашивайте.

— Спасибо, — кивнула я серьезно, а она вроде бы удивилась, но лишь на мгновение. — Я знаю, что парень был в вашем заведении и кому-то пришелся здесь не по душе. Меня бы это совершенно не взволновало, не реши кто-то пристрелить его в реанимации. Вам об этом известно?

— Слышала, — пожала она плечами. — Мужики болтали. Никто в толк не мог взять, кому такое понадобилось.

— Вы этого парня хорошо знали?

— Нет. Один раз видела, а знакомиться мне с ним ни к чему. Сюда пришел с Шелей. Шеля дурак, каких свет не видывал, особенно когда пьяный, а трезвым он не бывает. Пришли, выпили. Шеля стал цепляться к мужикам, те не обращали внимания, сколько могли, потом мой Васька вышвырнул его за дверь. Тут его дружок встал и давай права качать. Пушку вытащил, грозился всех перестрелять. У нас этого не любят. Вышвырнули его вслед за Шелей.

— Просто вышвырнули? — улыбнулась я.

— Просто вышвырнули. Но ведь он на этом не успокоился. Возможно, кто-то из мужиков так разозлился, что и пинка дал. Шеля — тот похитрее, сбежал, когда понял, чем дело пахнет, ну а этот…

— Кого он особенно достал?

— Есть тут один любитель кулаками махать. Трижды уже сидел за это самое дело, но ему все мало.

— У вас не сложилось впечатления, что кто-то попросил его об этом? — Женщина с удивлением взглянула на меня, вроде бы даже не поняв вопроса. — Я хочу сказать, не мог кто-то, воспользовавшись потасовкой, разделаться с парнем таким образом, чтобы это выглядело пьяной дракой?

Теперь женщина отнеслась к вопросу серьезно, наверное, вспомнив, что парня застрелили в больнице.

— Нет. Ерунда. Шеля цеплялся ко всем подряд. Наши этого придурка хорошо знают, и никто на него внимания не обращал. А этот на рожон полез, когда Шелю выкинули. Он меня своей матерщиной вконец достал. Не могу сказать, что я из благородных девиц, но всему должна быть мера. Ну я Ваське и сказала: убери отсюда эту пакость. — Тут женщина досадливо поморщилась, решив, что мужа упоминать не стоило. — Когда этот стал вопить, Васька ему сказал: «Сиди тихо, а то тоже пойдешь на воздух». Вот тут он пушку вытащил, да еще Ваге по зубам ею заехал. У того все зубы вперемешку на пол: и свои, и золотые. Вага у него пистолет выбил и давай его молотить. Тот на карачки. Вага его за шиворот и выбросил во двор. Тут бы все и угомонились, но этому дураку в грязи не лежалось, он в дверь ломиться начал. Шеля тоже осмелел, оба крик подняли. И тут нелегкая принесла дурака Сему.

— Это который трижды сидел?

— Ну… Он идет полупьяный, оттого особо злой, а парень этот его обозвал ни за что, да еще въехал по морде. А у Семы кулаки как кувалды, он и пошел его месить… Потом уж мужики поняли, что добром это не кончится, оттащили. Шеля еще раньше сбежал, а этот чуть живой. Выволокли его к гаражам. Я Ваську послала посмотреть, что с ним. Он вернулся, говорит, парень вроде не дышит. Ну, я испугалась, «Скорую» вызвала. Хоть и дурак, а все равно жалко. Пушка его до сих пор у меня спрятана. На всякий случай. Думала, вдруг явится. Теперь, конечно, не явится, — вздохнула она. — Но если вам интересно мое мнение, никто его здесь убивать не собирался. Пьяная драка. Здесь что ни день кто-нибудь кому-нибудь башку прошибет. Придурки. Убили его по другой причине, здесь не ищите. Только время потеряете.