Астраханский вокзал (сборник)

По случаю демонстрации популярного фильма контролера в дверях не оказалось.

Темнело.

Все так до удивления не клеилось, что становилось смешно.

У палатки, торговавшей черствыми мучными деликатесами, Денисов увидел пьяненького мужичка - он приставал к прохожим с одним и тем же вопросом:

– Куда мне сейчас, товарищи? К законной или к незаконной?

– Конечно, к законной!

– Да-а, она опять пилить будет!

Инспектора мужичок обошел, обостренной интуицией пьяного почувствовал возможную от этой встречи неприятность.

Денисов просунул голову в окно палатки.

– Моего дружка не видела? Приветик!

Скучающая девица с припухлыми веками взглянула недоверчиво.

– Какого еще дружка?

– Здравствуй! Морячка, младшего лейтенанта! Пиво у тебя пьет. Вспомнила?

– Вспомнила.
– Продавщица легла грудью на прилавок.
– Боишься, потеряется?

– Приходится за ручку водить, - отшутился Денисов.
– Не видела его сегодня?

– Может, видела. Что мне за это будет?

Вид у нее был плутоватый, но Денисов вдруг понял, что в устах этой скучающей девицы правда и должна выглядеть именно так - сильно замаскированной под ложь.

– Да я серьезно говорю.

– И я серьезно.

– Не шучу.

– Какие могут быть шутки!

Видя, что Денисов не собирается просить пива или клянчить взаймы, она успокоилась.

– Я ему электродрель принес, - Денисов назвал первое, что пришло в голову, - полки книжные вешать, а он ушел. И дрель возвращать надо. Давно его видела?

– Утром. Я как раз открывала. Он к парикмахерской шел.

– Туда?

Продавщица внимательно посмотрела на Денисова.

– Ты не угорел, милый? Да вот сзади тебя. За восьмым корпусом.

Как большинство моряков-северян, Денисов плохо плавал. Бегал отлично, через несколько секунд был уже в парикмахерской.

В мужском салоне никого не оказалось. В дамском юная парикмахерша делала начес своей коллеге. Громко играло радио. Иосиф Кобзон исполнял песню из «Семнадцати мгновений весны».

– Девочки, к вам моряк не заходил? Младший лейтенант?

Никто не ответил. Денисов знал песню - Кобзону оставалось еще два длиннющих куплета.

– Большая просьба...

– С утра никого, - шепнула появившаяся сзади пожилая уборщица, - весь день только и щиплют друг дружку.

Денисов бегом вернулся к палатке.

– Когда вы его перед этим видели? Давно?

– Вчера, перед закрытием. Ему, между прочим, еще цыганка гадала - я его поэтому и запомнила.
– Волнение Денисова передалось продавщице.
– А что он сделал?
– Официальное «вы» отвергало мысль о книжных полках и электродрели.

– Это точно, что он заходил в парикмахерскую?

– Не знаю. Шел между корпусами.

– Не помните, что у него было в руках?

– Портфель, что ли...

– Вчера он был здесь один?

– Один. Взял два пива.

– А раньше?

– Раньше я его никогда не видела.

Денисов отошел от окошка. Откуда-то из домов пропищали сигналы точного времени. Семнадцать часов.

Денисов огляделся. Сразу за палаткой простирался пустырь, он заканчивался оврагом. По другую сторону улицы белел новый жилой массив. Свободная застройка чередовалась в нем с нудной, успевшей порядком надоесть рядностью.

2 января, 16 часов 30 минут

Переговоры с хозяином дачи закончились на веранде, за старым столом, испачканным белилами.

– Вначале я перееду как квартирант, потом внесу остальные деньги. Скажем, в трехмесячный срок. Не возражаете?
– Илья, собственно, предвидел, каков будет ответ.

– Меня это устраивает. Переезжайте в любое время. Теперь я здесь один, - Илье показалось, что он незаметно смахнул слезу, - круглые сутки.

– Вам не кажется, что цена все-таки немного завышена?

– Продажа дач не мое хобби. Я сказал, что она стоит. Другой на моем месте запросил бы больше. Тем более с вас. Где вы возьмете такие деньги?

– Не волнуйтесь.
– Илья не стал торговаться.

О задатке договорились тоже быстро - обоим хотелось поскорее покончить с этим делом. Обмыть сделку Илья отказался.

– Вы на Электричку?
– спросил хозяин дачи, прощаясь.

– Нет, автобусом.

– Тогда тропинкой, через пруд. Так короче.

Автобус подошел быстро и сразу же двинулся с места, едва Илья встал на ступеньку. На задней площадке было много людей. Илье удалось протиснуться к кассе. Здесь его прижали к болезненного вида человечку, и с этой минуты Илья уже не мог пошевелиться: с обеих сторон подпирали люди, в том числе женщина в нечищеном пальто с въевшимися в него комочками пыли. Неподвижно согнутая рука пассажира уперлась Илье в грудь.

Дорога шла проселком. Автобус несколько раз тряхнуло, болезненного вида мужчина неожиданно еще сильнее прильнул к Илье. В этот момент женщина стала поворачиваться, готовясь к выходу. Илью совсем сжали, но он был начеку.

– А ну отодвинься!
– Он перехватил руку, успевшую расстегнуть пуговицу пальто.

– Да вы что?
– болезненного вида карманник несколько раз испуганно икнул.

Женщина в грязном пальто накинулась на Илью:

– Что пристаете? Не видите, инвалид едет?!
– Сообщница оказалась препротивной - под глазом тускло просвечивал то ли синяк, то ли близко расположенный кровеносный сосуд.

– Я вам дам инвалид!

С другого бока кто-то массивный тоже стал разворачиваться - спокойно, со знанием дела; Илья почувствовал прижатый к его ребру нахальный локоть третьего карманника.

– Это на тебя, что ли, Василий? Трудягу порочить?

– Едет без билета да еще к людям пристает!
– Тусклый синяк маячил у Ильи перед лицом.

Болезненного вида карманник продолжал громко икать.

– Человека расстроил! Не видишь?

– Проходимцы!
– искренне вырвалось у Ильи.
– Надо работать, а не по карманам шарить. Скажите спасибо: в милицию идти некогда!

– Пошли! Пошли в милицию!

Илья схватился за вертикальный поручень, подтянулся к дверям, нажал на кнопку. Карманники в нерешительности замолчали. Автобус остановился.

– Тесно? Тогда такси бери!
– опомнилась женщина, когда Илья выходил.

– Видать, хлюст хороший!
– улюлюкал тот, что был поздоровее.
– Сам вот ты и лазишь по чужим карманам. Вот ты какой!

«...Нет, я не такой! Если и такой, то временно, на несколько дней. Это вам уже никогда не быть честными. Воровство у вас в крови, въелось в плоть! Представляю, что вы делаете, когда удается заиметь ваши жалкие гроши!»