Асы шпионажа. Закулисная история израильской разведки

Это было уже слишком.

24 марта 1963 г., через девять дней после объявления об аресте Бен-Гала, Бен-Гурион вернулся домой с тем, чтобы взять в свои руки контроль над обществом, в котором царил разброд и создались немыслимые политические осложнения. Партия Бен-Гуриона раскололась. Оппозиция и пресса винили его во всем, а секретная служба полностью вышла из повиновения.

Бен-Гурион прежде всего вызвал Исера Харела. Встреча в его гостиной напоминала столкновение двух разъяренных быков.

Глава четырнадцатая

У Давида Бен-Гуриона было ощущение, что его предали. Его положение пошатнулось еще раньше, в связи с «делом Лавона», которое все еще продолжало кровоточить. И вот теперь возник новый кризис, и где? — в организации разведки!

Столкновения на этой почве носили отчетливо политический характер, и Бен-Гурион считал Исера Харела за это ответственным. Политике Бен-Гуриона, который делал ставку на Германию, был нанесен сокрушительный удар.

Оппозиционным партиям наконец удалось объединить общественное мнение, которое не было информировано о точке зрения Военной разведки, вокруг лозунгов, провоцирующих новую вспышку ненависти к Германии, которая все еще и так была жива. Легко было допустить, что народ, повинный в уничтожении шести миллионов европейских евреев, способен вновь отстраивать печи, чтобы сжечь оставшихся в живых.

Во время встречи с Харелом Бен-Гурион был больше всего взволнован позицией прессы. Именно в прессе были искажены его собственные высказывания и грубо преувеличена опасность, которую представляли собой немецкие ученые. Нельзя было не заметить, что журналисты получали свою информацию из центральных правительственных источников. Харел и не пытался скрывать, что он ответственен за материалы, получаемые прессой (правда, не за самые зловредные). Он нес ответственность и за командировку в Европу трех журналистов, которые должны были ознакомиться с деятельностью египетских миссий, и посылать в Израиль устрашающие корреспонденции.

Перейдя в наступление, Харел разразился обвинениями в адрес прекраснодушных, преуменьшавших военные возможности Египта. Особенно это касалось работников Военной разведки и ее оценки завода «333» в Гелиополисе.

Бен-Гурион в свою очередь с возмущением осудил деятельность Мосада в Швейцарии и других странах по отношению к немецким ученым. Он подчеркнул, что, если даже подозрения Харела справедливы, Израиль тем более будет нуждаться в поддержке мировой общественности.

Бен-Гурион продолжал настаивать на правильности своей политики по отношению к Германии и на роли, которую она сможет в будущем играть в истории Израиля.

Западная Германия стала вновь и в экономическом, и в политическом смысле ведущей страной, если не в мире, то в Европе во всяком случае. Нельзя игнорировать этот факт. Премьер-министр указал на то, что в настоящее время отношения между двумя странами развиваются нормально. Во время своего недавнего визита в Израиль глава Бундестага Герстенмайер обещал использовать все свое влияние в деле установления полноценных дипломатических отношений между Германией и Израилем. Этим обещаниям Бен-Гурион придавал большое значение. Харел же все эти соображения отмел. По данным Харела, Герстенмайер решительно противится установлению нормальных отношений между двумя странами и собирается действовать в соответствии с этими взглядами.

«Если вы действительно так думаете, — возразил на это Бен-Гурион Харелу, — то я вынужден вам заявить, что не доверяю источнику вашей информации и, само собой, считаю ее неверной».

Бен-Гурион на этом разговор закончил, но тут же предупредил Харела, что намерен просить Комитет по обороне и иностранным делам назначить заседание с тем, чтобы иметь возможность разъяснить Кнессету и всей стране, что действительно происходит в Египте и какую роль играют там немецкие ученые.

Более того, он не собирается оставить без внимания и вопрос о том, как определенные силы в стране использовали сложившуюся ситуацию в своих политических целях.

У Исера Харела не было выхода — он подал в отставку.

Бен-Гурион отдавал себе отчет в том, что, как только станет известно об отставке Харела, поводом к которой послужили его расхождения с премьер-министром в оценке деятельности немецких ученых в Египте, его правительство падет. Потому Бен-Гурион о ставку Харела не принял.

На следующий день, 25 марта 1963 г. Харел, как обычно, вышел на работу. Его, однако, ожидало еще одно письмо Бен-Гуриона. Премьер-министр просил представить ему в письменной форме следующие сведения: а) какая информация имеется у Мосада о производстве в Египте нетрадиционных видов оружия; б) какие немецкие промышленные фирмы обеспечивают производство этого оружия; в) каковы источники информации Мосада.

Исер Харел был глубоко задет. До сих пор информация, которую он доводил до сведения премьер-министра, принималась без обсуждений, как заслуживающая полного доверия. Никто никогда не пытался выяснить, какими источниками Харел располагал.

Формально Бен-Гурион имел полное право потребовать все материалы, необходимые ему перед ответственным выступлением в Кнессете.

Оскорбленный и подавленный, Харел реагировал на письмо Бен-Гуриона неадекватно его содержанию. Позвонив Хаиму Израэли в министерство обороны (Бен-Гурион, как и прежде, был не только премьер-министром, но и министром обороны), Харел попросил прислать человека, которому он мог бы передать все ключи.

К одиннадцати часам утра он освободил ящики своего стола. Он уходил. Уходил навсегда.

Итак, в пятьдесят лет, после долгой и безупречной службы, Харел остался не у дел. Его коллеги в Мосаде пытались заставить его изменить решение. Но безуспешно. Харел оставался непреклонен.

Израильскому журналисту Михаилу Бар-Зохару Исер Харел так объяснил свое решение (я цитирую по книге «Шпионы в Земле обетованной»): «Бен-Гурион хотел созвать заседание парламентского Комитета обороны и иностранных дел с тем, чтобы убедить всех в том, что египетские ракеты не представляют угрозы для Израиля. Если бы он это сделал, мне пришлось бы первым выступить с критикой Бен-Гуриона, потому что, по моим данным, эти ракеты Израилю угрожают, и очень серьезно. Бен-Гурион потерял бы доверие. Его коллеги в коалиционном правительстве восстали бы против него, и ему пришлось бы уйти. Я покинул Мосад для того, чтобы помешать Бен-Гуриону организовать заседание Комитета».

Ничего общего с реальностью эти утверждения не имели. Заседание Комитета Бен-Гурион созвал. Он представил своим слушателям данные, полученные Амитом, и убедил их в своей правоте.

Исер Харел ушел в отставку только потому, что его самолюбие было ущемлено. С его уходом кончилась целая эпоха.

Не приходится сомневаться в том, что за годы своей профессиональной деятельности Харел вырос в одного из самых выдающихся шефов секретной службы в мире. Операции израильской разведки, проводимые небольшим числом высококвалифицированных специалистов, были в подавляющем большинстве исключительно успешны и прекрасно организованы.

Внутри страны, когда Харел возглавлял Шин Бет, его деятельность была практически безошибочной. В конце 50-х годов русские пытались проникнуть в израильское общество, но им это удавалось только в самом начале и то в редких случаях. Исер Харел объявил войну КГБ и его агентам на израильской территории. И он ее выиграл. Израильтяне, запутавшиеся в сетях КГБ, были в скором времени выявлены. Среди них многие были из России и придерживались крайне левых взглядов. Всю эту операцию Харел проделал тихо, очень эффективно и без излишней суеты. Попытки арабов внедрить свои шпионские организации на территории Израиля практически тоже не удались. Во время Шестидневной войны Израиль получил возможность допросить тысячи египетских и сирийских офицеров, среди которых было немало штабных работников. За все это время не было случая, чтобы израильтяне обнаружили, что неприятель располагал сколько-нибудь значительной информацией об Израиле, добытой подпольными методами.