Атаман царского Спецназа

Наступила весна, потекли ручьи, вскрылся Волхов. Авдей начал поговаривать о новом караване судов с товарами – за зиму охотники набили много зверья, шкурками амбары полны. Зимний мех ценится выше – густой, красивый, прочный. Не хотел купец упустить своего, поэтому исподволь готовился, а ноне ждал, когда сойдет вода да судно просмолят, подремонтируют к дальнему походу. Да и мне хотелось размяться, засиделся я на теплой печи и сытном харче у хозяина, пора набираться новых впечатлений.

По моим прикидкам выходило, что князь Курбский вскоре должен в Литву перебежать, а там и мне можно будет в Москву возвращаться. Соскучился я что-то по Дарье. Хорош Новгород, слов нет – храмы красивые, дома добротные, не теснятся, как в Москве, усадьбы обширные, нравы свободные, но – не родной мне город. По большому счету, и нынешняя Москва – тоже не родная, я появлюсь только через четыреста лет, но все же…

Майским днем, когда судно было уже готово, товар в трюмах, Авдей ожидал только готовности других купеческих судов, я отправился на торг – так, прикупить что по мелочи. И услышал от горожан новость, которую и ждал, и боялся услышать: вечером к пристани пришвартовался драккар, норманны пришли числом четыре десятка. Настроение слегка испортилось. Ежели Авдей уйдет с караваном, все обойдется. Норманны – народ злопамятный. Будут искать обидчика, и, может быть, им это удастся. Что же, надо быть наготове, иметь при себе оружие – саблю и ножи. Физически и морально я был готов к встрече, но не со всеми сорока сразу.

Глава VIII

День как-то не заладился. Утром, узнав у Авдея, не будет ли каких-либо дел для меня, я опоясался саблей, заткнул за пояс чехол с метательными ножами, прикрыл его полой кафтана и отправился на торг. По дороге раскланивался с появившимися знакомыми. А на торгу, как у последнего раззявы, у меня срезали поясной кошель. Ведь знал, что мошенников у возов полно; кошель был прикрыт полой кафтана, я внимательно отслеживал всех вокруг, и тем не менее, когда захотел расплатиться за новые сапоги-коротки, мягкой кожи – к лету, кошеля не оказалось. Я с досады выругался и сплюнул. Месячное жалованье увели, ублюдки. Это какую ловкость рук надо иметь, чтобы у трезвого, в своем уме и осторожного человека срезать кошель, чтобы он не заметил? Впредь наука будет, не надо класть все яйца в одну корзину, можно было деньги по частям рассовать в разные места, но чего уж теперь?

Я развернулся и отправился домой – что без денег делать на торгу? Недалеко от выхода навстречу попались два норманна. Были они без шлемов, кольчуг и щитов, но мечи по-норманнски висели на спине, лишь рукоятки торчали из-за плеча. Они внимательно, цепкими взглядами опытных воинов осмотрели меня, но не сделали попыток заговорить или задеть, спровоцировать на драку. Мне их лица были незнакомы.

По пути с торга я несколько раз оборачивался, проверялся, одним словом. «Хвоста» за мной не было. Спокойно дойдя до дома, я взял деньги. Снова вернулся на торг – сапоги-то были нужны.

Перед торгом, на небольшом пятачке у входа, стояло несколько норманнов, внимательно разглядывающих прохожих. Они никого не трогали, но очень это было похоже на цепь, некую гребенку, просеивающую подозрительных, с их, норманнской, точки зрения.

Когда я подошел, один из норманнов дернулся, что-то бросил своим товарищам, повернулся ко мне, ткнул в грудь пальцем:

– Ты был в корчме?

– Я там каждый день бываю, это мое дело.

– Мне кажется знакомым твое лицо.

– А мне – нет. Что из того?

Вокруг нас начал собираться народ. Норманнам это явно не понравилось, они отступили в сторону, и я прошел на торг. Сделав покупки, направился домой и на выходе опять наткнулся на тех же норманнов. Им что, заняться нечем? Или кулаки уж очень чешутся?

Когда я проходил мимо, один из данов подставил подножку. Я был готов к их пакостям, споткнулся, но не упал. Не оборачиваясь, мгновенно сильно ударил каблуком по ступне норманна. Удар очень болезненный, уж поверьте. Норманн от неожиданности и боли взвыл, остальные как с цепи сорвались, кинулись ко мне. Ага, как же, буду я стоять, ждать, когда меня побьют или в потасовке сунут нож под ребра. Швырнув в лицо ближайшему норманну купленные сапоги, я получил ожидаемую реакцию – он вскинул руки, инстинктивно закрываясь, тут я ему и врезал ногой под ложечкой. Норманн согнулся. Инстинкт заставил меня присесть, и вовремя: там, где только что была моя голова, просвистел здоровенный кулак. Полуобернувшись, я в ответ врезал локтем в пах противнику. Норманн от боли даже выдохнуть не смог, схватившись руками за отбитые причиндалы. Я лично сомневаюсь, что в будущем он сможет стать отцом.

Поскольку вокруг нас снова собрались зеваки, норманны не стали продолжать драку, помогли подняться своим пострадавшим друзьям и пошли прочь от торга. На прощание один прошипел мне:

– Мы еще свидимся, рус!

Подобрав валявшиеся сапоги, сразу направился к сапожнику, попросив подбить на каблуки и носки сапог жесткие набойки. Сапожник удивился, но сделал при мне. Бить будет сподручней: саблю и нож во время драки я не вытаскивал, а вот набойки железные очень бы пригодились – мои сапоги сейчас были без них.

Дома купеческие слуги делились городскими новостями – норманны присутствовали во всех людных местах, провоцировали мужиков на драки, цеплялись к женщинам. В городе зрело глухое недовольство, но пока до открытых стычек не доходило.

Пару дней я сидел дома, отрабатывал некоторые удары, метал ножи. Со слов холопов, то в одном районе города, то в другом происходили драки. Норманны вели себя просто вызывающе. Ну что же, негоже прятаться дома, когда незваные гости обижают хозяев.

Опоясавшись саблей, заткнув за пояс ножи, я отправился в город. По дороге решил зайти в корчму, выпить сбитня, послушать городские новости. Только подошел к двери, как в корчме раздались крики, от удара распахнулась дверь, и мне навстречу вылетел мужик с окровавленным носом. Я успел подхватить бедолагу и положил на завалинку. Похоже, в корчме кто-то веселился на всю катушку.

Я зашел в открытую дверь – здесь кипела драка. Несколько мгновений я стоял, пытаясь определиться, кто бьет, кого и за что. Ого, да здесь норманны наших бьют! До оружия дело не дошло, хотя мечи были у них за спинами. Дрались всем – ногами, руками, лавками, оторванными досками, били глиняные горшки о головы друг друга. Я улучил момент и кулаком изо всей силы треснул по затылку норманна, который неосторожно повернулся ко мне спиной.

Надо помогать своим, и я кинулся в драку. В первую очередь необходимо свалить здоровенного норманна, что молотил кулачищами сразу троих мужиков. У них из разбитых носов и ртов уже текла кровь, запачкав рубашки и кафтаны, а норманн был свеж, как июньский нежинский огурчик. Ринувшись на дана, я вскочил на стол, с разбега ударил его ногой по ребрам и ощутил хруст. Хорошо ему досталось. Дан повернул ко мне взбешенную физиономию, и я тут же ребром ладони врезал ему по кадыку. Глаза норманна закатились, он захрипел и стал заваливаться вбок. Досмотреть и насладиться зрелищем не пришлось, поскольку в плечо мне ударился глиняный горшок, разлетевшись на мелкие черепки и обрызгав пивом.

Через толпу дерущихся ко мне пробивался высокий, жилистый норманн. Руки длинные, кисти как лопаты, с мозолями от весел. Сильный противник, к себе близко не подпустит, и вынослив – это я оценил мгновенно. Только дойти в целости ему не дали. Сбоку мелькнула лавка и обрушилась на спину норманна. От удара его бросило на меня, он потерял равновесие. Я едва успел выставить согнутую ногу и принять его на подошву. Удар пришелся ему в средину живота. Дан рухнул на пол.

Шум стих, я оглянулся. Мужики размазывали по лицам кровь, один вытаскивал из разбитого рта качавшийся зуб. Все шумно дышали, но победа была нашей. Все четыре норманна лежали поверженные на полу – двое в отключке, двое ворочались, пытаясь встать. Ладно, лежачих не бьют – на Руси испокон века действовал этот неписаный закон.

Однако и уходить отсюда надо, не ровен час, городская стража прибежит. Когда они нужны – не найдешь, а когда все закончится – они тут как тут, похватать виновных и невиновных.

Я осмотрел себя – рубашка в пятнах от пива из разбитого горшка, но не порвана, вид в целом – вполне, поэтому неспешной походкой, сдерживая себя, направился на торг. Основная часть норманнов постоянно находилась тут, и я не ошибся.

Еще на подходе к торговой площади я услышал шум и крики. На площади явно происходило нечто неординарное. Растолкав толпу, подошел поближе. Ба! И здесь драка.