Атаман Платов

— Какой станицы?

— Казак Семен Тропин, станицы Пятиизбянской!

Матвей Иванович поднялся из-за стола.

— Спасибо, донцы, за службу верную и лихость. — Глаза его горели, лицо сияло. — Перво-наперво спасибо, Семен Гаврилов, тебе. Не потому, что избежал плена, а за то, что вырастил такого сына.

— Семен Тропин — казак, каких в полку немало, — похвалил того Денисов.

— А потому хочу с тобой выпить чарку нашего донского вина.

— Это можно, — казак вытер пальцами уголки рта.

Они чокнулись.

— А теперь хочу выпить и с тобой, Иван. Я вам скажу, господа, — обернулся Платов к сидевшим за столом, — что вот он, урядник, потому и свершил такое, что отец его воспитал настоящим казаком. Как говорят, яблоко от яблони недалеко катится. Он хороший казак, с большими надеждами. И заслуживает особливой награды. Уж я об этом самолично похлопочу. Налейте, господа, и давайте выпьем за будущего георгиевского кавалера Ивана Тропика, казака из станицы Пятиизбянской!

…Бои у Гутштадта и Гейльсберга отличались особой напряженностью. Французы бесконечно предпринимали удары превосходящими силами, чтобы сломить и уничтожить перед рекой корпус Багратиона и казачьи полки Платова. Однако все попытки кончались для них неудачей.

В этих сражениях с новой силой проявился полководческий талант Платова. Он использовал каждый удобный случай, чтобы напасть на противника, нанести удары в самых неожиданных местах, обеспечивая отход за реку русской армии.

В Тильзите

И в дальнейшем, действуя уже против подошедшего корпуса Мюрата — лучшего французского маршала, — донские полки обеспечили отход русской армии за Неман.

13 июня 1807 года выдалось в Прибалтике ясным и теплым. И с утра все население Тильзита устремилось к Неману: там, на реке, должна состояться встреча прекративших войну императоров.

Было около одиннадцати часов, когда Матвей Иванович, состоя в свите Александра, прибыл к реке. В подзорную трубу он видел прилегающие к Неману улицы с французскими войсками, у берега строй гвардии. И на ближнем берегу, у корчмы, где находился Александр, тоже были войска: два взвода высоченных русских кавалергардов и эскадрон прусской гвардии.

На самой реке покачивался удерживаемый канатами плот с двумя полотняными павильонами, большим и поменьше. На фронтоне большого павильона зеленой краской выведена буква «А», Матвей Иванович догадался, что с противной стороны тоже выведена буква, но «N».

— Едет! Едет! — послышались голоса.

Из города к берегу неслась кавалькада. В окружении конной охраны на светлой лошади скакал Наполеон. Его можно было узнать по серому сюртуку и шляпе-треуголке. Из корчмы вышел Александр и направился к лодке.

Первым поднялся на плот Наполеон. Он поспешил к лодке Александра, подал руку.

— Из-за чего мы воюем с вами, государь? — заговорил он. (Так передали позже свидетели.)

— Я ненавижу англичан так же, как и вы, — ответил Александр. — И буду помощником вашего величества во всем, что вы против них предпримите.

— Если так, то мир заключен. — Француз протянул руку.

Вдвоем они вошли в большой павильон.

— Я буду вашим секретарем, а вы моим, — предложил Наполеон.

И переговоры начались.

Несколько дней спустя состоялась церемония с участием батальона русских преображенцев и французской гвардии. Войска стояли на площади, строй против строя. С обеих сторон навстречу друг другу выехали верхом Наполеон и Александр. Под первым — рыжая арабская чистокровка, под вторым — вороной жеребец.

Русские и французские генералы стояли поодаль вместе. Рядом с Платовым находился высокий, под стать ему, французский маршал. Он искоса наблюдал за Матвеем Ивановичем. Не выдержав, спросил что-то, и переводчик сказал:

— Маршал Ней заметил, что вы смотрите на императора Наполеона так, словно влюблены в него.

— Это Ней?

— Так точно, он самый, маршал Франции.

— Скажи ему, что я и в самом деле любовался, только не императором, а кобылой, что под ним. Она чертовски хороша. На мой бы ее конный завод!

Переводчик сказал слова, и Ней обидчиво отвернулся.

К Наполеону у Платова двойственное чувство. Признавая в нем незаурядную личность, сумевшую завоевать почти всю Европу, он видел в нем и недавнего врага. Это по его приказу французские солдаты стреляли и уничтожали русских воинов, едва не погубили в Альпах армию Суворова, перед которым Матвей Иванович благоговел.

Но тут в памяти возникло другое. Он видел себя в сверкающем кабинете Павла. Худой, изможденный от ссылки и темницы, стоит он перед императором. «Мой друг Наполеон хотел, чтобы вы, генерал, возглавили казаков в походе на Индию».

И Наполеон желал увидеть казачьего атамана, полки которого так безжалостно трепали на поле брани французские войска. К тому же граф Коленкур передал ему случайно услышанный разговор в русском штабе.

— Наполеон намерен наградить отличившихся русских генералов. В их числе можете быть и вы, Матвей Иванович, — объявил тогда один из царедворцев Александра.

— Нет уж, увольте, батенька, — отвечал Платов. — Я Наполеону не служил, и незачем меня награждать. А если он вздумает это сделать, так я награды не приму.

Это сообщение покоробило тщеславного императора.

Когда Наполеону представляли русских генералов, он, проходя строй, всматривался в лица вчерашних своих врагов. На правом фланге стоял высокий, туго перепоясанный парчовым, с блестками, ремнем Беннигсен. Сияли ордена, пуговицы, эполеты. Воротничок сдавил шею, и лицо покрылось нездоровым румянцем. Казалось, что еще немного и генерал не выдержит, упадет. Наполеону вспомнилось, как по приказу этого Беннигсена русские, к полной неожиданности, снялись из-под Прейсиш-Эйлау, уступив победу.

Поразили фигура и лицо Багратиона. Настоящий воин. С чувством пожал руку генерала.

— Генерал Платов, — назвал Александр.

Наполеон остановился, вскинул голову и устремил острый взгляд слегка сощуренных глаз на высокого, черноглазого, с крепкими широкими плечами генерала. На лице — и мужество, и природная сметка, и затаенное лукавство. С запоздалой поспешностью император протянул слегка влажную, пухлую ладонь. Не произнеся ни слова, прошел дальше.

Все же позже Наполеон беседовал с атаманом. Расспрашивал о казачьих обычаях и порядках, о том, как учатся казачьи дети.