Атаман Платов

«Докудова мы, Михаил Богданович, будем терпеть сие? Долгом своим поставлю довести до вашего сведения необыкновенный образ войны, употребляемый неприятелем, приличным варваром… Мочи нет более терпеть…»

17 августа, когда армия находилась у Царева-Займища, недалеко от Гжатска, приехал новый главнокомандующий, князь Кутузов.

Получив распоряжение, казачий атаман облегченно вздохнул.

— Постой-ка, братец, — задержал он посланца, — помоги разобраться в сей письменюге.

Они нашли на карте село Бородино, лежащее на Новой Смоленской дороге, восточнее его находилось на возвышенности село Горки, а за ними — Масловский лес.

— Вот здесь вам и сосредоточиться, — пояснил офицер, отмечая карандашом на карте.

— Ну, спасибо, братец, за добрую весть. Разметем эту нечисть и помаленьку тронемся. Доложи князю, что в назначенный срок будем на месте.

Через полчаса из лесу вылетела конная лава и понеслась на неприятельские цепи. Вскоре после боя под прикрытием арьергарда полки начали отход к Масловскому лесу.

А в это время новый главнокомандующий Михаил Илларионович Кутузов, объехав перед тем местность будущего сражения, писал донесение императору:

«Позиция, в которой я остановился при селе Бородино, в 12 верстах впереди Можайска, одна из наилучших, какую только на плоских местах найти можно. Слабое место сей позиции, которое находится с левого фланга, постараюсь исправить посредством искусства».

Местность предстоящего сражения была действительно удобной. Она позволяла выгодно разместить войска и, встретив превосходящего в силах врага, не только навязать свою волю, но и выбить у Наполеона инициативу. Фланги русских войск — наиболее уязвимые места боевого построения — прикрывались справа рекой Москвой, а слева — лесом. Восточная часть поля возвышалась над западной, что тоже давало преимущество. В то же время находившиеся в западной части овраги и реки не позволяли французской армии свободно маневрировать и создавать большие колонны.

Русские войска согласно диспозиции делились на четыре группы: правое крыло, центр, левое крыло и резерв. Ими командовали: правым крылом и центром Барклай-де-Толли, левым Багратион. Резерв подчинялся самому Кутузову, который избрал свой командный пункт на правом фланге, у деревни Горки, через которую проходила Новая Смоленская дорога. Именно поэтому Кутузов и сосредоточил там основные силы, чтобы надежно прикрыть главное направление.

По предварительным данным численность французской армии составляла 135 тысяч человек, у русских же она доходила до 120 тысяч.

Казачьи полки прибыли вовремя к указанному месту. А наутро произошел случай, который, хотя и остался многим неведомым, однако имел серьезное для сражения значение.

Аниська Круглов — казак из полка Иловайского, возвращаясь из дозора, заметил зайца. Русак выскочил из-под куста и, взбрыкивая задом, поскакал через поле.

— Ах ты, серый! — воскликнул Аниська и, вложив пальцы в рот, озорно свистнул.

И вдруг, то ли оттого, что не было начальства, а может, по молодости лет — парень служил всего первый год, — в нем все взыграло, и он, хлестнув коня, пустился в погоню за косым.

Описав дугу, заяц понесся напрямик через пашню в сторону расположения французов.

— А вот не уйдешь, шельма! — хлестнул Аниська конька.

Заяц несся стрелой, казак за ним. Расстояние сокращалось. Но тут на пути выросла роща, и заяц метнулся в нее. Роща небольшая и не густа, но пока Аниська проскакал ее, заяц успел удалиться.

Не выдержав, парень сорвал с плеча ружье и, придержав конька, прямо с седла пальнул в косого. Тот подскочил колобком почти на сажень от земли, перевернулся и упал.

— Никак подбил! — поспешил к нему Аниська.

Но заяц вдруг ожил и опять бросился наутек.

— Ах ты ж паршивец!

Все-таки казак загнал зайца, прибил. Радуясь трофею, сунул в переметную суму, а потом уж огляделся и сам испугался:

— Эх, ма! Да ить не иначе, как заскакал к хранцузам. Даже внутри похолодело. — На всякий случай снял ружье, зарядил. — Чертов косой! Из-за этакой живности и полонить смогут. — И Анисим, хлестнув конька, поспешил назад.

К своим он добрался благополучно, однако от хорунжего Храпкова ему досталось. Особенно, когда тот узнал, что гонял зайца.

— Нашел чем заниматься! Да ты сам навроде зайца угодил бы в лапы хранцузам.

— А там никого не было, — отвечал казак.

— Не было хранцузов? — усомнился сотник. — Брешешь!

— Святой истинный крест: ни единой души! Кабы повстречали, рази бы вернулся…

Когда весть, что казак Круглов побывал у французов в расположении, долетела до Платова, атаман повелел:

— Мигом того казака ко мне!

В присутствии генерала Иловайского Матвей Иванович выслушал Аниськин рассказ. А выслушав, приказал выслать в том направлении дозоры и непременно пленить неприятеля, если подвернется на пути. И еще потребовал, чтобы забрались подалее в глубину неприятельского расположения. Сам же поспешил к главнокомандующему.

Михаил Илларионович Кутузов был не один: рядом с ним сидел высокий, сухопарый Барклай-де-Толли. Оба размышляли над картой.

— Так ты говоришь, что казак был в неприятельском расположении? За его левым крылом? И беспрепятственно туда проник? — переспросив Матвея Ивановича, Кутузов склонил над картой седую голову. Тяжело дыша, он вглядывался единственным глазом в то место на карте, где находилось за речкой селение Малое. Оно лежало на невидимой границе огромного поля предстоящего сражения. Далее на север, за лесом протекала Москва-река.

— Совершенно точно, ваша светлость, — ответил Матвей Иванович. — У селения Малое тот казак перебрался через Колочу, а потом скакал на заход, сиречь, на запад.

Наступила пауза. Главнокомандующий напряженно думал. На виске, у красновато-сизого шрама, оставленного турецкой пулей, нервно пульсировала жилка. На другом виске, где та пуля вылетела, виднелся тоже шрам. И еще на большой голове был один шрам.

«Вот уж кого бог миновал. Две раны, обе в голову, обе смертельные», — отметил про себя Платов.

— Так-так, — сказал неопределенно главнокомандующий и постучал в раздумье пальцем по столу.

Зато Барклай проявил дотошность.

— Кто доложил вам эту весть? — спросил он таким тоном, будто и сейчас был военным министром и главнокомандующим. Холодно поблескивала лысина яйцеподобной головы. Взгляд полон достоинства и высокомерия.

— Доложил забредший казак.

— Казак? Простой казак?

— Совершенно точно, ваша светлость. Казак из станицы Аксайской. Анисим Круглов.