Атаман. Кровь за кровь

— Делайте так, как считаете нужным, — отрезал Горемыкин, отводя глаза в сторону.

Купреев вздохнул.

— Нет, — сказал он, — если и вы не даете мне пря­мых указаний, то я не решусь на штурм. Будем ждать.

— Ждать очередной жертвы?

— Сейчас надо придумать какой-нибудь отвлекаю­щий маневр. Может, найти его мать, сестру, брата, же­ну или подругу, в конце концов.

— В том-то и дело, что у него абсолютно никого нет. Он одинок, как волк.

— Может, он добивается чего-то другого?

— Чего?

— Может, где-то в другом месте грабят Алмазный фонд или штурмуют ракетную шахту с ядерными бое­головками, а?

— Я не знаю...

Неожиданно издалека донесся приглушенный взрыв, сопровождаемый протяжным гулом.

— Черт возьми, что это такое?

Горемыкин и Купреев выскочили на улицу.

— Он взорвал еще одну бомбу. Вон там! Видите об­лако черного дыма?

— Он знает, что делает, — пробормотал Горемы­кин. — У всех и так душа в пятках, а он еще и фейервер­ки устраивает. А у нас никакой возможности воздейство­вать на него. — Горемыкин обхватил голову руками, — Сволочь ты, сволочь, как же ты планируешь уйти?

Неожиданно дверь в спецфургон отворилась, и в ее проеме показалась знакомая Купрееву и Горемыкину фигура генерала ФСБ. Этот довольно известный гене­рал с лицом, красным, как свежая колбаса, с бровями, густыми, как волосы под мышкой у пожилой вдовы, считался одним из лучших специалистов в борьбе с террористами. Он вошел в салон, недоверчиво осмот­релся и бесцеремонно уселся на свободный стул.

— Я прибыл для того, — сказал генерал не поздо­ровавшись, — чтобы возглавить оперативный штаб по освобождению заложников. Мы должны подумать над тем, чего они добиваются...

— Они выставили политические требования, това­рищ генерал, — сказал Горемыкин.

— Как бы не так, политические! — скривился гене­рал ФСБ, — Я в жизни не видел идиотов, готовых уме­реть за политиков. Похоже, что, выставив для начала политические требования, они просто тренировались, выясняли, способны ли наши органы дать решитель­ный отпор. Погодите, не пройдет и получаса, как они потребуют деньги...

— Это было бы лучшим вариантом, — сказал Куп­реев.

— То-то и оно, что лучшим, — сказал генерал, бро­сая фуражку на стол. — Помните, с чего все началось? В декабре девяносто четвертого года в Москве взорвал­ся рейсовый автобус тридцать третьего маршрута, по­мните? Возле южного выхода бывшей ВДНХ.

— Как же не помнить, товарищ генерал, — сказал Горемыкин, поглядывая на часы.

— А ты, полковник, на часы не смотри, — произ­нес генерал, пошевелив кустистыми бровями, — дума­ешь, они взорвут еще что-нибудь? Дудки, я их знаю. Пройдет и пять, и десять, и двадцать минут, прежде чем они решатся. Вспомните, когда взорвался тот рей­совый автобус, жертв не было, да? А перед этим было несколько попыток взорвать московскую окружную железную дорогу. Все теракты остались анонимными, доказательств причастности к ним хоть одного чечен­ца мы не нашли. Мы запустили через правоохрани­тельные органы версию о «чеченском следе», но, по­вторяю, доказательств этому нет. Это уже после, в июне девяносто шестого, они в Буденновск вошли. Погибли мирные люди, сотни человек получили ране­ния. Это привело к тому, что начался переговорный процесс по мирному урегулированию военного кон­фликта в Чечне. После этого они вообще распояса­лись, и Радуев вошел в Кизляр. Опять более полусот­ни жертв. Но на этом они снимали политические пен­ки, понимаете?

— Простите, товарищ генерал, — сказал Горемы­кин, — мы об этом знаем...

— Не перебивайте! — сурово сказал генерал. — Из мирового опыта известно, что большинство террорис­тических актов делают специалисты, а не случайные люди. Если террорист — случайный человек, он на первых же шагах делает многочисленные ошибки. Вспомните, как один дурак захватил автобус с корей­цами. Полный непрофессионализм! И я все это говорю к тому, чтобы самому убедиться в том, что в Чечне су­ществует неподконтрольная нынешнему правительству группировка, которая причастна ко всем терактам, так или иначе касающимся политики России в Чечне. По­сле событий в Кизляре и в Первомайском знаете, что Аслан Масхадов заявил? «Это не мой почерк и не мой метод!» А ведь он тогда еще не был президентом. Тут и дураку ясно, что он знал о готовящемся теракте, но не стал себя замазывать...

— Конечно, перед выборами-то... — согласился мол­чавший до сих пор Купреев, тоже взглянув на часы.

— Да не дергайтесь вы, вояки! Они, — генерал кив­нул в сторону спорткомплекса, — будут сидеть как мыши, если и мы посидим тихо. Так что выслушайте меня, старого чекиста, до конца и будем соображать вместе, что нам делать. Итак, мы остановились на Киз­ляре. Затем в июне того .же года взорвался вагон сто­личного метро у станции «Тульская», так?

— Так, — ответил Купреев.

Генерал продолжал:

— Четыре человека погибли и двенадцать госпита­лизированы. В том же месяце в Нальчике взорван «Икарус» Ставропольского автопредприятия. Опять жертвы и опять раненые. И заметьте, теракты проис­ходят именно в тот момент, когда мирные переговоры заходят в тупик. Как только стороны начинают обви­нять друг друга в намерении их сорвать, сразу же про­исходит террористический акт, словно по чьей-то ко­манде.

— А вы не допускаете, товарищ генерал, — сказал Горемыкин, — что существует некая параллельная по­литическая структура в чеченской верхушке, которая просто предугадывает желания реальных лидеров Чеч­ни и устраивает взрывы тогда, когда это политически наиболее целесообразно?

— Во! Правильно!.. — воскликнул генерал, и его правая бровь стала торчком.

— Как конкретно анализ этих фактов может по­мочь в разрешении теперешнего конфликта? — вдруг вмешался Горемыкин.

Генерал взмахнул рукой, требуя тишины.

— Причем эта структура действует таким образом, продолжал он, — что нельзя доказать причаст­ность Чечни к взрывам, наоборот, следует думать, что есть все основания считать, будто теракты подстроены органами ФСБ.

Есть в моих рассуждениях резон?

— Что вы хотите сказать? — насупился Купреев. — Что все, что здесь происходит, спланировано с ведома ФСБ?

— О, извилины зашевелились, — одобрительно кивнул головой генерал. — Когда в июне девяносто ше­стого года взорвался троллейбус у кинотеатра «Рос­сия», а на следующий день террористы взорвали трол­лейбус сорок восьмого маршрута, это происходило именно в тот момент, когда генерал Тихомиров предъя­вил ультиматум чеченским боевикам.

— Это когда федеральные войска окружили населен­ные пункты Гехи и Макхеты? — спросил Купреев.

— Да, — ответил генерал ФСБ. — Так что связь тут очевидная. В Чечне раздалбливают остатки банд, в Москве взрываются троллейбусы. Черт бы их по­брал, этих политиков. Победа была в наших руках, и так бездарно ее упустить!.. Мы делали все, чтобы обеспечить идеологическую атмосферу для точечного бомбометания, мы устроили взрывы на железнодо­рожной станции Волгограда. В самый раз смести мя­тежников с лица земли! Но эти сопляки из Генштаба побоялись. Инициативу сразу же перехватили че­ченцы.