Атланты. Книга первая

– Кривень-то нашёл себе бабу,- сообщил ему Медвежа.- Представляешь ? Жила у нас одна, кто-то там пустил слух, будто она ведьма. Случилось однажды, что община хотела её выгнать, да Кривень вступился. А он когда лютый, с ним лучше не шутить.

– Ну да,- отозвался Ратибор.- А если ещё друг Медвежа прибегает на помощь, то там уже никто никого не выгоняет, а наоборот, приглашают побыть подольше.

– Живут, одним словом, душа в душу. Кривень велел вам всем кланяться.

– И ему от нас,- попросил Дан.

– А Мечислав помер,- говорил Ратибор дальше.- Лет восемь уже. И всё его раны от упырей донимали.

– Помянем,- сказал Дан.

И они поминали, пили, пели, говорили обо всём, вспоминали, смеялись и грустили.

Ближе к утру Альбина заявила, что хочет спать, а Синеока отправилась с ней. И когда мужчины остались одни, Крег вдруг сказал:

– А всё-таки вы, славяне, странный народ.

– Ты действительно так думаешь ?- поинтересовался Медвежа, придвигаясь поближе.

– Ладно тебе рожи корчить, всё равно ведь не ударишь,- заявил Крег.- Нет, ну в самом деле. Вот имена ваши взять хотя бы. Допустим, Ратибор. Тут все видели - и ратник, и борется. Не придерёшься. Потом, Медвежа. Тут тоже не поспоришь. А почему Синеока ? Глаза-то у неё зелёные !

И те, кто был в ту ночь во дворце, утверждали потом, что хохот из приёмного зала слышался аж на площади.