Атлас памяти
Шрифт:
Зачем искать садовника? Если цветы прекрасны, на них можно посмотреть или тайком сорвать. Если они не в лучшем виде, можно просто пройти мимо.
Колодезная вода
Я живу во дворе-колодце. Иногда я не могу заснуть по ночам из-за чужой любви. Примечательно, что днём перед подобной ночью всегда играет «Да, теперь решено: без возврата». У меня и у целого дома есть невидимая бабка-защитница, которая орёт «Хватит развратничать!».
Это бессмысленного приятно.
Мои окна упираются в чужие окна. Пять лет назад туда заселилась семья узбеков и намекала о свадьбе между
Один наркоман как-то раз решил прогуляться по газопроводу под окном напротив. Странно осознавать, что жизнь целого дома зависела оттого, что наркотики сделали человека тонким и слабым, подарив ему невозможность этот газопровод сломать. Я живу во дворе-колодце, и солнце всё равно протягивает мне луч для рукопожатия. Сегодня из соседнего окна поют есенинские строки.
Значит, ночью я опять не усну.
На руках
Фенечки – это символы помолвки с дорогой. Дорога подобна реке: ни на одну не вступишь дважды, даже если это изъезженная тобой М-95 или Московский проспект. Вдумайся в значение фразы: ты не войдешь туда дважды. Никогда не задумывался, что ключевое слово здесь-не «туда», а «ты»?
Одно лето я так и называю: фенечковое. Они плотно обвивали мои руки, некоторые из них пообтрепались и поблёкли под августовским солнцем. Мне было известно значение каждой из них, и при этом ни разу не довелось автостопить всерьёз. Только сити-стоп и бесконечные Транссибы понимания междумной и дарителями.
Я помню долгий, скрежещущий звук, когда ножницы перерезали все эти разноцветные провода. Эти маленькие гордые гордиевы узлы просто нуждались в лезвии. Так было надо. Рукам сразу же стало холодно и беззащитно.
А эфир продолжался и продолжается до сих пор.
Мне очень хотелось сделать татуировку в виде мантры на запястье. Обручиться и обвенчаться со Словом. Если мне хочется, я делаю.
Сейчас на моём запястье действительно есть татуировка. Её почему-то никто не видит, кроме меня.
Потому что я больше люблю молчание, чем слова.
Хочешь чаю?
Говорят, людей опасно пускать в свою душу, показывать им свою изнанку, они все испортят, нагадят и вытопчут. Пусти незнакомца в комнату и получи антибонусом сломанный ноутбук и развалившийся стеллаж. Человек не виноват, что ты не предупредил его о неудобно расположенном проводе и сделал из своих книгдженгу: вынь один книжный кирпичик, и всё развалится. Не могу сказать, что все помещения моего мира оборудованы для гостей. Однако, я могу приглашать людей в некоторые из них, обладая уверенностью, что они не навредят, не украдут-стены слишком прочны, а обстановка проста и бесхитростна. Или это только я вижу многотомник истории, спрятанный в обычной рамке с незатейливой картинкой, или я просто впускаю верных. Или они просто понимают сами, что единственное, что здесь можно сломать – это собственные головы о мои голые стены.
В чае, которым я угощаю гостей, нет места для агрессии. Зато есть место корице, чабрецу и деталям сахарного кубика-рубика по желанию. И таким разговорам, без которых можно выпить чай и повкуснее где-нибудь ещё.
Цветы на рельсах
Моя любовь к поездам закончилась преждевременно.
Не из-за таджика, предлагавшего мне гашиш в пыльном солнечном тамбуре. Не из-за плачущих детей. Не из-за проводника,
сделавшего мне непристойное предложение и полночи колотившего в запертое купе кулаком и бутылкой водки. Не из-за мертвенно-бледной спины на верхней полке, под которой было страшно спать. Не из-за храпа, зубовного скрежета, китайских яств или дурно пахнущих ног. Не из-за того, что я никогда не могу нормально уснуть в поездах.Толи плейлист совершенно не подходил моему настроению на ближайшие восемь часов, то ли явь была кошмарнее, чем сон. Помню, что хотелось подбегать к прохожим и спрашивать: «Извините, вы не знаете, где здесь ближайший телепорт»? А потом ты покупаешь мне авиабилет, и мама, ожидавшая моего звонка с чужого вокзала, слышит поворот ключа и держит стул наготове, чтобы треснуть мнимого домушника. Утром я меняю в райдере «поезд-купе» на «самолёт».
Небо из окна самолёта было как на уроке труда в шестом классе: картон и приклеенные звездочки из фольги. Бумажным было всё: крыло, одна десятая плейлиста, и я тоже.
Моей любви к поездам едва ли исполнилось семнадцать. Уколовшись одним шприцом с вокзальным героинщиком, она бросилась под поезд, в котором ехало мое отсутствие, с моим именем и билетом.
Я не очень хорошо понимаю, какие цветы в таком случае бросают на рельсы.
Гранатовое сердце
Проснуться в полдень от недовольного мява голодного кота. Ощутить ломоту в мышцах от сна на неудобном прокрустовом матраце. Подняться и практически сразу завалиться обратно. Похмельная мигрень имеет куда больше шансов повалить вас на кровать, чем страстный любовник.
Что было этой ночью? Ядрёный коктейль «рядовая пьянка», вдруг переименованный в «пьянка, из ряда вон выходящая». Ингредиенты его безжалостно просты: милая беседа с близкими друзьями, перерастающий в дикий гогот и вызов сатаны в домашних условиях; убористый почерк опьянения в мыслях, шатающейся походкой переходящий в антикаллиграфическую мазню врача-левши под психотропами; темнота, сменившаяся полной потерей цвета. Миловидная трёхлитровая бутыль медовухи, к которой присоединилось купленное у грузин после комендантского часа пыльное вино, вывихнутая из закромов и сусеков палёная водка и (сюрприз!) невесть откуда материализовавшаяся настойка из мёртвых пчёл. Кто-то «шел, упал, очнулся, гипс», а кто-то, представьте себе, пчела: «строил соты в печной трубе, опа, взрыв, и я настойка». Мы пили за смерть, смерть пила за нас. Не помню, кто громче смеялся.
Чем быстрее были мои всё ещё некрепкие шаги по направлению к метро, чем пронзительнее ветер сдувал с моего лица паутину похмелья, чем мучительней и больнее становилось за бесцельно прожитый будущий день, в котором я и полезные дела никак не желали творить друг друга, тем яснее приходило ко мне осознание, что это в последний раз.
За это осознание надо выпить, верно?
Я поднимаю за каждого читателя хрустальный бокал свежевыжатого гранатового сердца.
Твоё отсутствие
Я люблю твоё отсутствие. Это не значит, что я не хочу тебя видеть или не люблю тебя.
Твоё Отсутствие – почти то же самое, что и ты. Звучит почти как «Ваше Величество», но только почти. Это пустое сиденье справа, гипотетическая вторая чашка чая или тарелка с едой – меня можно причислить к сумасшедшим, но не к ванилькам. Это адресат моего взгляда, который на обычном языке называется «взгляд в сторону, в небо, сквозь». Твоё Отсутствие бывает сильнее твоего же присутствия. Оно может прикоснуться ко мне в любую минуту, потому что состоит из воздуха и концентрированных мыслей. Оно – не образ, придуманный мной: как правило, подобные образы надуманны и от них за версту несет перфекционизмом. Здесь могло бы быть твоё резкое слово, неуклюжий жест, твоя проблема или грязный носок. Твоё Отсутствие не зарекается ни отчего вышеперечисленного. Можно ли назвать меня полигамным человеком, если я равновелико люблю твоё отсутствие и тебя?