Атолл

– Еще бы, - ответил Диккер, - попробуй такого не уважь... Я тому человеку не позавидую, кто на это осмелится.

– Понятно, - сказал Джон.
– Вот что, Диккер, кажется, вы прошли испытание верности. Получите обойму с патронами.

– Спасибо, конечно, за доверие, мистер Кейн, - ответил Диккер, умело снаряжая "клерон", но от меня мало толку. Я не могу убить человека.... Даже самого отъявленного негодяя. Уж извините... Так я устроен. Отвлечь внимание, пожалуйста, но стрелять буду только в воздух.

– Как же вас взяли в бандиты?

– А на плантациях тяжело...

– засмеялся бывший бухгалтер.
– Потом, служба в отряде, это ведь не обязательно налеты на казино и прочее... Налеты дело добровольное. Джексон никого не заставляет бандитствовать. Да и сам практически никогда не выезжает на дело. Зачем ему рисковать. Его дело организовать...

– Вы упомянули о плантациях, что за культуры выращиваются на них?

– Я сказал "плантации"?
– Диккер замялся.
– Просто оговорился. Я имел в виду огороды там всякие... Это для вас, писателей, слово должно быть точным, а нам, простым людям, как на язык ляжет, так и скажем...

– Вы знаете, что именно в оговорках человек говорит правду?

– Прошу вас, - взмолился Диккер, - не надо меня пытать насчет плантаций. Я очень боюсь Джексона...

– Да, ладно и так понятно. Марихуану выращиваете.

– Я ничего не говорил.

– Разумеется, я же суперсыщик, - пошутил Джон.

Диккер сразу повеселел.

– А какой он из себя?
– спросил Джон.
– Молодой, старый?

– Кто? Джексон?.. Да как вам сказать... На вид ему лет сорок, но на самом деле - меньше. Просто у него на подбородке и щеке ужасные шрамы, которые его старят. Говорят, что эти шрамы он сам себе нанес, чтобы устрашать других. Хотя... он дважды сидел в тюрьме, а там всякое бывает... Может, порезали... только я думаю, кто это сделал, не долго прожил. Джексон скор на расправу. А если не может отомстить сразу - и через десять лет достанет.

– Слишком уж страшный портрет вы нарисовали, - сказал Джон.
– Слушайте, куда вы меня завели? Какие-то дебри...

– Ну, вот мы пришли, - сказал Диккер.

И тогда Джон Кейн увидел вигвам. Он так был построен, можно сказать, встроен в лесные дебри, что его можно было разглядеть, только уткнувшись в него носом.

– Это укрытие я соорудил для себя, - сообщил Диккер.
– Так, на всякий случай, мало ли что... Вдруг федералы нагрянут или какие-нибудь козлы начну доставать. Всегда полезно иметь убежище, свою, так сказать, личную территорию, ну, вы меня понимаете...

– Хорошее убежище - это как раз то, чего нам всем не хватает, - согласился писатель.

Диккер открыл замаскированную зеленью плетеную из веток дверь, которую бы Джон сам не обнаружил. В вигваме, как это ни странно, было сухо. "Потому что давно не было дождей", - сказал себе Джон.

Там имелась даже лежанка. Пол устилали циновки. Всё это обнаружилось, как только Диккер зажег спичку, а потом и огарок свечи, который хранился в старой консервной банке.

– Вот тут, - сказал Диккер, - в непромокаемом пакете, запас кофе, сахара и галет, чтобы заморить червячка. Тут же, на лежанке, непромокаемая накидка. Если хлынет тропический ливень, вигвам, конечно, начнет протекать, тогда можно под ней укрыться.

Диккер огляделся по сторонам.

– Ну, вот. Располагайтесь, - сказал он.
– Ночью я приду за вами и отведу в деревню. Я все объясню старику Хэнку. Убежден, он не откажет вам в убежище... Осмелюсь спросить, каковы ваши намерения?.. что вы намерены делать?.. Я к тому, если бы я хотя бы отчасти знал ваши планы, то смог бы помочь...

Джон Кейн понял, что раскрыть карты, хотя бы некоторые, ему все равно придется.

– Знаете, Диккер, откровенность за откровенность. Я вам тоже открою свою тайну. Как я подозреваю, девушка, которую ищут по всему острову, это моя... ну как бы это вам сказать... ну, можно сказать, что жена.

– Понимаю.

Джон Кейн кратко рассказал выдуманную сею минуту историю (не упомянув о Бен Ганне, то есть о Пите Борзаке ни словом), о том, как они путешествуют на яхте, в поисках пресной воды пристали к острову. И как он, Джон Кейн, с приятелем - он доктор - высадились на берег и пошли на разведку, а женщина оставалась на судне. На острове они с доктором разошлись в поисках питьевой воды. А когда Джон вернулся на берег, яхты уже не было. Вернее, она была, но её захватили и увели на противоположный конец острова какие-то люди. С тех пор о судьбе доктора и Аниту - так зовут женщину - он, Джон Кейн, ничего не знает. В поисках своих людей Джон наткнулся на береговой дозор. Что было дальше, Диккер знает.

– Теперь меня интересуют три вопроса, - сказал Джон.
– Где моя... жена? Где мой друг? И где моя яхта?

– Ну, на последний вопрос я могу почти со стопроцентной уверенностью сказать, что яхта ваша стоит в бухте Гостеприимная. В бухту ведет узкий извилистый пролив. Вход в пролив не сразу заметен. В этой бухте яхте не страшны никакие ураганы. Там Джексон держит весь свой флот - два скоростных катера (один его личный) и три моторные лодки.

Джон Кейн смотрел на Диккера, как утопающий смотрит на спасательный круг, брошенный с борта проходящего судна.

– А вот на первый и тем более на второй вопрос вам я ответить не смогу... пока не смогу. После того, как я схожу в разведку...

Тут у Диккера опять заиграл телефон - какой-то рэгтайм. Он вытащил аппарат и уставился на него, как на гранату с выдернутой чекой.

– Вы лучше ответьте, - посоветовал Джон.
– Нам важна сейчас любая свежая информация. Только включите громкую связь, я хочу слышать разговор.

– Диккер слушает...

– "Диккер, мать твою! Ты почему не отвечаешь?!"

– Это кто?

– "Это я, Моррис, ты чего, голос начальства не узнаешь?"

– А-а-а это тот начальник, что бежал, бросив пост и подчиненных на произвол судьбы?

– "Ну-ну, ты поосторожней бросайся словами... Я-то как раз нахожусь на посту, но ни тебя, ни оружия здесь нет. Как прикажешь это понимать? Мне ведь надо докладывать коменданту... Ты-то сам, где находишься?"