Атомная бомба

В результате проделанной работы нами и нашими специалистами собраны ценные статистические, геологические и другие данные, а также добыты образцы руд и концентратов. Выполнив, таким образом, первую часть Вашего задания, а именно установив современное состояние и перспективность Иохимстальского (Яхимовского) месторождения руд А-9, мы приступаем к выполнению второй части задания, а именно — к переговорам в Праге через посла СССР тов. Зорина о взятии Иохимстальского (Яхимовского) радиевого предприятия в концессию Союзом ССР или о других формах овладения яхимовским сырьем…»

Проходит совсем немного времени, и работы в Чехословакии резко расширяются. 15 марта 1946 года уже сам Сталин подписывает постановление по увеличению добычи А-9 на Яхимовском руднике. Туда перебрасывается новая техника, отправляются горные специалисты, расширяются геологоразведочные работы. Для Постоянной Чехословацко-Советской комиссии (такая форма сотрудничества была создана) выделяются «продовольственные карточки повышенной нормы — на 700 чел.» и «продовольственные карточки особого списка — на 200 чел.»

Голод свирепствовал на Украине, тяжелейшая ситуация складывалась в странах восточной Европы, а потому Сталин лично должен подписывать документ о том, сколько выдавать рабочим, ИТР и служащим Яхимовского предприятия продовольствия. В частности, с апреля 1946 года ежемесячно:

«…б) дополнительного питания спецпитания по списку № 01–50 вторых горячих блюд со 100 г хлеба — 500 литер «А» с абонементом — 5 литер «Б» с сухим пайком — 25…»

В документах «Атомного проекта» теперь уран из Чехословакии упоминается часто — ведь он использовался и в первом атомном реакторе Европы, пущенным И.В. Курчатовым на окраине Москвы, и в первом промышленном реакторе, где нарабатывался плутоний для первой атомной бомбы, и в первой в мире атомной станции.

Протокол № 69

Создание атомного оружия — работа нудная, скучная и весьма бюрократическая. Об этом свидетельствуют Протоколы заседаний Специального комитета при Совете Министров СССР.

Для человека стороннего чтение опубликованных документов «Атомного проекта», конечно же, особого интереса не представляет. Что ему скажут малоизвестные фамилии, непонятные термины или будничные распоряжения?! Однако если ты хотя бы слегка знаком с персонажами и событиями той драмы, которая стремительно развивалась сразу после войны, то сухие строки Протоколов Спецкомитета превратятся сразу же в чтение увлекательное и необычайно интересное, так как они приоткрывают страницы истории нашей страны совсем по-иному, чем представлялось ранее.

К примеру, остановимся лишь на одном Протоколе заседания, которое случилось 15 сентября 1948 года. Я взял его наугад, потому что невозможно что-то специально выбирать из сотен документов и заседаний — все они «на одно лицо», да и происходили регулярно — раз в неделю или три раза в месяц. «Повестка дня» такого заседания чаще всего определялась самим председателем Спецкомитета, то есть Лаврентием Павловичем Берией. А вернее его немногочисленными помощниками, которые вместе с ним работали по «атомному проекту».

Небольшое отступление. Все документы и все заседания носят гриф «Совершенно секретно. Особая папка». Казалось бы, что еще можно придумать?! Но тем не менее записи Протоколов заседаний Спецкомитета несет несколько иной гриф: «Строго секретно. Особая папка». Значит, понятия «совершенно секретно» и «строго секретно» чем-то разнятся?

Протокол № 69 относится к «строго секретным» документам…

Итак, 15 сентября 1948 года в Кремль приехали не только члены Специального комитета — Берия, Маленков, вознесенский, Ванников, Завенягин, Махнев и Первухин, но и некоторые министры, их заместители, работники Совета Министров СССР, Госплана СССР и Специального комитета. Из ученых были Александров и Минц (оба будущие академики).

Каждый из приглашенных участвовал только в обсуждении того вопроса повестки дня, к которому он имел отношение. Все толпились в приемной, ожидая приглашения в зал заседаний.

Как обычно, вел заседание Специального комитета Л.П. Берия.

Ни он, и никто другой в течение нескольких часов ни разу не произнес слова «уран», «плутоний», «атомная бомба». Стороннему наблюдателю, попади он сюда, могло показаться, что речь идет о чем-то абстрактном, будничном… впрочем, пункт первый повестки дня, конечно же, настораживал: «1. О дополнительных мерах по сохранению секретности сведений, относящихся к «специальных работам».

Проект постановления Совета Министров СССР, представленный Ванниковым, Абакумовым, Федотовым и Селивановским, обсуждали только те, кто обеспечивал секретность работ. Берия был краток:

«Проект Постановления Совета Министров СССР по данному вопросу представить на утверждение Председателя Совета Министров Союза ССР товарища Сталина И.В.»

Любопытно, что каждое решение по тому или иному пункту повестки дня заканчивалось именно такими словами. И уже к вечеру того же дня Сталин был подробнейшим образом проинформирован о все решениях Спецкомитета. Создавалось впечатление, что он присутствует на заседании — по крайней мере, все делалось только с его согласия!

По второму вопросу докладывал А.П. Александров. Речь шла о проектировании и строительстве на комбинате № 817 второго реактора. Ученый сказал, что производительность его будет «200–300 условных единиц в сутки с единовременной загрузкой в реактор 200–250 условных единиц А-9».

Первый реактор производил «100 условных единиц», то есть 100 граммов плутония в сутки. Новый реактор должен быть намного мощнее — до 300 граммов плутония в сутки, но для этого требовалось загружать до 250 тонн урана (это был «продукт а-9»).

И вновь решение Спецкомитета должен был утвердить Сталин.

Следующие пункты повестки дня заседания напоминают ребус. Принимается решение по цеху «Д» на комбинате № 817, по изготовлению нестандартного оборудования по заказу № 1859, определяется место строительства второго металлургического завода (дублера завода № 12) и так далее. Во время обсуждения присутствуют только те специалисты, для которых ничего не надо расшифровывать, а потому разговор на заседании идет быстро без шероховатостей.

Пожалуй, лишь на обсуждении контрольных цифр к плану специальных работ на 1949 год возник спор. Но к общему мнению пришли быстро. В решении записано: «1. Принять в основном предложенный тт. Ванниковым, Первухиным, Завенягиным и Борисовым проект Постановления Совета Министров СССР «О контрольных цифрах к плану специальных работ на 1949 год», поручив тт. Борисову (созыв), Ванникову, Первухину, Круглову и Завенягину в 3-дневный срок на основе состоявшегося обмена мнениями: