Атомный поезд. Том 1

– Доложите о чрезвычайном происшествии, товарищ майор, – сурово сказал полковник, глядя в сторону. – Почему вы взяли на борт особо режимного объекта постороннего человека?

Андрей Андреевич был старше Наташи лет на двенадцать, но, как она считала, возраст его нисколько не портил. Напротив, залегшие в уголках зеленых глаз морщинки и ставшая уже заметной седина на висках только добавляли ему солидности и благородства. Квадратная челюсть, широкие массивные скулы и сросшиеся у переносицы густые брови свидетельствовали о твердости характера, мужестве Булатова и его жизненной закалке.

– Товарищ полковник, мотоциклист попал в защитную сетку, но получил серьезные травмы. Он мог погибнуть. Мой врачебный долг заключался в том, чтобы его спасти. Никакой угрозы для режимного объекта пациент не представлял, он пробыл на борту четыре с половиной часа и все время находился в бессознательном состоянии.

Булатов вздохнул.

– Ну, что ты как девчонка, честное слово! Если этот факт станет известным руководству, а он станет известным, – полковник выразительно поднял документ, который держал в руках.

Несмотря на мягкий тон мужа, Наташа неожиданно вспылила.

– Прошу тебя. Не нужно читать мне нотаций. Я прекрасно знаю и наше положение, и все выдержки из устава, к которому ты так часто любишь апеллировать. Но ты должен меня понять, я ведь не робот и не «черный автоматчик»… Существует еще и чисто человеческая мораль, и врачебная этика! Мотоцикл растерзало колесами, а парня забросило к нам, он был ранен и остро нуждался в срочной помощи, от этого зависела его жизнь. Что надо было делать? Выбросить его обратно? Отнять тот шанс, что дала ему судьба? Но за что, он же ни в чем не виноват! И какой вред это принесло нашему объекту? Никакого!

Булатов сокрушенно покачал головой, и Наташа замолчала. Она знала на сто процентов, что супруг согласен с ее доводами и испытывает приблизительно те же чувства, и она сама, но долг перевешивал эмоции. С точки зрения интересов службы все, что она говорила, просто детский лепет.

– Короче, товарищ полковник, я готова взять всю ответственность на себя, вплоть до добровольного рапорта об отставке!

Булатов вздохнул еще раз.

– В этом нет необходимости. В конце концов, инструкция говорит только про самоубийц и «рельсовые» трупы, – как бы советуясь сам с собой, проговорил он. – Выбрасывать на смерть живых людей она не предписывает. Остановки, о которой необходимо докладывать в Москву, тоже не было…

– Да, Ефимов молодец, он снизил скорость, и парня аккуратно достали из сетки. А мотоцикл повис на переднем сцепном крюке тепловоза…

Военврач повеселела. Она поняла, к какому решению пришел супруг.

– И когда его выгружали, мы не останавливались. Правда, двигались со скоростью черепахи, но двигались…

Полковник усмехнулся.

– Кого ты думаешь обмануть, детка? Государство? А самописцы на что? Даже если график выдержан, подозрительные изменения скорости привлекут внимание и потребуют объяснений. А все уже объяснено, вот здесь…

Он снова потряс листом бумаги.

– Это рапорт майора Сомова. И он уже направил его по своей связи в Москву!

В тоне полковника не было осуждения, только констатация факта. Особист сделал то, что должен был сделать.

– Так что Ефимов напишет рапорт о происшествии, ты приложишь свое объяснение, я соглашусь с целесообразностью такого решения и направлю материал по команде. Пусть разбираются. Но думаю, они одобрят мой вывод.

– Хорошо быть женой командира! – засмеялась Наташа.

– Будь серьезней, – поморщился полковник. – Речь идет о серьезных вещах…

– Ладно. Тогда напиши в своем заключении, что военврач Булатова использовала возможность попрактиковаться. Это чистая правда. Я ведь давно не делала операций. Как психолог я востребована, как хирург – нет.

– Кстати, каково психологическое состояние личного состава?

Этот вопрос командир гарнизона обязан задавать при каждом контрольном посещении.

– Особых отклонений нет, товарищ полковник, – после едва заметной заминки ответила военврач. Говорить о своих проблемах она не стала.

Но командир отдельной воинской части стратегического назначения должен быть хорошим психологом. Он встал, обошел стол и вплотную приблизился к военному врачу БЖРК.

– Я думаю, что тебе надо оставить службу, – полковник Булатов нежно пробежался сухими пальцами по ее шелковистым пепельным волосам.

В жене Андрею Андреевичу нравилось буквально все. И волосы, и лицо, и фигура. И ему очень нравились глаза Наташи. Полковник подхватил пальцами ее подбородок с ямочкой и заставил приподнять голову. Глаза супругов встретились. Его – карие, суровые и жесткие, и ее – серые, чистые и бездонные, но грустные. Полковник достаточно долго работал с личным составом, чтобы уметь определять настроение подчиненных. Тем более, если подчиненная – собственная жена.

– Я же чувствую, как ты здесь мучаешься, – продолжал полковник. – Поезд не место для женщины. Пусть даже эта женщина – военврач в звании майора. Бытовые условия тут ужасные – ни в душе, ни даже в туалете нельзя запереться…

Наташа едва заметно улыбнулась.

– Для меня сделано исключение. И я пользуюсь специальной съемной задвижкой.

– Вряд ли это меняет дело коренным образом! К тому же специфика режима связана со многими личными ограничениями. Секретность, запрет на лишние контакты, даже внутри поезда, вечное напряженное ожидание, состояние готовности…

– Да, это нелегко. Вчера я забраковала совсем молоденького бойца из охраны. У него стала активно развиваться клаустрофобия, – Булатова коротко кивнула.

Стараясь не вызвать неудовольствие супруга, она высвободила лицо из его ладоней и слегка отстранилась. Пытаясь замотивировать этот жест, Наташа потянулась к термосу Ефимова, в котором всегда был крепкий и вкусный чай, и налила себе стакан.

– Хочешь чаю, Андрюша? – ласково предложила она.

– Нет, спасибо.

Наташа сделала маленький глоток. Чай действительно был хорошим. Андрей, по ее мнению, многого не понимал. Для него этот поезд был чем-то большим, чем простая работа, и она чувствовала это лучше других. Поезд заменял ему друзей, семью, жену…

Проклятый поезд! Наташа с ужасом осознавала, что отношение к поезду переносит и на мужа. Во всяком случае, стена отчуждения между ними становилась все толще. Как вообще они оказались женаты? Тогда, много лет назад, когда ее жених Саша Ветров разбился на мотоцикле, Наталья Игоревна поступила на военную службу в Тиходонский окружной госпиталь. А Андрей Булатов лечился там от лучевого ожога правой кисти. Так они и встретились. Сначала он был для молодой докторши хорошим другом и наставником, а потом… Как часто бывает, потом они поженились. А любовь? Любви так и не было. Была только жизнь по инерции.