Атомный поезд
Шрифт:
Мачо слушал и удивлялся. Он совершенно не представлял, как можно приехать в Моксвилл, все там скупить и через два года избраться мэром.
— Ты видел парнишку, который нам коньяк подавал? — спросил Сурен. — Это не просто какая-то «шестёрка»! Это генеральский сын! Учился в ракетном училище, закончил его, а тут — бац! Оказалось, что папашка-то — американский шпион! За ним чекисты пришли, только он в окно выпрыгнул. А сынка сразу из училища выгнали, хорошо — я его к себе взял. Так что в помощниках у меня ходит ракетчик, почти лейтенант!
«Выходит, это сын Прометея! — подумал Мачо. — Вот совпадение!»
Фоук
Мачо не был сентиментален, не был склонен к рефлексиям, жалости оставшегося без помощи Прометея, а тем более к угрызениям совести. Напротив, он был очень рационален и прагматичен.
«А ведь этот парень знает много полезного, наверняка и про „Мобильного скорпиона“ знает!»
— Может, он про этот поезд что-нибудь слышал? — безразличным тоном спросил Мачо.
— Не «может», а точно слышал! — кивнул Сурен. — Он друг офицера, про которого я говорил. Этого… Кудасова. Давай его и расспросим!
Он вызвал Короткова, налил ему коньяку и заставил выпить два бокала подряд. Когда молодой человек захмелел, он перешёл к делу:
— Слушай сюда, Андрей, мой друг занимается бизнесом, ему нужно возить товар. Деликатный товар, он досмотров и проверок не терпит. Друг хочет с поездом договориться. Как думаешь, получится?
— Каким поездом?
— Ну этим, здешним, военным. Его же не досматривают!
Коротков тряхнул головой.
— Что-то я не пойму… Каким поездом?
Сурен досадливо поморщился.
— Ты помнишь, что мне про этот поезд рассказывал? Так вот всё это моего друга не интересует. Его интересует товар возить!
Коротков выпрямился.
— Извините, Степан Григорьевич, я вам ничего ни про какой поезд не рассказывал! Я ничего ни про какие поезда не знаю! Потому что я не железнодорожник, а ваш помощник! А вы — директор консервного завода! Но я и про консервы ничего не знаю! Вот так, господа!
Он надменно и вызывающе осматривал то Сурена, то Мачо. Во взгляде читалось превосходство.
Мачо и Сурен переглянулись. Мачо понял, что Сурен допустил ошибку. Нельзя идти в лобовую атаку, нужно готовить почву, учитывать психологию… Пацан решил, что раз он сын предателя, то от него ждут, что он такой же предатель. И оскорбился, и попёр наперекор: вот вам, выкусите! И он не забудет этого разговора… А к чему это приведёт, неизвестно: уязвлённое самолюбие — очень опасная вещь!
Сурен тоже всё понял и даже протрезвел. Они вновь переглянулись.
— Ну, не знаешь, и не надо, — Сурен махнул рукой. — Давай ещё по одной выпьем, а потом Алик тебя отвезёт домой…
Через полчаса Алик потащил пьяного в лоскуты Короткова к машине.
— Сын за отца не отвечает, — бормотал Андрей. — Отец одно, а я — совсем другое! Мудаки!
Сурен вышел их проводить и быстро вернулся. Он на глазах протрезвел.
В это время зазвонил телефон, Сурен взял трубку. Лицо его сразу оживилось.
— Здравствуйте, Оксана Федоровна!
Хотя говорил он официальным тоном, чувствовалось, что собеседница ему хорошо знакома. Он почему-то сказал,
что находится в Москве, и пообещал прислать куда-то машину.Отключившись, он возбуждённо вытаращил глаза.
— На ловца и зверь бежит! Это жена того ракетчика, Оксанка! Отвезёшь её в Тиходонск, вот и познакомитесь!
— А этот твой парень? — на всякий случай спросил Мачо.
— Не беспокойся, я уже распорядился, — нехотя ответил Змей, глядя в сторону.
Средства проведения досуга на БЖРК отсутствуют. Боевое дежурство предусматривает только службу и сон. Если бы полковник Булатов, подполковник Кандалин или главный контрразведчик Кравинский узнали, что кто-то из членов экипажа вместо восстановления сил гадает на картах, они были бы крайне недовольны. А если бы им сказали, кто именно этим занимается, то начальники бы вдобавок и удивились. Особенно командир части, который ничего не знал об увлечениях своей жены.
Военврач Булатова раскладывала карты на свою судьбу. Точнее, на ближайшее будущее. Глянцевые прямоугольники с треском выскакивали из новенькой колоды. Трефовый король, как по заказу, лёг рядышком с дамой бубен.
«Карты редко говорят напрямую, — утверждала баба Лиза — гадалка со стажем, которая и обучила Наталью Игоревну этому занятию. — Чаще они только подают знак, который надо разгадать. Толкование и есть главное в нашем искусстве».
Однако как раз сейчас и выдался редкий случай крайней откровенности. Будто сам дьявол-искуситель заставлял карты ложиться так, чтобы у Натальи Игоревны не возникало никаких сомнений насчёт своей судьбы.
Третьей выпала пиковая шестёрка, при любом раскладе обозначавшая дальнюю дорогу, на сто процентов применимую к вечно курсирующему по российским просторам атомному поезду. А стало быть, дополнительное предзнаменование и подтверждение правильности гадания.
Не открытой оставалась последняя карта, до сих пор лежавшая на столе рубашкой вверх. Тонкие длинные пальцы с коротко остриженными ногтями осторожно перевернули её. Девятка пик. При виде её баба Лиза скабрёзно улыбалась и потирала руки. Интимная близость.
Наташа поспешно смешала карты и быстро оглянулась через плечо, как будто проверяя, не стоит ли за спиной строгий супруг. Но в каюте, естественно, никого не было, к тому же полковник Булатов, хотя и разбирается во многих вещах, вряд ли был способен определить, что означает данный расклад.
Монотонно стучали колёса, вагон раскачивался и подскакивал на стыках рельсов. Щеки Булатовой пылали. Наташа приложила к лицу холодные пальцы. Неужели это она, мужняя жена, военврач стратегического ракетного комплекса, майор российской армии, сидела сейчас с картами в руках и гадала на судьбу, как какая-нибудь глупенькая школьница? Смешно! Смешно и нелепо.
«Что с тобой, Наташа? — строго обратилась она сама к себе. Точнее, к той своей половине, которую томила непонятная страсть. — Такого не должно более повторяться… Ты ведь не девочка, чтобы так увлекаться. К тому же этот так называемый король треф значительно младше тебя, он любит свою жену, да и вообще… Выбрось из головы эти глупости!»
Булатова извлекла из ящичка маленькое зеркало, заглянула в него.
Нет. Она не убедила свою вторую половину. Не убедила саму себя.