Аттестат зрелости

Пребывание подруг в магазине, вероятно, затянулось бы еще надолго, если бы продавщица не уговорила красотку Шели остановиться на красном шелковом платье, закрытом по шею спереди и с завязками на спине. Блондинку с темными глазами этот богатый цвет делал непередаваемо сексуальной, а длина платья была достаточна чтоб одновременно открыть ее стройные ноги и не выглядеть нескромной.

Удовлетворившись выбором, девушка протянула кассирше кредитную карту своих родителей, и, вслед за ней, Галь сделала то же самое, попросив упаковать ей ее голубое платье. Затем они покинули магазин и вновь нырнули в гущу суетливой толпы, наводнявшей торговый центр. Только теперь держаться под руки им не давали громадные бумажные пакеты с обновками.

– Должна признаться: это платье сразу же мне понравилось, – виновато улыбнулась Шели. – Но вокруг было столько других потрясающих, что я никак не могла решиться.

– Мы видели, как ты вертелась юлой, – сказала Лиат и предложила отметить их покупки.

Неподалеку располагалось кафе, и проголодавшиеся девчонки немедля туда направились. За круглым столиком, примыкавшем к искусственному водоему, поглощая мороженое и творожные торты, они заговорили о разном: обсуждали особенности предстоящей вечеринки, представляли, во что оденутся их парни, чтобы выглядеть им под стать, спорили, кто из кокеток-соучениц попытается затмить их своим нарядом и высмеивали их недостатки. Особенно Шели издевалась над ненавистной Мейталь Орен, "королевой шпаны".

– Эта корова, кажется, решила меня выслеживать, – говорила она с презрением. – Ее что-то сильно интересуют моя косметика, мои приятели мужского пола, и даже мои конспекты.

– Твои конспекты? – в один голос вскрикнули изумленные Галь и Лиат. – С каких это пор ты ведешь конспекты?

– Да, я их не веду. Но я не растерялась. Сказала, что у меня есть, у кого их брать, в отличие от нее, – ответила Шели, и многозначительно подмигнула Лиат, у которой и копировала все записи в тетрадях, – и что благодаря той, у кого я их беру, я сдам все экзамены на все сто баллов… кыш, противная!

Она ударила рукой по своему голому плечу и вдруг оторопела, обернувшись назад:

– Это ты? Ах, прости, я решила, что это муха!

И она резво вскочила, чтобы расцеловать худощавого солдата, незаметно подкравшегося сзади и легко водившего ей по спине кисточкой от ремня вещьмешка.

– Коби, мой старый знакомый! – представила она его подругам.

Коби возвращался с базы в отпуск, и по дороге домой заскочил сюда купить родным подарки к новогоднему празднику. Он предложил всем трем девушкам составить ему компанию, ибо после долгой и молчаливой поездки ему ужасно хотелось с кем-то пообщаться. Утомленные за целый день Галь и Лиат вежливо отказались. Зато в Шели тотчас проснулось второе дыхание. Попросив у подруг разрешения побыть с приятелем, она, весело болтая, удалилась с ним в гущу ярких витрин.

Лиат и Галь направились к выходу.

– Она ненормальная, – критично заметила Галь. – Даже в магазине вела себя почти также, как в жизни. Не успокоилась, пока не перемерила всю кучу платьев, и остановилась на том, на чем ей настояли. Если бы дружище Хен не проявил тогда упорство, то встречались ли бы они сейчас? Большой вопрос.

– У каждого свой характер, – пожала плечами Лиат. – Шели, если забыть о ее легкомыслии, очень хороший человек и замечательная подруга.

– Кто бы с этим спорил? Но у нее все друзья. И все – лучшие. И этот солдат, который вдруг появился словно из-под земли и испортил нам совместное времяпровождение – тоже ее лучший друг.

– У тебя всегда есть я! – весело улыбнулась Лиат и добавила: – Не принимай близко к сердцу шуточки и критику Шели в твой адрес. Она всех судит по себе. Ты должна быть верна себе и своим чувствам. Боюсь, если одна из нас и попадет впросак в отношениях с парнем, так это она с ее свободолюбием.

– И я так думаю, – подхватила Галь. – Но пусть каждая из нас будет счастлива по-своему.

– Все-таки, я не завидую Хену! – с лукавой гримаской подытожила Лиат и подмигнула Галь, которая также, строя рожу, подмигнула ей в ответ.

* * *

Тою ночью Лиат не сомкнула глаз. Ни глубокая усталость от раннего начала прошедшего дня и прогулки по шумному универмагу, ни изнуряющая духота не помогали ей заснуть. Голова Лиат разрывалась от черного роя нерадостных мыслей, а на ее подушку стекали слезы. Слезы, копившиеся в ней уже давно, и теперь прорвавшиеся обильным потоком из-за всего, что случилось в торговом центре между ней и ее подругами.

Но ведь ничего и не случилось! Они всего лишь порассуждали об их личной жизни. Вот, так всегда. Сегодня Галь и Шели тоже, без умолку, болтали каждая о себе, слепо веря в ее, Лиат, решительные убеждения в ее неготовности к любви. Более того: эти две, а также их парни и Одед были уверены, что она, в принципе, удачливая и вполне удовлетворенная своей жизнью молодая девушка. Знакомые с ней много лет, все пятеро легко попадались на ее удочки: непринужденное общение, веселость, приветливость и самодостаточность. Именно так работал на людей имидж, который Лиат кропотливо себе создала.

И разве не было в нем львиной доли правды? Лиат сама не единожды заставляла себя поверить в свое благополучие. Она принадлежала, наряду с Шахаром, к числу самых успевающих учеников выпуска, и можно было сказать, что двери всех ВУЗов были открыты перед ней. Училась она легко и отлично вела конспекты, чем вызывала зависть у многих ее одноклассников, которые иногда у нее списывали. Близкие друзья уважали ее. Все вместе они хорошо проводили время, так что скучать ей практически не приходилось. Обеспеченные родители, очаровательный младший братишка, уют в доме… Но Лиат могла убедить в чем угодно кого угодно, но только не себя саму.

На самом же деле, Лиат Ярив чувствовала себя глубоко несчастным человеком в силу самых личных своих переживаний. К сожалению, природа не наделила ее ни изысканной внешностью Галь, ни броской сексуальностью Шели, а судьба не послала ей ни женского счастья первой, ни беспечности и ветрености второй, при которой та могла менять ухажеров, как платья, и вполне довольствоваться этим.

Каждый раз, оглядывая себя в зеркале, девушка с горечью представляла себе, как она – большеротая, узкоглазая, остроносая пигалица – выглядела рядом с красавицами-подругами, и это проигрышное сравнение вызывало в душе ее острую боль. Правда, у Лиат были удивительно пышные иссиня-черные волосы, ломанные пряди которых ниспадали ей до талии, однако черты ее лица, на ее взгляд, абсолютно обесценивали их красоту.

Кроме того, никогда еще не имевшая опыта интимного общения с парнями, она испытывала неловкость перед все уже познавшими Галь и Шели. Когда те обсуждали подробности своей сексуальной жизни, она могла лишь "философствовать за компанию", при этом тщательно скрывая свою огромную потребность в мужских объятиях. Ни оглядки на то, что ей только недавно исполнилось семнадцать, – всего лишь семнадцать! – ни вековая мудрость о том, что красота не обязательно приносит счастье, не утешали ее. В классе все дразнили ее «коротышкой», а рядом с ней находились две роскошные юные женщины и их молодые люди.

А, ведь кроме как с этими несколькими, она, в сущности, ни с кем больше не общалась в школе!

И, стремясь хоть в чем-то обойти подруг, Лиат напряженно лелеяла впечатление о себе только как о целеустремленной, талантливой ученице. В то время как Шели искала развлечений, а для Галь самым важным в жизни был ее роман с Шахаром, и обеих вполне устраивало то, что они учились средненько, Лиат нацеливалась на блестящий аттестат зрелости. Ее даже радовало то, что там, где другим требовались многие часы зубрежки, ей было достаточно «пробежаться» по своим аккуратным и полным конспектам. Тем не менее, этот способ самоутверждения был зыбок. Ведь она не столько пыталась доказать себе самой, что ее преимущество крылось в учебе, сколько заставить подруг завидовать ее блестящим успехам там, где сами они отставали.